— Что ж тут рассказывать, Павел Максимович, — устало улыбаясь, заговорил наконец Звягинцев. — С десятого августа по санбатам болтался. Потом в госпиталь… Вчера вечером выписали. Пока до города добрался…
— Эк тебя вырядили, — пробормотал Королев, критически оглядывая Звягинцева, — сразу видать, что из госпиталя. — Да постой, — спохватившись, воскликнул он, — значит, ты ранен был?
— В ногу, — нехотя ответил Звягинцев.
— Сильно? — участливо спросил Королев, оглядывая его ноги, обутые в кирзовые с широкими голенищами сапоги.
— Да нет, ерунда… Просто долго не заживало. А так все в норме. — Звягинцев снова улыбнулся и добавил: — Годен к строевой.
— Вот мне как раз и нужны такие, — сразу став серьезным, сказал Королев. Побарабанил пальцами по краю стола и продолжал решительно: — Вот что, сыпь-ка сейчас в кадры, я с начальством договорюсь, чтобы тебя в штат оперативного зачислили. Вакансия есть, а ты готовый направленец. И войну теперь знаешь не только, как говорится, сверху, из штаба, но и снизу, с передовой.
— Я теперь строевой командир, товарищ полковник, — твердо ответил Звягинцев. — Перед ранением фактически командовал батальоном.
— Что ж тебе теперь — полк или дивизию подавать? — с явным недовольством произнес Королев. — Ты положение под Ленинградом на сегодня знаешь?
— Только по слухам. Хотел просить вас, товарищ полковник, в общих чертах ориентировать.
— Ладно, — угрюмо сказал Королев, встал и направился к карте. — Иди сюда, — бросил он Звягинцеву, не оборачиваясь. — Вот смотри. Со второй недели сентября деремся уже в блокаде. Восьмая армия фактически отрезана на побережье. Стрельна захвачена врагом. Немцы в Слуцке, Красном Селе, Урицке.
— И… на Пулковских высотах? — с волнением спросил Звягинцев.
— Нет. Пулковские держим.
Королев вытащил из брюк пачку «Беломора», протянул ее Звягинцеву, взял папиросу себе, похлопал по карманам в поисках спичек и пошел к письменному столу — коробка со спичками лежала там.
В этот момент дверь кабинета распахнулась и в комнату вошел Жуков.
Королев торопливо бросил в пепельницу так и не зажженную папиросу, вытянулся, но едва успел произнести только два слова: «Товарищ командующий…» — как Жуков прервал его:
— Еду к Федюнинскому. Что там у вас нового на последний час?
— Готовлю сводку, товарищ генерал, — поспешно ответил Королев, — вот, если желаете ознакомиться…
Он хотел подать командующему лежащие на столе листки донесений, но Жуков остановил его:
— Нет времени читать. Доложите главное. И покороче.
— Слушаюсь, — снова вытягиваясь, проговорил Королев. — Коренных изменений за последние часы не произошло. Противник пытается захватить Пулковские высоты. Атаки отбиты. Усилился огонь по правому флангу пятой дивизии народного ополчения. Федюнинский считает, что противник готовит удар по Петергофу.
— Что он, с фон Леебом чай пил, что ли? — нахмурился Жуков.
Он стоял в двух шагах от Королева, широкий, большеголовый, расставив короткие ноги в плотно обтягивающих икры сапогах, и, казалось, заполнил собой всю комнату.
— Где Бычевский? — спросил он.
— Насколько мне известно, товарищ командующий, полковник Бычевский еще с вечера отправился в сорок вторую.
— Я хочу знать, готов ли оборонительный рубеж по Окружной дороге?
— Насколько мне известно…
— Меня не интересуют ваши «насколько» и «поскольку»! Я хочу знать, сможет ли дивизия занять ночью эти рубежи?! «Насколько мне известно»!.. А мне известно одно: если не успеем занять оборону по Окружной, то немцы завтра могут ворваться в город! Найдите Бычевского и передайте, чтобы связался со мной немедленно!
Несколько мгновений Жуков прислушивался к доносившимся издалека глухим артиллерийским разрывам.
— По каким районам бьют? — отрывисто спросил он.
— Имею лишь данные за истекшие сутки. — Королев поспешно схватил со стола донесение МПВО, которое читал перед приходом Звягинцева, протянул его Жукову.
Тот взглянул на листок и уже готов был бросить его обратно на стол, но внезапно, видимо под влиянием какой-то пришедшей ему в голову мысли, снова поднес листок к глазам.
— Так… — задумчиво произнес он и направился к расположенным на квадратном столике телефонам. — Где у вас прямой со штабом МПВО?
Королев указал на один из аппаратов.
Командующий снял трубку.
— Говорит Жуков. По каким районам бьют?
Несколько секунд молча слушал. Потом сказал:
— Ладно. У меня все.
Положил трубку на рычаг и обернулся к Королеву:
— А ну, дайте еще раз это донесение.
Внимательно перечитал и как бы про себя отметил:
— По Ижорскому и Кировскому бьют… И вчера и сейчас…
Потом поднял голову и проговорил:
— Понял замысел?
— Я думаю… — начал было Королев, но Жуков прервал его:
— Вот и я думаю!.. Ладно. Еще раз напоминаю: пусть Бычевский немедленно со мной свяжется.
Он повернулся к двери и только тут заметил прижавшегося к стене Звягинцева. Смерил его взглядом с ног до головы, строго спросил:
— Кто такой?
То, что этот генерал является командующим фронтом, Звягинцев понял из разговора сразу же. «Но как же Ворошилов? Значит, маршал уже не командующий?» — недоуменно думал он.
Лицо генерала показалось Звягинцеву знакомым, хотя он никак не мог вспомнить, где и когда видел его.
Резкий вопрос командующего привел Звягинцева в замешательство. Выручил Королев — доложил за него:
— Майор Звягинцев из нашего инженерного управления…
— А чего здесь болтается, раз инженер? — прервал его Жуков.
— Товарищ командующий! — обретя вдруг дар речи, громко и даже с вызовом проговорил вытянувшийся в положение «смирно» Звягинцев. — Я болтаться привычки не имею. Выполнял боевое задание на Лужской линии. Получил ранение. До выезда на фронт был прикомандирован к оперативному отделу. Поэтому из госпиталя явился сюда.
Королев слушал Звягинцева и в душе клял его на чем свет стоит. Уверенный, что сейчас разразится буря, он из-за спины Жукова делал отчаянные знаки. Но, вопреки его опасениям, Жуков спросил почти добродушно:
— Из госпиталя?.. То-то они тебя вырядили, как чучело огородное. Куда угодило?
— В ногу.
— Осколочное, что ли?
— Так точно.
Уловив явную перемену в тоне командующего, Королев сказал:
— Вот, товарищ командующий, не хочет в штабе работать, опять в строй просится!
— А ну, пройди по комнате! — приказал Жуков Звягинцеву.
Звягинцев сделал несколько шагов, слегка припадая на левую ногу.
— Шкандыбаешь, — усмехнулся Жуков и обернулся к Королеву: — Пошлете его на Кировский завод. Ясно?
— Так точно! — поспешно ответил Королев.
— Товарищ командующий! — чувствуя, как загорелось от обиды лицо, воскликнул Звягинцев. — Разрешите обратиться. При чем тут завод? Я прошу… настаиваю, чтобы меня послали на фронт. Я знаю, в частях большая убыль командного состава… Я…
— Отставить! — оборвал его Жуков. — «Я знаю»! А то, что в районе Кировского из пулеметов стреляют, это ты знаешь? А что от Кировского до Дворцовой площади танку полчаса ходу, ты знаешь?!
Он пошел к двери и уже с порога бросил:
— Сегодня же направить на Кировский!
Некоторое время в комнате царило молчание, нарушаемое лишь мерным стуком метронома.
Наконец Королев заговорил:
— Я думаю, ты все понял. Это новый командующий фронтом генерал армии Жуков.
«Жуков! — вспомнил Звягинцев. — Ну конечно же я видел его тогда в Кремле, на совещании…»
— А где же маршал? — спросил он.
— Отозван в распоряжение Ставки.
— Павел Максимович, ты прости меня, — взволнованно проговорил Звягинцев, — понимаю, не мое дело обсуждать… Но скажи откровенно… Что же, он… лучше Ворошилова?
Королев медленно прошелся по комнате. Остановился напротив Звягинцева.
— Знаешь, Алексей, хотя действия старших начальников никогда с подчиненными не обсуждаю, но на этот раз… сделаю исключение. Сядь.
Он подождал, пока Звягинцев сядет у стола, сам сел напротив и продолжал задумчиво, как бы размышляя вслух:
— Понимаешь, сам уяснить хочу. Тут такое дело случилось. В первый же день, как он приехал, попался я ему под горячую руку. Подробно рассказывать нет времени. Словом, думал, разжалует, рядовым на фронт пошлет — у него это запросто. Но обошлось…
— Но разве у него есть право?.. — недоуменно начал было Звягинцев.
— Обстановка дает право, Алексей! — с горечью в голосе прервал его Королев. — Враг под Ленинградом стоит, погнать его вспять пока не удается. Наоборот, сами ежечасно под угрозой вторжения живем. И вместе с тем есть перемены при новом командующем, есть, — продолжал Королев, и чувствовалось, что он хочет и себе ответить на вопрос, над которым в горячке дел ему некогда было задуматься. — Перемены эти прежде всего в том, что Жуков потребовал изменить тактику. Раньше, что греха, таить, закопаемся в землю, и, если противник молчит, мы и рады. Он в атаку, мы — «стоять насмерть, ни шагу назад». А теперь иначе. Немец лезет — защищайся. Затих, перестал атаковать — не жди, не радуйся передышке, атакуй сам. Это не только новая тактика. Это… иная психология, если хочешь знать! Вот чего требует новый командующий. Хочешь сказать — резок? Согласен, резок, иной раз жесток даже. Но…
