Дождик кончился. В чашечках цветов и на траве сверкали дождинки. Кругом было тихо, и казалось, что нет никакой войны.
«Как хорошо было раньше, — думала Юта. — просто не верится. что такав жизнь снова настанет. Песни, книги, школа… и никто никого не будет убивать…»
— Маша, обязательно встретимся после войны, ладно? — сказала Юта и замерла с открытым ртом. Прямо но них, из-за поворота дороги, выехали на мотоциклах немцы.
— Кто есть такие? — спросил длинный офицер в кожанке.
— Нищенки мы, — быстро заговорила Маша, приседая и кланяясь, — вот хлебца насобирали в деревне.
Из-за спины офицера выглянуло сивобородое, скомканное лицо Митьки Сычова, пьяницы и вора.
— Никакая она не нищенка, ваше благородие! — мкричап он. — Наша она, деревенская! Вот ей-богу!
Сычев спрыгнул на землю и выхватил у Маши корзинку. Из корзинки на траву упали похожие на мыло бруски тола.
— Партизанен! — взвизгнул офицер.
Маша неожиданно ударила Юту в спину, оттолкнула ее от себя.
— А ну, пошла отсюда, проклятая! Прицепилась по дороге. Сирота, говорит. Из-за тебя попалась!
Юта остолбенела. За что Маша ее так? И вдруг поняла — спасти хочет.
Немцы не заметили как Юта исчезла в кустах. Они уцепились за Машу. А когда заметили, было поздно. На бегу Юта услышала два выстрела. Маше удалось выхватить пистолет…
Ночью Машу расстреляли
И той же ночью Юта вместе с Павлом Ивановичем ушла в лес.
* * *
Палатки, шалаши, землянки росли, будто грибы, под каждым деревом.
— Что, ленинградская, много нас?
Из-за мохнатой ели вышел Николай Сахаров. В волнистом чубе — сосновые иголки. На груди — немецкий автомат.
Юта с завистью смотрела на автомат. Вот бы ей такой!
— Меня за тобой командир послал. Идем, идем, детский сад! Николай добродушно подтолкнул Юту вперед.
В командирской землянке людно.
— Ютик! — грузный седой мужчина обнял Юту и усадил рядом с собой на березовый чурбак. — Скоро придет самолет и отправит тебя на Большую землю. Учиться будешь. Война — дело взрослых.
Командир говорил медленно. Слова его падали, будто камни на дно пруда. И от них кругами расходилась обида.
Юто сердито вырвалась из крепких рук командира.
— Значит, учиться поеду, да! Буду сидеть и ждать, пока другие для меня хорошую жизнь завоюют? Не поеду! Не имеете права!
Юта выхватила из кармана пионерский галстук, быстро повязала его поверх телогрейки.
— Не имеете право! — снова крикнула она.
— Вот это да! — партизаны засмеялись.
— Оставьте её с нами, товарищ командир! — попросили они. Хмурое лицо командира засветилось улыбкой.
…Мальчишка в рваной шапке, босиком, с нищенской сумкой через плечо брел по деревне. От дома к дому.
Возле немецкого штаба мальчишка задержался. Он подходил к каждому немцу и подолгу клянчил хлеб. Немцы отмахивапись от него, как от назойливой мухи.
К штабу подошла пьяная компания полицаев. Они громко говорили о чем-то. Храбрились друг перед другом и перед немцами.
Мальчишка сунулся к ним. Протянул руку и зопищал тонкий жалобным голосом:
— Дяденька полицай, дайте сироте хлебца-а-а-а!
Один из полицией наклонился к мальчишке и увидел неожиданно яркие синие глаза. Мальчишка отшатнулся от него и побежал.
Полицай замер. Он точно пытался что-то вспомнить. Потом выхватил наган и бросился за мальчишкой. Этот полицай был… Сычёв.
Полицай выстрелил, но мальчишка петлял по улице, как заяц. Скоро он совсем скрылся за домами.
…Через полчаса. возбуждённо поблёскивая синими глазами, Юта докладывала командиру группы, скопько пулеметов возле немецкого штаба и где они расположены.
— Блокаду прорвали! Блокаду прорвали! Ур-ра!
Юта забыла, что она партизанка, разведчица. Она прыгала на одной ноге, как первоклассница, и хлопала в ладоши.
Мороз щипал ее за нос. Веселил. Румянил щёки. Колючие, холодные снежинки лезли за воротник полушубка.
Партизаны окружили Юту. Кто-то уже успел разложить на снегу бездымный партизанский костёр.
Качнулись толстые палы ели, роняя снег. На поляну вышел командир отряда и армейский полковник. Вот уже несколько дней как партизаны соединились с частями Советской Армии.
Командир постоял минуту, наблюдая, потом улыбнулся и шагнул в круг.
— Поздравляю. Ютик!
— Спасибо! — звонко крикиупа Юта и спросила: — А правду говорят, что мы пойдем в тыл к фашистам помогать эстонским партизанам?
— Правду, — сказал командир. — Но тебя я взятъ не могу. И не проси. На этот раз твердо. Поедешь в Ленинград к маме Это приказ.
Павел Иванович подошел к Юте. Поправил ей сбившуюся на затылок шапку. Заглянул в мокрые глаза.
— Ну, ну, Ютик, не плачь. Приказ командира — закон. — грустно проговорил он. — Надо его выполнять. На то ты и партизанка.
Юта сердито растёрла варежкой слезы по щекам.
— Приказ? Пока по нашей земле ходит хоть один фашист, я не уйду — и всё!
Партизаны уходили все дальше и дальше в тыл врага. Ветер хлестал по лицам, забивал снежной пылью рот. Острые ледяные торосы преграждали путь. Люди скользили, подали, поднимались с трудом.
И вдруг, перекрывая шум ветра, над ледяным вьюжным полем взвился тоненький детский голос.
Ну, споёмте-ка. ребята-бята-бита,-бята…
Голосок старался побороть метель, холод, усталость…
…И на солнце, как котята-тята-тята-тята. Грелись этак, грелись так-так-так…
Командир оглянулся. Юта!
Хриплыми, простуженными голосами партизаны подхватили песню. Песня крепло. Детский голос звенел над торосами. Звал вперед. Подбадривал усталых. И люди шли. И уже никто не падал.
На вторые сутки отряд вышел к эстонскому берегу. Небольшой хутор слабо светился в темном лесу. Там были еда и тепло. Главное — тепло. Но за каждым кустом мог притаиться враг, надо было обязательно выслать разведку. Но кого послать? Люди устали так, что не могли сделать и шагу.
Юта подползла к командиру.
— Схожу, — выдохнула ома. И командир сказал:
— Иди, дочка.
Немцев на хуторе не оказалось.
Партизаны расположились на ночлег. И никто не заметил, как один из жителей хутора скрылся в темноте.
Юта спала крепко, даже во сне прижимала к себе автомат. Внезапно густую ночь разорвали выстрелы. Юта вскочила, стала растирать глаза обмороженными пальцами. Руки не слушались.
Дверь в избу распахнулась.
— Немцы!!!
Сон слетел мгновенно. Юта бросилась следом за партизанами.
— Куда?! — крикнул командир. — Назад! Без тебя справимся! Но разве Юта могла сидеть в избе, когда товарищи бьются насмерть?
Сжимая автомат, она выбежала на улицу.
Соседняя изба горела. Яркое пламя полосовало черное небо, и в его отсветох хорошо были видны немцы.
Партизаны пошли в атаку. Вместе с иими шла Юта.
Неожиданно сзади застрочил немецкий пулемёт. Юта стремительно повернуласъ на выстрелы, пошатнулась и упала на снег.
— Юта, Ютик, ты ранена?
Юта попыталась подняться и снова упала С автоматом на вытянутых руках.
В музее истории Лонииграда есть небольшая витрина. Ленинградские мальчишки и девчонки часто приходят сюда и подолгу смотрят на фотографию девочки в берете, с удивительно живыми синими глазами.
Девочка на фотографии улыбается. И ребята знают — она рада их приходу. Потому что такие, как Юта, не умирают.
Они вечно живут с нами.
И ребята приносят ей цветы. — Здравствуй. Юта!
Юта родилась 6 января 1928 года в деревне Залозы Псковской области.
Юная партизанка награждена посмертно медалью «Партизану Отечественной войны I степени».
В дни празднования 20-летия Победы над фашистской Германией Юта Бондаровская была награждена орденом «Отечественной войны I степени».
Красные следопыты 158-й и 193-й школ Ленинграда прошли по следам 6-й партизанской бригады, в которой Юта Бондаровская была разведчицей. Они собрали большой материал, встретились с товарищами Юты по 4-му партизанскому отряду.
Содержание
