Ахмад Шах уделяет постоянное внимание мероприятиям по обеспечению своей безопасности. Личная охрана подобрана из числа наиболее преданных ему лиц. Постоянно при нем находится до трех телохранителей. Во время совершения переходов для его сопровождения и охраны выделяются отряды численностью около 100 мятежников.
Постоянной резиденции не имеет. Все время меняет места расположения.
Религиозен, строго соблюдает мусульманский образ жизни. В быту неприхотлив. Вынослив. Одевается скромно, как правило, носит форму полувоенного покроя и «нуристанку» (головной убор типа берета из шерсти). Личное оружие — АКСУ и пистолет.
В целях дезинформации о деятельности Ахмад Шаха и местах его пребывания используется распространение слухов среди местного населения, а также через агентуру, внедренную в различные государственные учреждения, вплоть до высших слоев партийно-правительственного аппарата, в том числе Министерства государственной безопасности и Министерства обороны. Распространению дезинформации о деятельности Ахмад Шаха способствует и его ставшая в народе легендарной и полумифической личность. Многие афганцы охотно принимают самые невероятные истории о его победах, верят в них и способствуют их дальнейшему распространению, как правило, приукрашивая их…
(Из досье на Масуда.)
За годы вооруженной борьбы Ахмад Шах создал разветвленную агентурную сеть в правительственных и партийных органах. Организовал собственную контрразведывательную службу. Принял меры по обеспечению личной безопасности (сильная преданная охрана, ежедневная смена района расположения, распространение ложных слухов и т. д.).
Весь указанный период Масуд на контакты с госвластью не шел. В его деятельности прослеживалась тенденция проведения самостоятельной политики с необязательным согласованием ее с руководством ИОА в Пешаваре. В это время А. Шах, строго придерживаясь вековых традиций, создал своеобразные основы государственного управления, придавая ими собственную оргструктуру и националистическую направленность с перспективой отрыва в будущем от руководства в Пакистане.
Независимая политика, проводимая им, базировалась на экономической основе (разработка богатейших месторождений изумрудов, лазурита, других драгоценных камней и металлов в контролируемой зоне, позволяющая избегать крупных займов), а также на военной помощи арабских стран и Китая.
Дело в том, что основным природным богатством ущелья Панджшер являются залежи драгоценных камней-изумрудов. Наличие разведанных запасов полезных ископаемых в Панджшере составляет около 50 % всех известных в Афганистане месторождений изумрудов и других драгоценных камней. Наиболее известными являются следующие месторождения изумрудов:
Пирьях (10 км юго-вост. Пишгор) — разработка месторождений велась взрывным способом. Всего в этом районе использовалось около 40 шахт глубиной до 30 м. Добычу вели группы по 50 чел. Средний доход от их реализации — свыше 100 млн. афгани в год.
Мабаин (11 км сев. — вост. Пишгор), где разрабатывалось 20 шахт глубиной 30–40 м. Среднегодовой доход — свыше 50 млн. афгани.
Зарадхак (13 км сев. — вост. Пишгор). Здесь расположено около 20 шахт. Среднегодовой доход свыше 60 млн. афгани.
Разработка изумруда осуществлялась под руководством мятежников группировки ИОАП. Рудники по добыче драгоценного камня тщательно маскировались, прикрывались средствами ПВО. Взрывные работы велись, в основном, в ночное время, отделение камней от породы производилось днем. Всего ежегодно группировкой ИОАП в Пакистан реализовывалось изумруда на сумму свыше 200 млн. афгани (более 5 млн. дол.). По оценкам западных специалистов, при определенных условиях доходы могли быть увеличены в 10 раз.
Для проведения горно-взрывных работ на скальных грунтах использовались бурильные станки японского производства. На рудниках в ущелье Дархиндж руководство работами по добыче драгоценных камней осуществляли французские и западногерманские горные инженеры.
Кроме разработки изумрудов мятежники Ахмад Шаха осуществляли добычу лазурита в уезде Джарм (провинция Бадахшан).
По имевшимся у нас данным, финансовые средства, полученные от продажи на внешнем рынке только изумрудов (основные покупатели Франция, Пакистан, Индия), покрывали около половины всех потребностей ИОАП в современном вооружении, боеприпасах и обмундировании.
Некоторая часть необходимых средств удовлетворялась за счет внутренних источников: сбор продовольствия с лиц, имеющих собственные земельные владения, в размере от 10 до 20 % урожая и до 50–60 % с лиц, арендующих земли, принадлежащие мятежникам; сбор денежных средств с работников партгосаппарата (включая военнослужащих, сотрудников МГБ и МВД), торговцев и т. д. в контролируемых районах, в размере от 5 до 15 % дохода в зависимости от должности, членства в НДПА, степени сотрудничества с госвластью. Сбор денег с выходцев из Панджшера в Кабуле (собрано 8 млн. афгани); пополнение вооружения и боеприпасов за счет дезертиров из армии, МГБ и МВД; нападения и захват транспортных средств на коммуникациях в зоне контроля.
Начиная с 1986 г., крупных операций против отрядов Ахмад Шаха не проводилось. Все ограничивалось главным образом нанесением авиационных и огневых ударов, которые в высокогорных условиях были малоэффективными (дробили скалы). К этому времени Масуд из обычного полевого командира вырос в крупную политическую фигуру, известную всему Афганистану и за его пределами.
После провозглашения правительством ДРА курса на национальное примирение, 13 января 1987 г. в районе кишлака Базарак (15 км сев. — вост. Анава) Масуд предпринял попытку выйти на переговоры с партийно-государственными органами уезда Панджшер. Однако его представителям было предъявлено провокационное требование сложить оружие, то есть была сделана очередная попытка действовать против «льва Панджшера» с позиции силы. В ответ на это последовал отказ от всяких контактов с госвластью.
Несмотря на то что никаких договоренностей достигнуто не было, 18 января 1987 г. в отряды панджшерской группировки ИОАП поступило указание о прекращении неспровоцированных боевых действий против советских и правительственных войск. Однако некоторые руководители республики продолжали прилагать усилия, направленные на втягивание советских войск в бои с отрядами Масуда. От представителей МГБ ДРА постоянно поступали сведения о враждебных актах, совершаемых отрядами А. Шаха, которые после проверки зачастую не подтверждались.
Основываясь на своих целях, без учета того, что с конца января 1987 г. в зоне, контролируемой Масудом, установилось неофициальное перемирие, 13 февраля правительство ДРА уезд Панджшер и всю провинцию Парван объявило зоной боевых действий. Но даже в этих условиях руководитель ИОАП продолжал проявлять сдержанность, стремясь избежать потерь и сохранить силы для решительных действий после вывода советских войск.
Основные усилия в это время он сосредоточил на проведении практических мероприятий по активному заселению зоны влияния мирным населением, осуществлении восстановительных работ, сооружении хозяйственных и социальных объектов (дорог, школ, мечетей, больниц и т. д.), налаживанию мирной жизни населения. Такая политика объективно была выгодна для советского военного командования, так как вела к уменьшению потерь наших войск и стабилизации обстановки в этом районе, и оно всячески поощряло Масуда к ее продолжению. Но это не устраивало власти в Кабуле, которые рассматривали такие действия как сговор советских военных с Ахмад Шахом.
В течение первого полугодия 1988 г. с учетом заключенного негласного соглашения с Ахмад Шахом (в октябре 1987 г. руководитель Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане в конспиративном порядке встречался в Кабуле с одним из соратников, доверенным лицом Масуда — Кудусом) его отряды фактически не обстреливали советские войска ни в пунктах дислокации, ни на маршрутах. Не подвергались обстрелам и правительственные войска. Однако работа по их разложению велась постоянно, а в случае открытия огня афганскими военнослужащими последние получали в ответ мощный удар. Предпринимались меры и по расширению зоны контроля (например, захват Коран-о-Мунджана). Но такое положение не устраивало функционеров НДПА.
Учитывая непримиримость Ахмад Шаха, афганское руководство стремилось во что бы то ни стало «с помощью русских» провести операцию против Масуда и неоднократно ставило этот вопрос перед Комиссией Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. При этом речь явно шла о его личном уничтожении, так как, по мнению афганцев, в противном случае «Лев» снова сможет быстро восстановить боеспособность своих вооруженных формирований и будет по-прежнему представлять серьезную угрозу для режима НДПА.
