Вскоре, хотя у людей запасы далеко не кончились, дед снова пошел со списком. На этот раз распределил все, что оставалось. Кое-что и из вещей досталось каждому.
Так, по спискам деда Мыколы, село разобрало склады, и люди надежно спрятали продукты за огородами, в садах, кто где смог.
Через полгода фашисты арестовали деда. То ли выдал кто, то ли сами как-то докопались. Обвинили его в том, что имел тайные склады, которые по закону принадлежат Германии, а он раздал все добро крестьянам.
Дед Мыкола не стал с ними спорить или отпираться.
— Ну и раздал! — сказал он упрямо. — Их это добро, им и отдал. Себе ничего не присвоил. Даже меньше нормы себе взял.
Начались поголовные обыски. Несколько дней ходили по дворам и ничего не нашли: люди знали, как прятать.
Деда решили расстрелять. Потом прикинули, что выгоды от этого не получат. Объявили селу: если хотят спасти деда, пусть дают выкуп — пятьдесят тысяч рублей, или пять тысяч марок, или продуктов на эту сумму.
Народ сомневался: выкуп внесут, а они все равно расстреляют. А не нести, и сомневаться нечего — погубят деда Мыколу.
Всем миром несли последнее, но собрали все, что требовал враг. То ли немцы хотели доверие завоевать, то ли по другой причине, но деда они выпустили. А вскоре вышибла их из села Советская Армия.
Из захваченных документов советский комендант узнал, кто был старостой. Как изменника Родины деда Мыколу арестовали. К военному коменданту пошло все село. Рассказали, как было дело. И тут же Мыколу Верховода освободили. Извинился перед ним полковник и на глазах у всего народа от имени Родины поклонился ему низко в ноги.
— Ну чего уж там, — засмущался дед.
Николай рвался в армию. Не брали по той же причине: молод. С трудом удалось попасть в подсобный отряд. Вместе с такими, как сам, пятнадцати-шестнадцатилетними ребятами, подвозил на волах с железной дороги к тылам фронта продовольствие, обмундирование, а случалось, и боеприпасы. Потом фронт ушел дальше, и ребят отправили домой. И снова осаждал он военкомат, пока наконец ему не сказали: приходите с вещами.
Он возвращался домой в странном состоянии. На площадке играли в волейбол. Еще издали услышал радостный крик:
— Вон Колька идет, теперь держитесь!
И волейбольная площадка на краю деревни, и смех ребят, и сами они показались какими-то далекими, нереальными. Он идет на войну. Он добивался этого, был готов ко всему. Да и сейчас готов, даже больше, чем полчаса назад, когда ни о чем еще не знал. Но какое-то странное состояние. Играют в волейбол, смеются, просто дети. Все время он проводил вместе с ними: на работе и в играх. Полчаса назад был таким же, как они, а сейчас очень далек от них.
Николай попал в запасный полк, в роту противотанковых ружей. Мучительно долго текли месяцы учения. И вот наконец полк погрузился в вагоны.
Эшелон приближался к фронту.
На остановках Николай бродил по перронам незнакомых станций, на продпункты шел не торопясь, как бывалый воин. Раненым, возвращающимся домой, безразличным тоном солидно говорил: «Да вот на фронт едем».
На какой-то станции выдали автоматы. Значит, теперь близко. Поезд шел по чужой земле. Все чувства смешались: собственное достоинство, гордость, что-то огромное, захватывающее, и где-то, казалось, за пределами сознания, — тревога. Но она заглушалась свершившимся: едет на войну.
Сколько читалось о старых воинах, о подвигах в этой войне! Но то была лишь романтика, далекая от его жизни. Теперь в руках автомат, и все реже остановки эшелона. В голове какая-то смесь из книг Толстого и Николая Островского, но все это неотчетливо, неясно. Он не вспоминал произведений, но когда-то прочитанное всплывало как собственные туманные мысли. Это были даже не мысли, а ощущение, будто заполнен он чем-то, все его существо стало другим, и весь он другой. Он знал, что совершит подвиг и этот момент близок.
На прифронтовой станции эшелон загнали в тупик и объявили: война окончилась.
Великое всеобщее ликование захлестнуло его, но к этому радостному чувству примешивалось что-то обидное. Будто прав особых на эту радость не было. Не было его доли в победе. Теперь уже не свершить подвига.
Запасный полк отвели на переформирование. Тех, кто отслужил свое, отправляли домой, а новичков — кого куда. Желающим предоставляли возможность идти в военные училища. В полк приехал капитан-лейтенант, который сообщил, что объявлен набор в водолазную школу. Он никого не агитировал, а просто рассказывал ребятам о жизни водолазов. Ничего подобного Николай никогда не слышал.
На дне морей и океанов и поныне лежит несметное количество кораблей. В течение многих веков они гибли от ураганов и штормов, шли ко дну в результате столкновений, их топили в бесчисленных войнах. Только в Северной Атлантике в мирное время ежегодно сталкивается триста шестьдесят судов. Многие из них тонут вместе с ценностями, находящимися в трюмах. В редких случаях эти богатства удается извлечь из морских пучин. Но чем большие глубины осваивает человек, тем реальнее становятся возможности поднимать затонувшие ценности. Вот почему все страны мира — ученые и практики-водолазы — ведут неустанную борьбу, отвоевывая у моря все новые глубины.
В двадцать первом году, столкнувшись в тумане с другим судном, затонул английский пароход «Иджипт», на борту которого находились золотые слитки стоимостью миллион фунтов стерлингов, Потребовалось почти пятнадцать лет, чтобы поднять золото. И хотя часть его осталась где-то в морских пучинах, это была немалая победа водолазов. Удалось спасти золотые слитки на два миллиона фунтов стерлингов и с затонувшего английского судна «Ниагара». Подобных примеров единицы. Тысячи кораблей с богатствами лежат на дне моря и ждут своей очереди. В первой мировой войне было потоплено 178 немецких подводных лодок. А надводных кораблей? А потери всех стран в бесчисленных войнах, какие знает мир? Все это тоже богатства, и покоятся они на дне морей и океанов. С незапамятных времен скапливается там золото, драгоценности, сокровища мирового искусства и древней культуры. И поныне бесчисленные экспедиции на всех широтах и долготах ищут затонувшие сокровища.
Капитан-лейтенант рассказал ребятам, что в Британском музее хранится уникальное произведение античной древности — фриз Парфенона, поднятый с морского дна. В самом начале девятнадцатого века под благовидным предлогом «сохранить в целости» его разобрал на части и вывез из порабощенной турками Греции английский дипломат лорд Элгин. Судно, куда погрузили этот ценнейший груз, по пути в Англию затонуло. Два года изо дня в день уходили под воду люди, нанятые Элгином, пока не подняли все скульптуры, которые и продал лорд Британскому музею.
На протяжении веков в морских пучинах обнаруживаются все новые произведения античного искусства, затонувшие до нашей эры. Спустя столетие после истории с фризом Парфенона, украденным Элгином, греческий охотник за губками Стадиатис обнаружил в Тунисских водах близ порта Махдия множество произведений древнего искусства, затонувших более двух тысяч лет назад.
— Вот как пишет об этой находке знаток подводного царства Патрик Прингл, — сказал капитан-лейтенант и прочитал: — «Достигнув грунта, Стадиатис, все мысли которого были сосредоточены на поисках губок, испугался при виде этих казавшихся живыми предметов: огромных белых лошадей, то вздыбленных, то лежавших на спине вверх копытами; обнаженных мужчин и женщин белого или бронзового цвета, в большинстве случаев наполовину зарывшихся в ил… В панике он дал сигнал подъема».
Богатства, таящиеся на дне морей и океанов, столь фантастически велики, что сейчас трудно даже представить, какую огромную пользу принесут они человечеству, когда люди освоят большие глубины и смогут находиться там длительное время. А освоение это идет удивительно быстро. (Забегая далеко вперед, скажу, что именно за освоение глубин, на которые еще не спускался человек, Николай Баштовой и удостоился впоследствии звания лауреата Государственной премии.)
Совсем недавно казалось немыслимым бурить морское дно и извлекать оттуда нефть. Сейчас этот процесс широко освоен не только у нас, но и в других странах. Люди научились на дне моря плавить металл, воздвигать сложные сооружения, пользоваться там новейшими достижениями техники. Водолазы взрывают под водой стальные входы в кладовые затонувших судов, переборки, палубы, открывая путь к сокровищам. Подводные фото — и киносъемки, подводное телевидение служат не только для удовлетворения эстетических потребностей человека, но и широко используются в аварийно-спасательной службе.
Рассказы морского офицера из водолазной школы открыли перед Николаем Баштовым, имевшим всего четырехклассное образование, и удивительный мир обитателей морей. Оказывается, вопреки множеству описанных в книгах случаев, передаваемых из уст в уста, акула не нападает на человека. Схватка между ними может произойти лишь в том случае, если нападет человек.
