Ознакомительная версия.
— Помогай! — крикнул я на заглянувшего во двор Исмаила, он побледнел, но тем не менее принялся вместе с нами забирать со двора, вытаскивать на улицу духовские разгрузки и их оружие. Нашлись и наши винтовки с двумя лежавшими под ними «калашниковыми».
— Леня! — изо всех сил крикнул я, и тут же на входе во двор, служивший нам тюрьмой, показалась фигура Шпака. Я замахал рукой, созывая всех сюда. — Быстрее, быстрее, — торопил я. Жить нам или не жить — решали минуты. Хорошо, что быстро нашлись и наши рюкзаки, и рюкзаки Исмаила и его товарищей, так и оставшиеся наполненными едой и питьевой водой. Через пять минут мы уже бежали к выходу из кишлака.
— Рафик, товарищ, — услышав это обращение, я едва не споткнулся, я даже решил, что мне это почудилось.
— Товарищ, — вновь донеслось откуда-то. Я остановился, присушиваясь. — Рафик, — голос звучал снизу, будто из подземелья.
— Рафик? — позвал я, осторожно поводя стволом и ожидая всяческого подвоха.
— Мы здэс, здес мы, — теперь уже говорили двое.
— Эд, распредели людей, вправо-влево наблюдать, — встав, я тем самым остановил всех бегущих. — Исмаил, пошли, — я поманил пальцами афганца и, настороженно поглядывая вокруг, окидывая взглядом крыши домов, всматриваясь в зелень деревьев, пошел в сторону доносившихся голосов. Вместе с Ханом за мной последовали и двое его помощников.
В глубине двора, в глубоком зиндане сидели двое одетых в рванину, заросших и грязных афганца.
— Рафик, — опознав во мне русского, они потянули вверх свои заскорузлые руки.
— Кто это? — я перевел взгляд с морщинистых лиц пленников на стоявшего рядом Исмаила.
— Рабы, — во взгляде Хана ни тени сочувствия.
— Вытащите нас, товарищ! — в глазах мольба и безысходность.
Еще раздумывая, я скользнул взглядом по сторонам и, увидев импровизированную лестницу — длинный шест с набитыми на нем перекладинами, попросил своих проводников:
— Помогите-ка мне.
Один из помощников Исмаила, кажется Джафар, оказался у слеги первым. Вдвоем мы с легкостью подтащили лестницу к яме и опустили вниз. Рабы, не помня себя от радости, быстро перебирая ногами, полезли вверх. Один, едва выбравшись, бухнулся на колени, второй, подскочив ко мне, в благодарности стал яростно трясти мою руку.
Оба пленника когда-то, вероятно, были статными, красивыми мужчинами, сейчас же они горбились, были худы и казались совсем немощными.
— Командор, надо уходить! — требовательно напомнил Хан.
— Хорошо, уходим! — ответил я и, вырвав пальцы руки из сжимавших ладоней, повернулся, чтобы продолжить путь дальше.
— Рафик, не оставляй, возьми нас! — взмолился тот, что стоял на коленях.
— Забери нас отсюда! — к нему присоединился второй, до этого с упоением трясший мне руку.
— Они слабы, пусть или остаются здесь или идут куда хотят, — посоветовал второй помощник Исмаила, кажется, Амир.
— Вам есть куда идти? — я стоял на месте, бездумно расходуя драгоценное время.
— Куда нам идти? Возьми нас с собой! — прозвучала мольба двух измученных людей.
— Нам нельзя их брать! — вмешался в нашу беседу Исмаил. — Они слабы, они не дойдут. Мы не успеем даже покинуть кишлак!
— Правильно, вы уходите, мы вас догоним, — я принял решение и, чтобы не вызвать возражений, добавил следующее: — Дождетесь нас в зеленой зоне предгорий. Если не успеем, отстанем, уходите без нас. Флэш-память я оставлю Эду, — о том, что у меня остается вторая карта памяти, я упоминать не стал. Исмаил не стал спорить, и к виднеющейся вдалеке «зеленке» наша группа отправилась без меня.
— Что стоите? За мной! — прежде чем брать этих двоих с собой в путь, следовало хоть как-то их экипировать. — Стрелять умеете?
— Кого? — не поняли освобожденные.
— Из автомата стрелять умеете? — я тянул их за собой к дому, где совсем недавно устроил кровавую бойню.
— Приходилось, — сдержанно ответил один из бывших пленников. И я порадовался тому, что хоть не придется учить их обращению с оружием. Впрочем, для Афганистана это выглядело бы более чем невероятно. Мы зашли во двор, находившиеся там и голосившие женщины при нашем появлении прыснули во все стороны, как напуганные ястребом-тетеревятником курицы.
— Переодевайтесь, живее! — потребовал я, выискивая своим новым спутникам разгрузки и оружие. Нашлась им и пара рюкзаков с провизией. Менять же свои лохмотья на одежду убитых они не стали, а вот обувью воспользовались с большим удовольствием. Не знаю, сколько прошло времени, но тронулись мы в путь довольно скоро. А так как, по счастью, бывшие рабы, несмотря на весь свой затрапезный вид, двигались с завидной легкостью, то уже вскоре мы покинули столь негостеприимный кишлак и, выйдя на пшеничное поле, перешли на бег, спеша как можно скорее оказаться под скрывающей крышей зеленой зоны. Минут через сорок, когда мы, спрятавшись под кроны деревьев, начали подъем в горы, над покинутым нами селеньем закружилась пара прибывших по нашу душу «вертушек». Хотелось бы думать, что смылись мы вовремя, но уверенности в этом не было. И на этот раз я точно знал, что нас будут преследовать. От нас не отстанут. Слишком долго мы водили американцев за нос, чтобы Артуру-Джону не надоели эти игры. На горизонте появилось еще два вертолета — по всему получалось, что Маклейн в самом деле начал воспринимать нас всерьез.
— Чи, — окликнули нас из-за зарослей кустарника.
— Уф, догнали, — облегченно вздохнул я, понимая, что это еще только начало предстоящего нам бега.
— Быстро вы, — Эдуард окинул взглядом меня и моих запыхавшихся от быстрой ходьбы спутников.
— Старались, — скинув с себя рюкзак, я положил его на землю и сел сверху. Ко мне стали подтягиваться все нашиё следом подошел и Исмаил, его парни остались сидеть где-то за одним из разбросанных по лесу валунов.
— Что дальше делать будем? — примостившийся рядом со мной Эдуард показал взглядом на высящиеся впереди и поражающие своей неприступностью горы.
— Вообще нам надо к Ташкурганскому ущелью, но я говорил — там не пройти, его, наверное, давно перекрыли. Выставили посты, поставили шлагбаум. — Я горько усмехнулся.
— Зачем к ущелью? — слушавший наш разговор Исмаил почесал волосы своей бородки. — Нам же нужно к границе? Или нет?
— К границе, — ответил я, с тревогой вслушиваясь в звуки приближающихся моторов.
— Тогда нам не обязательно идти к ущелью, мы пройдем здесь, — его вытянутая рука указала на вздымающиеся отвесно скалы.
— Здесь можно подняться без альпинистского снаряжения? — каменные уступы казались неприступными.
— Я знаю тропы, — заверил Исмаил.
— Надо уходить, — звуки барражирующих над землей вертолетов приближались.
— Надо спрятаться, — возразил Исмаил, имеющий опыт противостояния боевым вертолетам американской армии. — Джафар, — позвал он, и в этот момент выскочивший над горизонтом «Апач» несколько раз подряд рявкнул пушкой. Взрывной волной качнуло камень, за которым сидели спутники Исмаила. По деревьям защелкали осколки металла и камней.
— Ложись! — крикнул я, ожидая нового удара. Мы упали, а вертолет, поливая огнем окрестный лес, полетел дальше. В одном месте пилоты, видимо, засекли какое-то движение, и к земле потянулись дымные следы «наров». Гулкие взрывы, многократно отражаясь от скал, пронеслись над вершинами деревьев. Из-за валуна послышался человеческий стон.
— О, черт! — вспомнив о сидевших там проводниках, я вскочил на ноги и побежал к камню. Исмаил бросился следом. Красный камень, красная трава и красные листья окружающих деревьев — тридцатимиллиметровый снаряд попал в грудь сидевшему в центре Маулави, остатки верхней части его разорванного тела развесило по окрестным кустам, изрешеченные осколками ноги оказались отброшены в стороны, левая нога с половинкой ягодицы лежала на животе бездыханного Амира, лицо которого оказалось залито кровью, а на месте глаз виднелись темные, наполненные кровавой жижей провалы. Тихо стонал забрызганный кровью Джафар. Своей ли, чужой — понять невозможно.
— Снимай с него разгрузку! — зашипел я на застывшего в оцепенении Хана. — Живо! — И почти тотчас же: — Ложись, не двигайся!
Над лесом, медлительный в своем величии, уверенный в своей непобедимости, всплыл второй охотник за танками, второй «AH-64» «Апач». Вооруженный 30-миллиметровой пушкой, с кучей ракет класса «воздух — земля» с четырмя установками «наров», с двумя членами экипажа, находящимися под надежной защитой от 12,7-миллиметровых пуль и не слишком опасающихся 23-миллиметровых «ОФЗ» снарядов, он смело завис над лесом, не только совершенно не боясь наших выстрелов, но словно провоцируя нас. «Ну же, — будто говорил он. — Я такой огромный, в меня невозможно промазать, я такой близкий, стрельни, что тебе стоит? Обнаружь себя».
Ознакомительная версия.
