Однажды Антек забрел в шикарный ресторан и напился. Вот тогда к нему и подсел невысокий полный человек с черными усиками. Он угостил Антека хорошей сигарой, беседуя, все время сочувственно кивал головой. Антек расчувствовался.
— Т-ты н-не думай, что я какой-нибудь там нищий, — с трудом ворочал он отяжелевшим языком. — Я б-богатый человек. У м-меня, если хочешь знать, целый ящик золота есть, только оно зарыто в лесу… у русских…
Человек с усиками заинтересованно посмотрел на Антека.
— Я тебе помогу добыть его, — предложил он. Антек вытаращил глаза.
— Я знаю людей, которые могут помочь тебе перебраться через границу, — продолжал новый знакомый. — Только условие: третья часть золота — мне.
— Ладно, придешь завтра. Я должен посоветоваться со стариком…
Немногим больше двух месяцев спустя в маленькой закусочной на привокзальной площади одного из скромных белорусских городков можно было наблюдать такую сцену.
Тускло освещенный зал. За прилавком шустрый, с блеклыми глазами человечек задорно работает насосом — накачивает из бочки пиво.
У круглых столиков стоят несколько поздних посетителей. В темном углу примостился на пустой бочке подвыпивший рослый мужчина. Он блаженно и бессмысленно улыбается, бормоча про себя что-то вроде песни на один и тот же бесконечный мотив.
Посетители мало-помалу расходятся. Продавец бодрым тоном выкрикивает:
— А ну, кому повторить? Налетай, закрываю! В последний раз хлопает дверь, а из темного угла
по-прежнему доносится нехитрый скрипучий мотив. Продавец решительно направляется туда.
— А ты что? Закругляйся!
Видя, что на него не обращают внимания, он начинает злиться:
— Эй ты, тебе говорят. Закрывать пора!
В полной уверенности, что этого достаточно, продавец собирает пустые кружки и уносит за прилавок. Между тем незнакомец направляется к двери, приоткрыв ее, выглядывает на улицу и… запирает дверь на крючок.
Продавец пытается урезонить его:
— Ну ты, брось дурить! Не то постового кликну…
— Хватит! — решительно произносит незнакомец и, не скрывая насмешки, добавляет: — Как поживаете, пан Болтиков?
Будь в этот поздний час в чайной кто-нибудь третий, он увидел бы, как у продавца от изумления и страха выкатились на лоб глаза, а пивная кружка, которую он держал в руках, с грохотом упала на пол.
— Не узнаешь? — так же насмешливо спросил незнакомец.
Болтиков не мог произнести ни слова в ответ. Он только отрицательно мотал головой.
Незнакомец неторопливо достал папиросу, закурил, аккуратно положил спичку в пепельницу и небрежно произнес:
— Майор Брюнер передает вам привет.
Тут уже Болтиков едва не сел на пол. Незнакомец по-хозяйски прошел за прилавок, нацедил полкружки пива и поднес к губам продавца. Тот сделал несколько жадных глотков. Вторую кружку незнакомец наполнил до краев, но, отхлебнув немного, выплеснул пиво на пол:
— Водой разбавляешь, дрянь!
Эти слова вдруг привели Болтикова в чувство. Он порывисто выпрямился и, стараясь изобразить на лице дружескую улыбку, забормотал:
— Неужели Антек? Антек Вышемирский? Какими судьбами?
— Семен Курбека, шофер первого класса, — поправил его Антек — это был, конечно, он. — И запомните это, товарищ Казимиров, — потом провел пальцами по орденским колодкам на груди Болтикова и продолжал: — Добрый был партизан товарищ Казимиров, заслуженный, царство ему небесное. Мне и в голову не приходило, что он пивом торговать станет. Столько времени зря угробил, пока разыскал тебя. Шляпа! Ну ладно, собирайся!
— Куда? — недоуменно спросил Болтиков.
— По дорогам войны пойдем, — загадочно проговорил Антек.
Лицо Болтикова вытянулось.
— А чего идти-то?
— Чего? — переспросил Антек и вдруг, придвинувшись к Болтикову вплотную, горячо зашептал: — Нам надо найти дуб. Помнишь, в двадцать шестом квадрате? Возле излучины Родничанки…
— Н-ну, помню… А что ты там забыл?
— Забыл? — Антек криво усмехнулся. — Меня заставили «забыть» там целые сокровища.
При этих словах глаза у Болтикова заблестели.
— Сокровища?
— Да. Во-первых, там бумаги доктора Долохова. Ты ведь знаешь, что это за бумаги. Если действовать с умом, так мы можем облагодетельствовать человечество, понял?
Видно было, что Болтиков немного разочарован, но он оживился снова, когда Антек стал продолжать:
— Ну, еще там золото, много часов, разных драгоценностей… Наших фамильных драгоценностей. Я прикидывал: если считать в долларах, тысяч на сто наберется. Ты знаешь, что такое сто тысяч долларов? И это еще не все: там у меня в бумагах есть один пакет майора Брюнера. Очень важный пакет.
— А где сейчас сам Брюнер?
— Там, — Антек махнул рукой в сторону запада.
— И ты оттуда? — испуганно отшатнулся Болтиков.
— Оттуда.
— А как же ты через границу?
— Одна держава помогла, — таинственно прошептал Антек. — Она тоже в этом деле заинтересована.
— Почуяли, что золотом пахнет?
— Тьфу, дура! — сердито сплюнул Антек. — Они еще нам по шапке золота отвалят, если им удастся заполучить пакет Брюнера.
— А что в том пакете? — недоверчиво спросил Болтиков.
— Списки, — чуть слышно прошептал Антек. — Списки и фотографии людей, оставленных здесь майором. Попади они в чужие руки — что будет? Беда! А та держава тоже очень заинтересована, чтобы сохранить этих людей. Вот меня и послали вырыть сейф. Один там полковник так и сказал на прощанье: «Вы, мистер Вышемирский, вернетесь очень богатым человеком». А уж я тебя не забуду. Так что завтра с утра иди брать расчет. Ну вот, а теперь налей-ка по кружечке, плевать, что разбавленное, — и Антек протянул растерянному Болтикову пустой бокал.
Тот, заметно припадая на левую ногу, поплелся к бочке и стал накачивать пиво. Антек только теперь заметил, что он хромает.
— Где это тебя?
— В Румынии. Назвался груздем — полезай в кузов, — кисло улыбнулся Болтиков. — Мало им оказалось моих партизанских заслуг, пришлось и в пехоте повоевать.
— О-го! — иронически протянул Антек. — Вот это биография!
— А как добираться будем? — словно не замечая иронии бывшего начальника полиции, спросил Болтиков.
— До Березовки поездом, а там автобусом на Романовичи. Я это все разузнал, пока про тебя разнюхивал. Километров восемнадцать пешком придется топать, да это пустяки…
— А за тобой не следят?
— Может и следили, да я так следы запутал, что сам черт голову сломит. Был военным — стал штатским, был бородатым — стал бритым. Все, брат, предусмотрено.
— Слушай, Антек, а у меня все-таки душа не на месте. Я уже и богатства этого не хочу. Нет-нет, я знаю, ты меня не обидишь. А может, все же ты как-нибудь сам?
— Могу и сам, — безразличным тоном проговорил Антек. — Только дело в том, что в списках Брюнера и твоя фамилия есть.
— Моя? — Болтиков подскочил, как ужаленный. Теперь он был сражен окончательно. Да, от этого никуда не уйти. Либо расплачивайся за предательство, либо иди дальше.
Когда немцы отступали, Болтикову с группой полицейских было приказано взорвать мост, по которому проходили последние фашистские части. С заданием он не справился: под носом у гитлеровцев на них напали партизаны, перебили охрану и сами взорвали мост, отрезав на восточном берегу целую дивизию мотопехоты. Одному Болтикову чудом удалось спастись. Без малого месяц скитался он по лесам, оброс, почернел. Догонять отступавших немцев не решился: ему бы не простили оплошности на мосту. Однажды он набрел на труп Степана Казимирова, обыскал его и забрал все документы партизана. Так и жил он последние годы под чужим именем. Первое время не спал ночами, вздрагивал от каждого шороха, трусливо крестился, заслышав стук в дверь. Потом это отошло, стало далеким, почти забылось. И вот Антек… Если этот сумел разыскать его, значит, ничего еще не кончилось, значит, или расплачивайся, или иди дальше. А расплачиваться Болтикову ой как не хотелось…
Почти с ненавистью глядя на Антека, он глухо произнес:
— Ладно… Чему быть, того не миновать.
* * *Раннее утро. По лесной дороге идут Антек и Болтиков. Матовым ковром лежит на высокой траве роса. Если пройти по ней — остается яркий зеленый след. Антек и Болтиков время от времени останавливаются, внимательно осматриваются вокруг.
— До чего память сдала, — жалуется бывший начальник полиции. — И те вроде места, и не те. Скоро уже, кажется, должен быть и двадцать шестой.
— А ты по карте посмотри, — советует Болтиков. Антек достает старую военную карту, сверяется
с местностью.
— Идем будто правильно, — неуверенно говорит он. — Вот уже за тем поворотом начинается двадцать шестой.
