Обо всем этом и докладывал сейчас полковник Городецкий. Ему хотелось, чтобы Жуков не только получил исчерпывающие сведения о положении под Ленинградом, но и понял, что он, Городецкий, не несет, не может нести личной ответственности за создавшуюся ситуацию, поскольку занимает должность начальника штаба всего несколько дней. Но при этом полковник сознавал, что его личная судьба меньше всего занимает сейчас нового командующего фронтом.
В то время как Городецкий, обращаясь главным образом к Жукову, указывал на разостланной перед ним карте наиболее уязвимые участки фронта, дверь в кабинет неожиданно отворилась и в комнату поспешно вошел полковник Королев. Торопливо окинув взглядом присутствующих, точно решая, к кому из них следует обратиться, он подошел к сидевшему рядом со Ждановым Васнецову и, склонившись к нему, прошептал несколько слов.
Васнецов отпрянул, точно его неожиданно толкнули, потом потянул за рукав Жданова…
Казалось, что Жуков ничего этого не замечает. И начальник штаба продолжал свой доклад, поскольку командующий внимательно слушал его, не отрывая глаз от карты. Но когда Васнецов стал что-то тихо говорить на ухо Жданову, Жуков повернул голову и, глядя не на них, а на стоящего за ними встревоженного Королева, резко спросил:
— Кто такой?
Королев растерянно молчал. Он присутствовал на заседании Военного совета, когда появился Жуков, и потом, совсем недавно, в числе других руководящих работников штаба представлялся ему.
— Я спрашиваю, кто вы такой и почему являетесь без разрешения?! — повторил Жуков.
Вытягиваясь и опуская руки по швам, Королев громко ответил:
— Полковник Королев из оперативного отдела штаба.
Затем сделал шаг вперед и уже несколько тише сказал:
— Товарищ командующий! Только что получено сообщение: немцы прорвались в район Кировского завода.
На всех, кто находился сейчас в этой комнате, его слова подействовали ошеломляюще.
На всех, но, очевидно, кроме Жукова.
Не вставая, не меняя положения и глядя на Королева исподлобья изучающе пристальным взглядом, он недовольно спросил:
— Какие еще немцы?
— Я… я не знаю, — растерянно ответил Королев, — только что по телефону сообщили, и я решил, что…
— Кто сообщил? — прервал его Жуков.
«К чему он задает эти ненужные вопросы?!» — подумал Королев. На какое-то мгновение он представил себе, как в этой ситуации поступил бы Ворошилов. Скорее всего, немедленно закрыл бы заседание, бросился в машину и… Но, может быть, подумал Королев, до нового командующего просто не дошел страшный смысл полученного сообщения?..
— Вы что, оглохли, полковник? — повысил голос Жуков.
— Товарищ командующий! — овладевая собой, проговорил Королев. — На проводе майор Сидоров, командир истребительного батальона, расположенного в районе Кировского завода. Он утверждает, что немцы…
— Какими силами?
— Не могу знать, — ответил Королев, уже сознавая, что ответ его звучит нелепо, — я счел необходимым, не тратя времени, немедленно доложить!.. А комбату приказал ждать у телефона дальнейших распоряжений.
— Начальник связи, — круто поворачиваясь к сидевшему в конце стола Ковалеву, сказал Жуков, — переключите этого паникера сюда.
Он кивнул на телефоны, стоящие на письменном столе.
Ковалев поспешно вышел, точнее, выбежал из кабинета.
Потрясенному сообщением Королева Жданову тоже пришла в голову мысль, что Жуков плохо представляет себе, где расположен Кировский завод, не знает, что он находится в самом городе, на улице Стачек!..
— Георгий Константинович, — сказал Жданов, — может быть, все же необходимо немедленно выехать?..
В этот момент Ковалев с порога доложил:
— Майор Сидоров на проводе, товарищ командующий!
Жуков встал точно нехотя и пошел к телефонам. Ковалев опередил его, рывком снял трубку одного из аппаратов и протянул ее командующему.
Тот не спеша поднес трубку к уху и, слегка растягивая слова, проговорил:
— Слушай, ты, паникер! Кто у тебя там появился?.. Я тебя не спрашиваю, немцы или турки! Я спрашиваю, какими силами? Докладывай только то, что видел сам, понял?!
В напряженной тишине Жуков слушал ответ майора. Все, кто был в комнате, неотрывно следили за выражением лица командующего. Они видели, как медленно кривились в жесткой усмешке его губы.
Наконец Жуков заговорил, отчетливо выговаривая каждое слово и время от времени умолкая, чтобы выслушать ответ:
— Ты чем командуешь? Детским садом или истребительным батальоном?.. А раз истребительным, так истребляй! И к тому же сам их не видел!.. Теперь слушай. Если хоть один немец на твоем участке прорвется, хоть на танке, хоть на мотоцикле, хоть на палке верхом, в трибунал пойдешь! Под суд, говорю, отдам, понял?!
И он бросил трубку на рычаг. Затем тяжелым, размашистым шагом вернулся на свое место и, опустившись на стул, сказал:
— Сам ничего толком не знает… Комвзвода ему, видите ли, доложил, что откуда-то с запада по направлению к Кировскому танки идут. Да и не танки, кажется, а танк, а может, и танкетка!.. Паникер!
Он посмотрел на все еще неподвижно стоящего Королева и, обращаясь уже к нему, продолжал:
— Еще раз с паническим сообщением ворветесь — разжалую. А теперь поезжайте в район Кировского. Через сорок минут доложите по телефону, что там за немцы такие появились. Да не мне доложите, адъютанту!
— Слушаю, товарищ командующий! — мгновенно и почти на бегу откликнулся Королев, сам удивляясь, почему ответ его прозвучал так бодро и даже радостно.
Повернувшись к начальнику штаба, Жуков бросил:
— Докладывайте дальше!
И снова склонился над картой.
Доклад продолжался. Начальник штаба говорил теперь о том, что, по самым последним сведениям, противнику удалось частично овладеть Урицком…
Жуков молчал, насупившись. Только два раза он прервал полковника, отрывисто бросая: «Короче!» И тогда Городецкому казалось, что командующий слушает его лишь для проформы.
Но начальник штаба был не прав. Просто Жукова интересовало в докладе главным образом то, чего он еще не знал сам.
А знал Жуков уже многое. Он недаром провел несколько часов в Оперативном и Разведывательном управлениях Генштаба, направившись туда прямо из кабинета Сталина. В Генштабе Жуков изучил положение дел не только под Ленинградом, но и на других фронтах — без этого невозможно было оценить потенциальные возможности немецкой группы армий «Север».
Не потратил Жуков зря и то время, которое прошло с момента, когда он по аппарату «Бодо» доложил Ставке о своем вступлении в новую должность.
И теперь он уже хорошо, почти зримо представлял себе всю картину сражения на подступах к Ленинграду и именно поэтому был уверен, что прорваться к Кировскому заводу могла, на самый худой конец, лишь какая-то шальная группа вражеских разведчиков, не представляющая серьезной опасности.
Жуков слушал доклад начальника штаба фронта и, казалось, уже забыл об эпизоде, который только что здесь произошел.
Но для большинства присутствующих он не прошел бесследно.
Им, успевшим привыкнуть к темпераментному, остро на все реагирующему Попову и к готовому в любую минуту мчаться на место боев Ворошилову, казалось, что Жуков проявил неоправданное легкомыслие, отмахнувшись от тревожного, нет, катастрофического сообщения!
Никто из находящихся здесь военных, естественно, не решился высказать свои мысли вслух. Молчали и Жданов и Васнецов, хотя им хотелось обратить внимание Жукова на опасность недооценки полученного сообщения, молчали, боясь уронить авторитет нового командующего, присланного Сталиным при таких чрезвычайных обстоятельствах.
Но Жуков, казалось, не ощущал сгустившейся атмосферы. Его, видимо, совершенно не интересовало, что думают о нем эти застывшие в молчании люди.
Полковник окончил свой доклад. Жуков продолжал сосредоточенно смотреть на карту. Потом, не поднимая головы, негромко сказал:
— Дайте точную справку, какие силы действуют на участке Урицк — Красное Село. Сколько, по вашим данным, там у нас артиллерии?
Все так же не поднимая головы, выслушал ответы начштаба и командующего артиллерией. Это были короткие, ясные ответы, — казалось, докладывающие успели перенять четкий стиль нового командующего фронтом.
— Из всего следует, — сказал, как бы подводя итог, Жуков, — что противник концентрирует свои силы здесь, между Ропшей и Пулковом, — так? — Он быстрым движением очертил пальцем круг на разведывательной карте и вдруг взорвался: — Так какого же черта вы держите одинаковую плотность войск по всему фронту? Немцы идут танковыми клиньями к Урицку и Пулковским высотам. Именно отсюда они рассчитывают прорваться в Ленинград. Здесь и должны быть сконцентрированы наши главные силы! Почему же до этого не додумались? Я спрашиваю: почему?!
