Антон и Игорь дружно захохотали.
— Ну, ты и жмот, Бытько! А что же у тебя в ящике тумбочки в мыльнице лежит? Может быть, сахар? — давясь от смеха, спросил Лупьяненко.
— У м-меня?
— Ну не у меня же!
— Мыло. Но это по уставу положено. Если я его принесу, то что в мыльницу положу? И потом — почему именно мое мыло, а не твое или, к примеру, Тищенко?
— Да подавись ты своим мылом! Придется, Тищенко, нам своими запасами жертвовать.
— Пожалуй, — вздохнул Игорь.
У Игоря и у Лупьяненко в запасе было по три куска солдатского мыла, но отдавать всегда более неприятно, чем брать. К тому же Игорь был почти уверен в том, что хоть один кусок мыла у Бытько в запасе все же есть, и его до глубины души возмущала жадность товарища.
После короткого совещания в казарму отправился Лупьяненко. Антон принес половину куска солдатского мыла и курсанты принялись за работу. Бытько, с учетом его жадности, поручили самый тяжелый ряд — возле входной двери. По этому ряду больше всего ходили, и он был самым грязным.
Мытье пола с мылом превзошло самые смелые ожидания курсантов. За одну единственную помывку грязи исчезло больше, чем за весь предыдущий день.
— Здорово получилось — Гришневич не узнает класс! — весело сказал Игорь, довольный тем эффектом, который произвело мыло.
— Моя идея, — напомнил Бытько.
— А с этим никто и не спорит, — весело согласился Лупьяненко.
Хорошо было сидеть и ничего не делать в уютном классе. За окном начал накрапывать мелкий сентябрьский дождик.
— А представляете — наши сейчас стоят на постах и мокнут?! — поежился Лупьяненко.
— А за окном у первой роты строевая, — объявил Бытько, который залез на подоконник и теперь мог смотреть поверх закрашенного белой краской стекла.
— Куда ты лезешь с сапогами, мерин необъезженный?! Сейчас весь подоконник истопчешь! — возмутился Антон и стащил Бытько с окна.
Но как только Бытько оказался внизу, Лупьяненко сразу же занял его место.
— На меня орал, а сам тоже топчешь?! — возмущенно заметил Бытько.
— У меня ноги чистые, — отрезал Лупьяненко, не обращая на него никакого внимания.
Игорь тоже влез на окно и стал смотреть на строевую. Немного поворчав, Бытько присоединился к ним.
Перед учебным центром полным ходом шел строевой тренаж. Курсанты первой роты едва ли не в буквальном смысле повысовывали от усталости языки. Было невыразимо приятно наблюдать за ними из теплого, а самое главное — сухого класса. Игорь вдруг с удивлением почувствовал, что он не испытывает абсолютно никакой жалости к тем, кто сейчас на улице и смотрит на них лишь из простого любопытства.
Вскоре курсантов заметил сержант первой роты и во избежание неприятностей они решили спуститься вниз.
Некоторое время курсанты молча сидели на стульях. Наконец Лупьяненко не выдержал и сказал:
— Спать хочется.
— Ложись, да и спи — кто тебе не дает?! — предложил Тищенко.
— На полу, что ли? Или, может быть, на столе? — усмехнулся Антон.
— Ни на том и не на другом!
— Тогда на чем же?
— На самых обыкновенных стульях. Составляешь четыре-пять стульев вместе в ряд и спишь.
— Здорово придумал, Тищенко — давай так и сделаем! — обрадовался Лупьяненко.
— А что, если кто придет? — испугался Бытько.
— Да кто сюда может придти?! К тому же, мы закрыты изнутри. Пока откроем — успеем все стулья разобрать, — успокоил его Тищенко.
Стулья были точно такие же, как в любой средней школе. Поэтому спать на них было жестко и неудобно, вдобавок ко всему почти все они различались по высоте и места стыков больно резали тело.
После начавшегося дождя на улице резко похолодало и через час-другой все это стало ощущаться и в классе. Окна были еще не оклеены и в них сильно дуло. Игорь старательно поворачивался с бока на бок в течение двух часов, но так и не смог уснуть, а лишь отлежал все кости и едва не околел от холода. Не выдержав, Игорь вскочил на ноги и принялся ходить по классу, разминая застывшие члены. Вскоре его примеру последовал Лупьяненко:
— Чего не спишь?
— Заснешь ты в таком собачьем холоде! И чего так быстро похолодало?
— Щели в окнах большие и… Черт, смотри — Бытько к тому же еще и форточку не закрыл! — возмущенно крикнул Лупьяненко и принялся изо всей силы тормошить провинившегося товарища.
— А? Чего? Подъем? — сквозь сон забормотал Бытько.
— Подъем? Ха-ха-ха-ха! Конечно, подъем! — курсанты буквально попадали от смеха.
Бытько окончательно пришел в себя, сел и недовольно спросил:
— Ну, чего вы, дураки, ржете? И сами не спите, и другим не даете!
— Кого это ты дураками назвал, а?! — недовольно спросил Лупьяненко.
— Вас. Чего вы мне спать не даете?
— Да из-за тебя же, козел, мы и не спим. Почему ты форточку не закрыл, когда огрызки выбрасывал, а?
— Случайно. Забыл совсем о ней.
— Так вот — больше не забывай. Из-за тебя класс в вытрезвитель превратился. И с «дураками» поосторожнее будь. И как это ты, Бытько, умудрился в таком холоде уснуть?
— Хотел спать, вот и уснул. Раз вы не спали, значит, не хотели, — сделал вывод Бытько.
Форточку закрыли, но было уже поздно — температура в классе лишь немногим отличалась от таковой за окном. То ли от холода, то ли от безделья у курсантов неожиданно прорезался аппетит — вдруг выяснилось, что все трое вовсе не против чем-нибудь подкрепиться. Посовещавшись, решили, что есть только один выход — кому-то нужно идти в «чепок». Но это было опасно — в «чепке» запросто можно было встретить кого-нибудь из сержантов второй роты, которые могли рассказать об этом Гришневичу. Но, самое главное, было неизвестно, когда вернется уехавший в командировку Шорох. А, вернувшись, он, скорее всего, захочет посмотреть, чем занимаются остатки взвода.
— Да, в конце концов — а почему мы не можем сходить в «чепок»?! Свою работу мы выполнили, время есть — почему бы и нет? — решительно сказал Игорь. — Лупьяненко у нас старший — вот он и отпускает. А если Шороха встретим, то доложим, что все сделано. Так что надо идти и купить что-нибудь пожрать. Молоко и булки здорово было бы взять.
— То есть, ты хочешь здесь есть? — спросил Лупьяненко.
— Конечно. Зачем там лишний раз околачиваться, если здесь у нас шикарное помещение?! К тому же я думаю, что надо кого-то одного послать — зачем всем мелькать?!
— А кого пошлем? — спросил Антон.
— Да вот, хотя бы Бытько, — предложил Игорь.
— А почему это меня?
— А кого еще? Лупьяненко в казарму за мылом ходил.
— А почему не тебя?
— А потому, что я первый сказал. Купи там молока, булок, печенья — короче, там, на месте, сориентируешься, — Игорь говорил таким тоном, словно Бытько уже соглашался идти в чайную.
Лупьяненко молча отсчитал деньги и положил их перед Бытько. Игорь последовал его примеру.
Насупившись, Бытько некоторое время сидел за столом, затем вдруг отодвинул от себя деньги и заявил:
— А я не хочу есть! Поэтому и не пойду.
— Вот козел! — не выдержал Лупьяненко.
— Ты же только что хотел?! А как самому идти надо, так уже не хочешь?! — ехидно спросил Тищенко.
— Тогда хотел, а теперь не хочу! И дело вовсе не в том, что надо идти, — попытался заверить Бытько, хотя даже слепой бы увидел, что дело как раз в этом.
Трусость и нерешительность Бытько каким-то странным образом преобразились в упрямство, и Игорю и Антону так и не удалось уговорить его несмотря на все свои старания.
— Да пошел ты…! — в сердцах крикнул Лупьяненко и предложил Игорю сходить в «чепок» вдвоем, а Бытько оставить в классе.
Бытько неожиданно нагнал их в дверях и попросил:
— Купите тогда и мне что-нибудь, раз все равно в «чепок» идете.
— Ну, ты даешь, Бытько! — Игорь поразился наглости сослуживца.
— А вот это ты видел?! — Лупьяненко сложил пальцы в фигу и ткнул ею прямо под нос Бытько.
— Чего ты толкаешься? — обиделся Бытько.
— Это тебе ответ на твою просьбу. Мы будем пить молоко и есть булочки, а ты будешь свой член сосать! — злорадно сказал Антон и вышел из класса.
— Бывай, не кашляй! — добавил Игорь и громко хлопнул дверью.
— Видал скотину, а?! — возмущенно заметил Лупьяненко.
— Да он просто от страха потерял способность рассуждать. Смотри: он есть хочет, но боится. Это ведь сразу было видно. Кто же виноват, что он такой чмошник? Мне его даже жалко за такую убогость. Может, принесем ему чего-нибудь — пусть стыдно станет?!
— Пусть член сосет — ничего я ему не понесу! — решительно сказал Лупьяненко.
Курсанты купили по два пакета молока и по две булочки на каждого. Кроме этого Антон купил еще пакет и булку для Бытько.
— Что — передумал? — улыбнулся Игорь.
— Ничего я не передумал. Пусть жрет! Мы этим ему все его ничтожество покажем. Я всему взводу расскажу, как Бытько в «чепок» «ходил».
