Причиной этому была, с одной стороны, еще недостаточная оснащенность наших войск техникой, так как военное производство в восточных районах еще не было развернуто в достаточно широких масштабах{16}, с другой же стороны, субъективные моменты, главным образом все еще сказывающийся недостаток опыта ведения современной войны со стороны командиров всех степеней, а также Ставки и Генерального штаба.
Нужно иметь в виду, что наступление в ходе зимней кампании 1941/42 г. проводилось при наличии общего превосходства врага в силах и средствах. Наши стратегические резервы были весьма ограниченными. И полного успеха можно было добиться лишь при очень экономном и рациональном использовании каждой дивизии, каждого полка. Однако в силу нашей неопытности было допущено распыление сил.
Буржуазные фальсификаторы истории, в том числе западногерманские, особое внимание уделяют роли Гитлера в том, что поражение немцев зимой 1941 г. не переросло в катастрофу, подобную той, что случилась с великой армией Наполеона. Так, Бутлар, заявляя, что Гитлер спас вермахт от разгрома благодаря своей железной воле, не стесняется привести на страницах своей статьи следующий панегирик Гитлеру, написанный ближайшим подручным фюрера Йодлем:
Никогда я не восхищался Гитлером так, как зимой 1941/42 г., когда он один восстановил пошатнувшийся Восточный фронт, когда его воля и решимость передались всем, включая солдат, сражавшихся на передовых позициях… Всякое иное изображение действий Гитлера в этот период противоречит исторической правде{17}.
Йодль и сам Бутлар хвалят Гитлера в данном случае за то, что он не допустил отхода своих войск с занятых позиций и этим якобы спас восточную армию зимой 1941/42 г.
Нельзя, однако, забывать, что впоследствии Гитлер неоднократно отдавал подобные же приказы, содержание которых сводилось примерно к следующему: Территория, куда ступила нога германского солдата, ни при каких обстоятельствах не должна быть оставлена. Тем не менее гитлеровцы оставили всю территорию, захваченную ими. Так что дело здесь не в чудодейственной воле и решимости Гитлера, а в том, что Красная Армия не располагала достаточными возможностями, чтобы вышибить гитлеровцев со всех занимаемых ими рубежей.
* * *
Резюмируя все вышесказанное, сделаем в заключение несколько итоговых замечаний.
Прежде всего, необходимо отчетливо подчеркнуть громадное положительное значение заключения нашей страной пакта о ненападении с фашистской Германией в 1939 г. В этом вопросе имеется подчас некоторое недопонимание, иногда проскальзывает мнение, что не будь этого договора, начало войны не было бы столь внезапным для нас и что-де договор с фашистским государством набросил тень на политику социалистической державы. Это — крайне поверхностные суждения, являющиеся результатом неумения глубоко анализировать исторические события.
Отсутствие договора с фашистской Германией привело бы нас к внешнеполитической изоляции в наиболее критический момент, а затем поставило бы перед необходимостью в одиночку бороться против всего капиталистического лагеря.
В самом деле, если бы после того, как западные страны фактически отказались вести с нами переговоры об обуздании агрессоров, мы не пошли на договор, предложенный фашистским правительством, оно расценило бы это как наше намерение выступить против Германии и начало бы форсировать подготовку войны против СССР, получая всевозможную помощь н поддержку оо стороны всех крупнейших империалистических государств. Союзница Германии Япония в этом случае также напала бы на нас, и мы вынуждены были бы вести войну на два фронта против мощной коалиции империалистических государств.
Результатом же заключения договора с Германией явилось в основе благоприятное для нас последующее развитие обстановки, когда империалистический лагерь был расколот и не смог выступить против нас единым фронтом.
Мы должны подчеркнуть здесь также, что важнейшим итогом того этапа войны, события которого освещаются в нашей книге, был, несомненно, срыв молниеносной войны. А как явствует из ранее сказанного, затяжную войну Германия ни при каких обстоятельствах не могла не только выиграть, но даже свести вничью. Ее участь была таким образом предрешена. Это означает, что действиями наших войск был заложен фундамент для перелома войны в нашу пользу.
В результате первого полугодия войны наступательная стратегия врага получила первый серьезный удар. Гитлеровцы, считавшие, что их удел лишь наступать или даже преследовать отступающих, вынуждены были в результате нашего контрнаступления зимой 1941/42 г. перейти к обороне по всему фронту. Стратегическая инициатива была вырвана из рук агрессоров. Правда, летом 1942 г. вермахт вернул ее, но теперь гитлеровцы уже не могли вести одновременного наступления по всему фронту, они сумели наступать лишь на его южном участке.
Делегации возглавляли: французскую — бригадный генерал Луазо (заместитель начальника генерального штаба), чехословацкую — генерал Крейчи (начальник генерального штаба), итальянскую — генерал Монти.
См. «Итоги мировой войны». М., 1957, стр. 241.
«История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945», т. 1. М., 1960, стр. 247–248.
«Бывший гитлеровский генерал Форман описал в своей книге, изданной в Западной Германии, совещание высших германских политических и военных деятелей, состоявшееся рано утром 17 сентября 1939 г. Участники совещания были крайне раздосадованы тем, что предпринятые Советским правительством меры могут помешать осуществлению задуманного ими плана, предусматривавшего выход к границам СCCP. Они обсуждали вопрос, не следует ли немедленно напасть на Советский Союз, но, убедившись в решимости Советского правительства к отпору фашистским захватчикам, сочли более благоразумным в сложившейся обстановке согласиться на предложенное им мирное разрешение возникшего конфликта» («История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945», т. 1, стр. 247).
Накануне Освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину Белорусский особый военный округ и Киевский особый военный округ были соответственно переименованы в Белорусский фронт и Украинский фронт.
Личный архив А. И. Еременко.
Ссылаться на военачальников, подвергшихся репрессиям, было нельзя.
Личный архив А. И. Еременко.
Там же.
Там же.
Характерно, что все верные соображения о будущей воине, которые были высказаны Сталиным, он заимствовал у M. H. Тухачевского и А. И. Егорова.
«Правда», 14.VI 1941.
