Утро разбудило Федорова вкусными запахами жареной картошки и рыбы.
Первым выбравшись из палатки, Федоров сбегал за ближайший камень и обнаружил маленькое озерцо в двадцати метрах, в котором слышалось довольное хрюканье.
Обойдя камень справа, Федоров увидел, что в озере купались три моряка, довольно хрюкая и гоняясь друг за другом.
Озеро было метров сорок длиной и метров двадцать шириной и имело овальную форму.
– Не холодно купаться, товарищи краснофлотцы? – спросил Федоров, останавливаясь на берегу.
– Совсем тепло! – ответил здоровенный рыжий краснофлотец и приличным кролем, на четыре гребка[55], поплыл к берегу, на котором стоял Федоров, внимательно наблюдая за последним матросом.
«Мышцы смазаны[56], а вот плечи широкие и ноги, особенно ниже бедер, накачаны. Парень явно занимался плаванием много лет. Надо переговорить с Соколовым насчет рыжего. Если он под водой еще хоть немного ходит, то готовый водолаз-разведчик!» – прикинул Федоров, медленно снимая китель.
Выскочив на берег, краснофлотец быстро вытерся метровым куском байки и, одеваясь, попросил:
– Вы только командиру нас не выдавайте!
– Хорошо. Только байку мне оставьте! – приказал Федоров, в темпе скидывая с себя всю одежду.
Краснофлотцы, синхронно кивнув, рысцой побежали в сторону катера. Если матросы топали, как кони, идущие по укатанной грунтовой дороге, то рыжий двигался мягко и упруго, как огромный кот.
Секунду подумав, Федоров скинул и трусы, трезво рассудив, что женщины тысячи на полторы километров навряд ли рядом наблюдаются.
Зайдя в воду, Федоров сразу наткнулся на мощную поросль водорослей, в которых легко можно запутаться. Водоросли покрывали все дно озерка и буйно разрослись, оставив справа от водолаза чистую полоску серого песка шириной метра полтора.
Вынырнув на поверхность, Федоров сделал короткий вдох и снова ушел под воду, не замечая, что из-за кустов кедрового стланика за ним наблюдает высокий рыжий матрос, широко открыв глаза.
Пронырнув пять метров в длину, Федоров почувствовал, что вода здорово похолодела, и, проплыв вперед, чуть не столкнулся с бобром, который, держа в пасти приличную плотву, плыл вправо.
А вот до дна теперь было метра четыре, и Федоров отчетливо видел в полуметре от песка приличную стайку мелкой рыбешки, тройку морских звезд, пяток морских ежей и даже одну медузу.
Обойдя человека на расстоянии полуметра, бобер поплыл дальше, косясь на Федорова черным выпуклым глазом.
«Вот тут можно потренироваться в нырянии с перепонками! Лучше места все равно не найти! Куда там бассейну на Русском острове! Температура воды градусов двадцать пять! Практически черноморская температура воды! Курорт, да и только!» – решил Федоров, выныривая у кустов.
Слева кусты расступались, и метровая речка, курясь паром, впадала в озеро.
«Вот откуда теплота в озере! Тут неплохо бы санаторий построить. Можно людей тысячами лечить, а мы все отдали японцам и теперь здесь как шпионы купаемся!» – зло мотнул головой Федоров, набирая в рот воду и пробуя ее на вкус.
Вода заметно потеплела и была чуть солоноватой и немного отдавала серой. Это Федорову понравилось. А вот полутораметровый мишка с черно-серебристым мехом, завтракавший форелью в пяти метрах от берега речки, оптимизма не прибавил, но навел на интересные мысли, которые проверить водолаз-разведчик сейчас не горел желанием, прекрасно понимая, что голыми руками даже с полутораметровым мишкой, пусть и странного серебристо-черного цвета, ему не справиться.
Коротко вдохнув, Федоров ушел под воду, жалея, что не взял с собой перепонки, в которых так легко было плавать под водой.
На дне обнаружилась большая капроновая сетка, показывая, что они не единственные обитатели островка.
«Использую сетку на все сто процентов», – решил Федоров, ловко схватив приличного, с растопыренную ладошку, краба.
Один, второй, третий, четвертый краб, которые сейчас прямо сплошным ковром покрывали дно, отправлялся в сетку!
Федоров опомнился, когда закончился воздух, а в сетке оставалось совсем немного свободного места.
Вынырнув, он минуту дышал, стараясь восстановить дыхание и работая ногами кролем. Все-таки сетка с крабами ощутимо тащила на дно.
«Пора назад!» – сам себе скомандовал Федоров, снова уходя под воду.
Пронырнув двадцать метров, Федоров вышел на берег, с трудом таща неподъемную сетку с шевелящимися крабами.
Встряхнувшись, как собака, он насухо вытерся оставленной байкой и, быстро одевшись, неторопливо направился к палатке, прикинув, что за время купания туман стал гуще и теперь уже висел в двух метрах над головой, затянув все небо темно-серой клубящейся пеленой.
Протащив сетку с крабами пару метров, Федоров остановился и огляделся по сторонам.
«Тащить такую тяжесть в руках весьма некомфортно. Зачем я пожадничал с ловлей крабов?» – сам себя укорил Федоров.
Справа в кустах снова послышался какой-то шорох.
– Разрешите помочь, товарищ лейтенант? – неторопливо вышел из кустов рыжий.
– Я вам половину крабов отдам, только донеси до палатки! – пообещал Федоров, протягивая Рыжему байку.
– Вы правы, товарищ лейтенант! – согласился тот, кладя байку на правое плечо.
Легко подняв сетку, Рыжий водрузил ее на правое плечо и пошел справа, сверху смотря на неторопливо идущего лейтенанта.
– Ты какой разряд по плаванию имел? – неожиданно спросил Федоров Рыжего, с правого плеча которого ручьем текла вода.
– Первый разряд был, – скривившись, махнул левой рукой Рыжий, снижая скорость.
– Хочешь сегодня поплавать в перепонках? – неожиданно для себя спросил Федоров.
– А хотите настоящую финскую финку? – спросил Рыжий, жалобно смотря на лейтенанта.
– Откуда у тебя финка? – поинтересовался Федоров.
– Друг подарил, когда уходил в дальний поход.
– Настоящий друг подарил? – неожиданно для себя спросил по-английски Федоров, прямо впиваясь в лицо парня, одновременно боковым зрением смотря на сидящих за столом Звягинцева и Соколова.
– Мы с ним вместе тренировались. После учебки он попал на подлодку, а я механиком вот сюда, – тоже по-английски моментально ответил Рыжий и тут же скривился, бросив ненавидящий взгляд на Звягинцева.
– С какого курса тебя в армию забрали? – интуитивно спросил Федоров, чуть грассируя.
Рыжий мотнул головой, но критиковать английский Федорова не стал, а по-русски ответил:
– С четвертого курса иняза, – скрипнув зубами, выдал он, снова бросив на Звягинцева ненавидящий взгляд.
– Неси крабов к столу! – приказал Федоров, с жалостью смотря на огромного рыжего матроса, которого много времени гнобил Звягинцев.
– Возьми финку! – предложил Рыжий, сунув в левый карман кителя нож.
За деревянным столом уже сидели Соколов и Звягинцев, и перед ними стояли три кружки.
Рядом со столом по-прежнему горел костер, в котором стоял давешний цилиндр из прутьев, на котором шкворчала вчерашняя сковорода с большими кусками палтуса.
А вот слева от костра красовалась сетка, в которой копошились живые крабы.
– Ты зачем притащил сюда этих крабов? На кой ляд они нам сдались? – привстав из-за стола, начал орать Звягинцев, лицо которого покрылось красными пятнами.
– Stop taking![57] – рявкнул Соколов, вставая на ноги.
– Командир любит просто так орать, особенно при посторонних, – на приличном английском ответил Рыжий, поясняя поведение командира.
– Садись за стол! – по-французски предложил Соколов, с интересом смотря на огромного Рыжего.
– Мерси, командор! – по-французски ответил Рыжий, присаживаясь на стул Федорова.
– Какими еще языками владеете, краснофлотец? – спросил Соколов, внимательно рассматривая сидящего перед ним Рыжего.
– Английским – свободно, французским хуже, немного испанским и итальянским, – только успел ответить краснофлотец, как Звягинцев прервал ответ Рыжего:
– Краснов самый большой разгильдяй Улисса! Пьяница и бабник! Единственное достоинство – прекрасную мебель делает! С Красновым невозможно служить! Когда придем на базу, отдам его под трибунал! – размахивая руками, орал Звягинцев.
– Отставить крики, лейтенант! Идите на катер и организуйте мне связь со штабом! – жестко приказал Соколов, с любопытством смотря на командира катера.
– Слушаюсь! – выскочил из-за стола Звягинцев и бегом рванул на катер.
– Из-за чего лейтенант тебя так «любит»? – поинтересовался Соколов.
– Лейтенант – прекрасный человек и замечательный командир. Наш катер – лучший во Владивостоке! А как лоцию Охотского моря знает! Может с закрытыми глазами по проливам ходить! – рассыпал дифирамбы Рыжий своему командиру, застенчиво водя указательным пальцем по поверхности стола.
– Разрешите подавать завтрак? – спросил второй матрос, снимая сковородку с огня.
