Защищая Черноморское побережье от вторжения оккупантов, краснофлотец Иван Прохоров побывал в небольшом селении, Архипо-Осиповке. Там, почти у самого берега моря, он увидел старый небольшой чугунный памятник русскому солдату Архипу Осипову. Он узнал также, что здесь когда-то было укрепление, которое защищал небольшой отряд наших воинов. Однажды на это укрепление напал вдесятеро сильнейший враг. Бой шел на уничтожение. Как львы, дрались русские воины, но подавляющая сила врага брала верх. Враг уже ликовал и стремился овладеть боеприпасами, которые хранились в пороховом погребе. В это время рядовой солдат Архип Осипов с факелом в руке вошел в пороховой погреб и взорвал его. Герой погиб, но вместе с ним взлетело на воздух все укрепление с тысячами наседающих врагов…
Подвиг Архипа Осипова поразил Ивана Прохорова бесстрашием и чистотой жертвы. Пламя, в котором взорвалось и сгорело сердце предка, воспламенило сердце потомка. В десантном отряде морской пехоты Прохоров шел на штурм Новороссийска. Он одним из первых ворвался в город и очищал от врага важнейшие опорные пункты. Но вот путь преграждает минное поле. Задержка в штурме могла дать врагу возможность оправиться и взорвать электростанцию, путь к которой преграждало минное поле.
— Ждать больше нельзя, товарищи, — твердо сказал Прохоров. — Саперы заняты, и нам их не дождаться. Я иду вперед, а вы дожидайтесь, когда взорвутся мины. Кто останется в живых, пусть передаст, что краснофлотец Иван Прохоров выполнил свой долг до конца…
Прохоров; кинулся вперед. Через минуту раздался взрыв. Не теряя ни минуты, краснофлотцы устремились в коридор, проложенный в минном поле, и электростанция была взята.
Краснофлотец Черноморского флота Иван Прохоров выполнил свой долг до конца.
Бесчисленны подвиги русских матросов. Каждый шаг, каждое движение их говорит о львиной храбрости, самопожертвовании и неугасимой ненависти к врагу. Пренебрегая опасностью и презирая смерть, они несут врагу месть за разрушенные города и села, за кровь и слезы женщин, стариков и младенцев. Народы Советского Союза не забудут моряков-героев: на всех языках о них будут слагать богатырские былины и петь песни. Советские моряки будут жить в этих былинах и песнях неумирающими символами великой бескорыстной жертвы, любви к родине и безграничного стремления к ее счастью и свободе.
В Белоруссии на многие километры раскинулись дремучие леса, непроходимые болота и топи. Человек, впервые попавший в эти места, может заблудиться и погибнуть в непроходимых дебрях. А Никите Шешко эти урочища знакомы, как свой родной дом. Много лет работал он лесником и жил в деревне Гастино, Стародорожского района, Минской области. Зимой и летом, днем и ночью без компаса мог он пройти лесами и болотами. По солнцу, звездам, муравьиным кучам, ветвям деревьев он безошибочно определял, где юг и север, где восток и запад. Был знаком каждый звук и каждый запах лесных чащ.
Восемьдесят один год было Никите, когда началась война. Давно подготовившись к войне с Советским Союзом и вероломно напав на него, гитлеровцы продвигались вперед. Красная Армия отступала, сдерживая чудовищный натиск врага. Фашисты думали внезапным нападением разгромить советские войска и, стремительно пройдя Белоруссию и Смоленскую область, овладеть Москвой, но каждый километр приходилось брать с боя. Кровопролитные, упорные бои гремели в тихой Белоруссии. Один такой бой произошел около разъезда Верхучино, недалеко от деревни, где жил Шешко. Спустя день после бой Никита пришел на это место, увидал изрытую снарядами землю и на земле разбросанные немецкие и русские винтовки, гранаты, ящики с минами и патронами. Бой, как гроза, прошел этим местом! и теперь громыхал где-то вдали. Увидав разбросанное оружие, Никита подумал: «А ведь это может пригодиться». Он подобрал несколько винтовок, отнес их в лес и спрятал, зарыв в муравьиную кучу. С того дня, пользуясь каждым удобным моментом, он подбирал винтовки, гранаты, ящики с минами и патронами. Однажды ему удалось унести и спрятать три пулемета. В муравьиных кучах, в лесных чащах, в болоте прятал Шешко вооружение и даже опускал его на дно реки возле берега, тщательно заметив место.
Гитлеровцы оккупировали Белоруссию, но война в ней не прекратилась: на место отошедшей Красной Армии встали отряды партизан. Они множились с каждым днем, не давая покоя врагу, они взрывали мосты, железнодорожные составы, нападали на гитлеровские гарнизоны. Трудно было захватчикам бороться с партизанами, которые в любой момент могли скрыться в лесах и болотах, куда враг не решался пойти. Нередки были случаи, когда партизаны отступали в бою и, заменив фашистов в лес, внезапно окружали и истребляли их. В деревнях и селах оккупанты следили за каждым человеком, никому не разрешалось выходить из деревни. Такое разрешение в деревне Гаетино было дано только одному Никите Шешко, так как он по роду своей службы должен был обходить лес. Они даже строго наказали Никите: если он узнает, что в лесу прячутся партизаны, то немедленно должен сообщить об этом гитлеровскому командованию. И Никита искал партизан, но совсем для другой цели. Он хотел передать партизанам спрятанное им оружие. Однажды он наткнулся в лесу на двух парней. Они лежали под деревом, недоверчиво смотрели на старика, неохотно и скупо отвечали на его вопросы. Было заметно, что они не доверяли ему. Никита догадался, что это и есть партизаны. Долго пришлось разговаривать с ними Шешко, пока рассеялось у них недоверие. Через этих парней он связался с партизанским отрядом и передал ему три пулемета, сто пятьдесят винтовок, пятьдесят гранат и тридцать ящиков с минами и патронами. Это была огромная помощь партизанскому отряду в борьбе с захватчиками. В Стародорожском районе чаще и чаще стали взлетать на воздух железнодорожные составы, чаще и успешнее совершались нападения партизан на гарнизоны и отдельные отряды врагов. Но этого показалось мало Никите Шешко. Он вместе со своими двумя сыновьями покинул родной дом и ушел в партизанский отряд. Великолепно знающий лес и болота, он был у них разведчиком и вместе с ними совершал диверсии. Он пользовался среди них огромной любовью и уважением. Так воевал он несколько месяцев. Но трудно человеку восьмидесяти двух лет переносить партизанскую жизнь, и Никиту Шешко на самолете переправили в Москву. Правительство наградило его медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени.
Сейчас Никита Шешко, живет в Москве, но связь с партизанами не теряет: время от времени приходят ему письма из родных мест. Недавно он получил письмо от боевых своих товарищей. Командир партизанского отряда писал ему:
«Привет тебе от нашей партизанской бригады, которая часто вспоминает твое старание в деле вооружения наших партизан. Твое пожелание нам при отъезде — бить без пощады озверелых гитлеровцев — выполняем с честью. На днях они хотели ограбить крестьян деревни Глядонины и пришло их до 1500 человек. Наша бригада вступила с ними в бой, который длился четыре часа. Не добившись своей цели, фашисты отступили, потеряв много убитыми и ранеными. Заверяем тебя, что данное нам тобою оружие оправдает твой труд. Привет тебе от всех партизан».
Никита Шешко часто читает это письмо, которое вызывает в его памяти родные места и лица родных людей. И думает над этим листком бумаги старый Никита, что недалек тот день, когда враг будет окончательно разгромлен и он, Шешко, вернется на свою родину, где радостно встретят его любимые и близкие люди.
От чести труда — к чести борьбы
Яркое праздничное утро. В весенней радости ликует земля. В воздухе росистая свежесть, запах цветов и меда. С открытой грудью и высоко подняв голову, идет полем человек. Бесконечный простор, красота и богатство земли наполняют его радостью и счастьем, — ему хочется ликовать и петь всем своим сердцем, всем своим существом. Петь о своей счастливой жизни, о своей богатой родине, о своей свободе.
Высоко в небе взметнулся и запел жаворонок. Все выше и выше взмывает он, звенит и точно зовет:
Жить!.. Жить!..
С восторгом человек смотрит в высь и без слов вторит песне свободной, как и он, птицы… И с удесятеренной силой ему хочется жить, ходить по этой земле, творить и мечтать…
Спокойными переливами, разнеженная солнцем, волнуется зеленая рожь. Взгляд не охватывает ее необъятного массива, раздольного, как море, без меж, без обочин. Набухающий колос ее уже чуть-чуть клонит свою голову к земле, — скоро он будет зреть, земля и солнце превратят его в янтарь, в золото, в неисчислимое богатство.
Человек уверенно входит в хлеба. Он поднимает руку и рвет колос. Он высоко поднимает его и долго разглядывает, щурясь от солнца, точно стремится проникнуть в те невидимые каналы, через которые земля в вековечной тайне питает зерно, чтобы передать свою силу человеку.
