Однако уже 25 июня наш контрудар захлебнулся. Это объяснялось почти полным отсутствием авиации и недостаточным артиллерийским, в первую очередь зенитным, прикрытием. Наши потери в личном составе и материальной части от авиации и артиллерии противника были очень велики. В условиях непрекращающихся ударов противника с воздуха не могло быть налажено и снабжение войск боеприпасами и горючим.
В Москве в этот период очень слабо представляли себе обстановку, сложившуюся на фронте. Задача состояла в том, чтобы быстро вывести из-под удара соединения, находившиеся в приграничных районах, на те рубежи, где можно было организовать жесткую оборону, а не бросать разрозненные соединения в бесцельное в тех условиях контрнаступление.
В итоге этих событий многие наши части оказались в кольце вражеских войск и в неравных боях понесли громадные потери или были полностью уничтожены. Среди этих войск находился и 6-й кавалерийский корпус, которым я командовал в период освободительного похода в Западную Белоруссию. И сейчас, по прошествии стольких лет, трудно смириться с мыслью, что перестали существовать эти доблестные кавалерийские части{9}.
Многие наши воины оказались в фашистском плену, в том числе и командир 6-го кавалерийского корпуса генерал-майор Иван Семенович Никитин, старый кавалерист, еще в гражданскую войну командовавший кавалерийским полком.
После тяжелых боев на ломженском направлении 6-й кавалерийский корпус вынужден был отходить на восток. Отход был очень тяжелым. Связи со штабом фронта не было. Тыл оказался отрезанным. Начиная с утра 22 июня, кавалеристы не знали ни сна, ни отдыха. Несмотря на это, люди проявляли чудеса стойкости и храбрости. Сам генерал сутками не сходил с коня, появлялся на самых трудных участках, неоднократно лично водил части в контратаки. Но с каждым часом становилось все труднее и труднее. Над отходящими колоннами конницы непрерывно висела вражеская авиация, их разрезали и дробили фашистские танковые части. В одном из боев Никитин с горсточкой кавалеристов был отрезан и прижат к реке. И здесь раненого и тяжело контуженного генерала гитлеровцы в бессознательном состоянии захватили в плен.
В плену Никитину предложили подписать листовку о том, что он добровольно сдался в плен и встретил вежливое обращение немецкого командования. Несмотря на жестокие издевательства, попытки подкупа, советский генерал остался верен своей Родине. В лагере для военнопленных Хаммельбург, в Средней Германии, Никитину удалось организовать с помощью своих бывших сослуживцев майора Николая Панасенко и генерала Алахвердова движение сопротивления. Вскоре к этой организации примкнули офицеры А. К. Ужинский, Б. И. Николаев, Г. И. Кикоть, Р. Р. Эрусте, Н. Т. Капелец и др. Организация начала распространять листовки, написанные огрызком карандаша на листке бумаги. Вскоре десятки агитаторов, руководимых подпольной организацией, вели работу среди военнопленных, поднимали их моральный дух, направляя их ненависть к врагу в общий поток организованного сопротивления.
Фашисты заметили это, усилили репрессии, стали подсылать провокаторов, но работа, став более конспиративной, продолжалась, организовывались акты диверсий и саботажа теми военнопленными, которые работали на заводах.
В декабре 1941 г. подпольная организация сумела распространить радостную весть о нашей победе под Москвой. 6 января 1942 г. Никитин и Алахвердов были вывезены из лагеря и в апреле были зверски казнены в одной из тюрем гестапо, где их содержали в каменных казематах прикованными цепями к стене в течение четырех месяцев.
Однако в лагере Хаммельбург продолжалась работа, ее возглавлял генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор, а после того, как он был схвачен гестаповцами, генерал-майор танковых войск Николай Филиппович Михайлов. Оба они погибли смертью героев от рук палачей.
Оставшиеся в живых хаммельбуржцы Кикоть, Ужинский, Панасенко рассказали об их беспримерном подвиге.
3-я танковая группа противника, захватившая Вильнюс, двинулась на Молодечно и, по существу не встречая сопротивления, вышла к Минскому укрепленному району.
Такой успех врага был отчасти связан с тем, что командование Западного фронта приняло не соответствовавшее сложившейся обстановке решение о наступлении в сторону Лиды войск, находившихся к северо-западу от Минска.
Плохо были организованы боевые действия войск и на левом крыле фронта — на барановичском направлении. Войска 4-й армии, в значительной степени уже обескровленные, поспешно отходили на восток.
Для организации рубежа обороны на этом направлении была выгодна р. Шара. Однако находившиеся здесь войска (до трех дивизий) действовали разрозненно. Танковые соединения врага легко преодолели этот рубеж и вышли в район Барановичей.
Таким образом, несмотря на мужество и героизм советских воинов, стойкость многих частей и соединений, приграничное сражение окончилось для нас неудачно.
Навсегда останутся в памяти советского народа бессмертные подвиги героических защитников Брестской крепости и многих других воинов, погибших в первые дни войны.
3-я танковая группа противника за четыре дня наступления продвинулась вглубь нашей территории более чем на 200 км. Заняв Вильнюс и не встретив здесь организованного сопротивления, она повернула основные силы на Молодечно, Минск и охватила соединения Западного фронта с севера и северо-востока. В то же время 2-я танковая группа, взаимодействуя с 4-й армией, охватила войска фронта своей мотопехотой с юга и юго-востока, углубившись на нашу территорию также примерно на 200 км.
В связи с поворотом 3-й танковой группы к Минску количество войск противника в полосе Западного фронта увеличилось еще на 12 дивизий. Продолжало возрастать и превосходство противника в боевой технике, поскольку мы несли большие потери в материальной части от ударов вражеской авиации и артиллерии.
Все это создало крайне неблагоприятную обстановку не только для организации более или менее стабильной обороны (о сколько-нибудь значительных контрударах в этот момент не могло быть и речи), но и для отступления наших войск, приказ о котором, наконец, был отдан командующим Западным фронтом.
Так, для отхода войск в направлении Белосток — Новогрудок свободной оставалась лишь полоса шириной до 50 км, где, к несчастью, не было ни одной шоссейной дороги. По обеим сторонам этой полосы действовал неприятель.
Можно представить себе, в каких условиях происходило отступление при непрерывных арьергардных и фланговых боях.
Плохие дороги затрудняли использование автотранспорта, горючего не было, большое количество автомобилей было потеряно, не хватало и лошадей. Отступавшие походным порядком войска подвергались беспрерывной жестокой бомбардировке с воздуха.
С каждым днем обстановка все более осложнялась. Моторизованные части врага уже к вечеру 25 июня, наступая на север, вышли на дорогу Волковыск — Слоним и перерезали наиболее удобный и прямой путь отступления. Почти одновременно пехота противника (9-я и 4-я армии) создала угрозу расчленения войск, находившихся западнее Слонима.
Войска нашей 10-й армии при отходе с трудом обеспечивали свой левый фланг от непрерывных ударов противника с юго-запада. Нелегко им было удерживать и дорогу, по которой наши части отступали на Белосток — Волковыск.
Кровопролитная борьба шла юго-восточнее Волковыска, где противник пытался отрезать пути дальнейшего отхода на юго-восток через Ружаны и на восток на Слоним и Барановичи скопившимся здесь в большом количестве отступавшим войскам.
3-я армия, отходившая в направлении на Новогрудок, вынуждена была вести непрерывные бои с частями 8-го армейского корпуса, стремившегося выйти через Лунны на Мосты для встречи с 47-м танковым корпусом 2-й танковой группы.
26 июня начались активные боевые действия в Минском укрепленном районе. Здесь оборонялись сведенные в 13-ю армию (командующий генерал-лейтенант П. М. Филатов) три корпуса (2-й и 44-й стрелковые и 20-й механизированный). Они и завязали ожесточенные бои с вышедшими сюда танковыми силами 39-го танкового корпуса 3-й танковой группы противника.
28 июня, в день моего приезда в Москву, противник добился окружения ряда частей 10-й армии под Белостоком (правда, в последующем большинству из них удалось прорваться на восток).
29 — 30 июня положение еще более ухудшилось — 47-й корпус противника прорвался к Минску и соединился здесь с 39-м танковым корпусом. Так произошло соединение 2-й и 3-й танковых групп противника. Наша 13-я армия, действовавшая в этом районе, с боями отступила на линию Борисов — Смолевичи — р. Птичь.
В результате соединения 3-й и 2-й немецких танковых групп восточнее Минска наши войска, отступавшие из Гродно и Белостока, оказались в окружении. В частичное окружение попали и соединения, оборонявшиеся в Минском укрепленном районе. Окруженные войска организовали оборону в районе Налибокская Пуща, Новогрудок, Столбцы.