…Свидетелей решающего разговора Шнейдера и Гесслера не существует. Нет в живых его участников. Известно только одно: Адольф Гесслер, ни секунды не колеблясь, вручил Тейлору текст речи Гитлера на совещании в ОКВ, а вскоре после этого и копию плана «Барбаросса». Позднее он сказал Тейлору, а тот передал его слова Дорну: «Слава богу, кажется, я сделал самое полезное и большое дело в жизни!»
Рацию, собранную руками Гамеля, Джим получил еще в середине февраля, но опробовать ее не торопился и на связь с Центром вышел в среду, 12 марта 1941 года. Слышимость была отличной. Москва, ФР-икс, подтвердила прием шифровки «квитанцией» и пожелала Джиму удачи. Дорн, со своей стороны, поздравил его с началом и пошутил, что не прочь выпить за новоселье. Джим, снимавший до этого дня комнату в пансионе, неудобную и дорогую, перебрался наконец в отдельную квартиру: две комнаты на последнем этаже особняка, Шемен де Лонжер, 20, в Лозанне. Квартира была просторная, хорошо изолированная — именно то, что требовалось для холостяка, играющего роль состоятельного англичанина, застрявшего в Швейцарии в связи с войной.
Джим поздравления принял, но от рюмки за новоселье уклонился: он ждал гостя, о котором шефу не следовало знать. Больше всего Джим опасался, что гость и Дорн все-таки встретятся и тогда придется выпутываться, давать объяснения… К счастью, они очень удачно разминулись. Феликс избежал знакомства с высоким, болезненного вида англичанином, бегло говорившим на швейцарских диалектах и носившим дурно сшитые костюмы из серой шерсти. В специальной картотеке БЮПО был зарегистрирован как представитель «Сикрет интеллидженс сервис».
Уже год или около того Александр Аллан Ярд, он же Джим, был не только помощником Дорна, но и секретным агентом английской разведки… Завербовали его так просто и грубо, что он, ошеломленный, даже не успел сообразить, какими последствиями чревато будущее. Резидент «Интеллидженс сервис», нашедший Ярда вскоре после его приезда в Швейцарию, напомнил о том, как романтически настроенный юноша Александр Ярд в декабре 1936 года оказался под Мадридом и стал каптенармусом английского батальона интербригад; напомнил он и о бегстве из Испании в сентябре 1938 года — в грузовике Красного Креста под видом санитара.
— Мы наблюдали за вами и позже, — сказал резидент. — Удивительно, как вам удалось скрыть от ваших, что вы — троцкист?.. И кстати, где вы были потом?
Ярд промолчал.
— Ну хорошо, — сказал англичанин. — Об этом — в свое время… Счастливый случай помог нам увидеть вас вновь.
В заключение беседы англичанин поставил вопрос ребром: или в Москве немедленно узнают о постыдном бегстве из Испании и троцкистских убеждениях Ярда, или он будет информировать «Сикрет интеллидженс сервис» о делах, связанных с пребыванием в Швейцарии…
Новое платье «двойника» пришлось Джиму как раз впору, и он носил его, не испытывая неудобств. Материалы для «Норда» и телеграммы, шедшие в Центр, он копировал и передавал резиденту, получая франки наличными, а фунты стерлингов чеками на лондонские банки. Совесть не слишком мучила его и заглохла окончательно в тот час, когда новый патрон выразил ему соболезнование по поводу нападения Германии на Россию и добавил, что отныне раздвоение Ярда приобретает иной, высокогуманный смысл — ведь Россия и Великобритания союзники, не так ли?
В посольстве Англии в Берне Ярдом были довольны. Копиями донесений Дорна в «Интеллидженс сервис» занимались ответственные руководители. Джим по поручению Дорна шифровал их сам — все, за исключением сводок Люси, которые хотя и шли, согласно директиве Центра, исключительно через рацию Джима, кодировались или самим Дорном, или его женой Юлией. Ключа к этому шифру в Лондоне не нашли; не мог Джим сообщить ничего и о личности Люси, но в «Интеллидженс сервис» полагали, что когда-нибудь и с этой тайны будет снято покрывало.
Три враждебные силы угрожали горсточке «швейцарцев» — британская секретная служба, готовая в любое мгновение выдать их кому угодно, если планы Лондона в отношении дружбы с СССР начнут изменяться; контрразведка БЮПО, руководимая полковником Жакийяром, ближайшим сподвижником бригадного полковника Массона, колебавшегося, кого брать в союзники — Англию или третий рейх; и, наконец, секретные службы германской империи, стремившиеся любой ценой проникнуть в Женеву и уничтожить группу «Норд».
Некоторые историки склонны усиленно подчеркивать рознь, существовавшую якобы между абвером и РСХА. Бесспорно, трения были; бесспорно и то, что Гейдрих и Кальтенбруннер отрицательно относились к Канарису, платившему им той же монетой. Но не это определяло суть взаимоотношений двух могущественнейших ведомств третьего рейха. И те и другие служили целям Гитлера и НСДАП, взаимодействуя между собой при выполнении директив, и часто создавали смешанные органы («команды» и «штабы»), где между эсэсовскими молодчиками РСХА и «тонкими разведчиками» абвера царило единодушие.
Такой именно штаб и был создан для разгрома группы «Норд».
Абвер и РСХА открыли его в Штутгарте, в ста двадцати километрах от швейцарской границы, выделив для руководства опытных офицеров. Ведомство Канариса было представлено подполковником Зейцем, преемником которого стали подполковник Стефан и полковники Гессер и Олендорф. Гейдрих уполномочил от своего имени действовать и принимать ответственные решения штурмбаннфюрера Гюгеля, а позже — штандартенфюрера Герхаршеса. Им подчинялись передовые пункты, выдвинутые к самой границе, — в Лоррахе, Саксингене, Брегенце и Констанце. Вся эта система прикрывалась вывеской «Немецкого кружка труда» («Алеманише арбейтскрайс») и посылала свои отчеты в спецштаб в Берлине, на Вильгельмштрассе, 102. Помимо имевшихся в Женеве, Лозанне, Берне, Цюрихе и Люцерне сильных резидентур, «Алеманишер арбейтскрайс» опиралась на 25 тысяч подданных третьего рейха, живших в Швейцарии и подчиненных атташе миссии в Берне барону фон Бибра.
Силы группы «Норд» и ее противников не шли ни в какое сравнение. И все-таки она работала четко и бесперебойно, хотя судьба нанесла Феликсу внезапный и болезненный удар…
В один из дней секретарша «Геомонда» доложила, что некий месье Морель настаивает на свидании и не хочет объяснять причин.
Дорн порылся в памяти: имя Морель ему ничего не говорило. Месье Морель оказался бледным молодым человеком с лицом аскета. Одет он был элегантно — излишне элегантно и дорого для экономной Швейцарии. Дорн, привстав, пожал узкую, сильную руку.
— Чем обязан, месье Морель?
— Я приехал по делам Директора и хотел бы навестить «Норд».
Это был пароль. Дорн достал из секретера коробку сигарет.
— Закурите?
— О да! Позвольте зажечь сигарету моей зажигалкой? Она совсем новая.
Все слова пароля и отзывы совпали. Феликс откинулся на стуле.
— Мы так ждали вас, Райт. Простите мое нетерпение, но спрошу сразу: привезли?
Райт мягкой струйкой пустил дым к потолку.
— На границе строгий контроль, и я не хотел очертя голову лезть в петлю. Этот приезд — только проба. Немцы ощупали меня с головы до ног, а швейцарские таможенники проверяли каждый шов. Нет, легально валюту не провезти… Больше того, я сам попал в отчаянное положение. Ни франка в кармане, и в перспективе — обратный путь.
— Сколько вам нужно?
Райт раздавил сигарету. Разогнал рукой дым.
— Две-три сотни франков. Хватит, пожалуй, двухсот.
Стараясь держаться спокойно, Феликс встал. Открыл бумажник. Вынул две купюры — последние, составлявшие его бюджет на целый месяц. Подумал: «Что я скажу Юлии?»
— Возьмите, Райт… Советую уехать сегодня же. Расписание поездов висит на вокзале. Прощайте.
Райт помедлил.
— Я привез новый код.
— Где он?
— В камере хранения. Я оставлю квитанцию на саквояж.
Вечером Дорн съездил на вокзал и беспрепятственно забрал из камеры хранения потертый кожаный саквояжик самого невинного вида. Дома он извлек из-под смятых рубашек и белья книгу шифра и спрятал в тайнике. Со связью теперь все как будто налаживалось. Но вот вопрос — как же быть с деньгами?
Дорн понимал, что Центр не всемогущ и не может, словно по волшебству, разрешить молниеносно все возникающие в Женеве проблемы. Но вместе с тем он знал: там, в Москве, в эти дни тоже думают о затруднениях «Геомонд» и ищут выход.
Надо продержаться. Месяц. Максимум два, пока Центр не изыщет способа переправить валюту таким образом, чтобы не поставить группу «Норд» под удар… Но где взять денег? Где? Набрать еще заказов, едва управляясь с теми, что есть? Попробовать получить авансы под будущую работу? Но кто из дельцов согласится рискнуть хоть франком, чтобы поддержать фирму, стоящую на краю банкротства?
Поколебавшись, Дорн использовал последний шанс: заложил оборудование «Геомонд» за 70 тысяч франков. Этой суммы должно было хватить на несколько недель, если быть экономным.
