«Оно ж разольётся!.. Когда пулемётик понесут на склад… Непорядочек!.. И его следует избежать… Во-от так!»
Чтобы эта импортная гадость не запачкала собой бетонный пол ружпарка первой роты… Мне пришлось подойти к пирамиде третьей группы и открутить со своего личного пулемёта крышку маслёнки. Торчащий из внутренней стороны ёршик был почти что облезлым… Ведь мой ПКМ побывал во многих «путешествиях» по афганской пустыне. Поэтому щетинки и ворсинки советского ёршика порядком поизносились, едва выглядывая сейчас из стальных «объятий» закрученной спиралью сдвоенной проволоки. А поскольку полагавшейся замены на советский аналог не предвиделось… То в мою маслёнку с родным советским маслицем была вкручена китайская крышка с новеньким ёршиком…
Пока наша пирамида была гостеприимно распахнута для всевозможных дополнений и модернизаций… Я решил тут же доукомплектовать свой родной пулемёт новым «приобретением». С неменьшей радостью, чем в случаях с маслёнкой и ударником, я умело вставил в сошку моего пулемёта свежедобытый китайский шомпол. Обычный вроде бы шомпол… В виде трёх коротких отрезков. Они навинчивались один на другой, и в результате этого действия на белый свет появлялся длинный пулемётный шомпол, способный насквозь «пронзить» ствол ПКМа по всей его длине.
Увы, но на эту вынужденную меру я не мог «не пойтить». Хоть у предприимчивых товарищей-«чайнанцев» оружейная сталь была похуже нашей… Но своего шомпола у меня не было никогда… Да и на всю нашу разведгруппу № 613, то есть на все четыре пулемёта ПКМ имелся всего лишь один шомпол… Остальные же… Куда-то подевались… «Скажем так, про… Гребались в ходе непрекращающихся боевых действий… Ну… Вот и всё!»
С хорошим таким чувством добросовестно выполненного солдатского долга… Я закрыл нашу пирамиду, вкрутил свою старенькую крышечку в маслёнку китайского пулемёта… Какое-то время я размышлял над тем…
«А не открутить ли мне ещё дульный пламегаситель?»
Но чувство гордости за советскую оружейную промышленность всё-таки взяло верх… Одно дело, всякий там расходный материал в виде импортного ёршика с новенькой щетинкой… Ну, ещё длиннющий пулемётный шомпол, какового у меня не имелось никогда… Как и запасного бойка-ударника… Но мой родной дульный пламегаситель оказался практически настоящей святыней… По сравнению с какой-то китайской подделкой.
Запасной ударник у меня ведь тоже отсутствовал. В затворе моего пулемёта, конечно же, имелся свой родной боёк… Без которого пулемёт превратился бы в длинный кусок немого железа. Но второго бойка, то есть запасного… На моём ПКМе не было… То есть в мои руки этот пулемёт попал только с одним ударником… Запасного не было.
«А ведь меня ещё тогда предупреждал Коля Малый… Ну, когда делился своим пулемётчицким опытом… Что у каждого пулемётчика должен быть ещё один ударник. Ведь основной боёк может куда-нибудь потеряться… Или же запропаститься… Как в ходе плановой чистки оружия… Когда у него могут «вырасти ножки»… Так и в бою, когда понадобится устранить какую-нибудь неисправность при стрельбе… Выскочит этот ударник из затвора… Совершенно случайно и крайне незаметно… Да и затеряется среди песка и камней… А запасного бойка не окажется… Вот и перестанет пулемёт стрелять… Когда это нужно позарез!.. Поэтому, как говорил мне Малый, запасной боёк должен быть всегда под рукой!»
Я отлично помнил наставления фазана Миколы. Поэтому я после некоторых раздумий вынул из бокового кармана трофейный пенал, достал из него ударник и переложил его в свои документы… А уж потом все мои» богатства» укрылись в моём внутреннем кармане кителя. Чтобы этот запасной боёк оказался поближе к моему сердцу… Чтобы меня грела даже одна мысль о том, что у меня теперь появился запасной ударник.
«Когда я пойду на следующий выход, тогда этот боёк окажется в пенале и прикладе. А пока… Пусть он побудет вместе с моими личными вещами.»
С этими благодушными раздумьями я закончил все свои дела… С китайского пулемёта М80 уже нечего было снимать… Остальное оружие меня не интересовало… Поскольку их съёмные детали абсолютно не подходили к моему родному ПКМу… Так что… Ружпарк можно было закрывать со спокойной совестью.
Но дежурный по роте всё ещё записывал что-то в Книгу приёма и выдачи оружия… А солдат Агапеев…
— Что там? — спросил я, подходя к распахнутой настежь двери.
А солдат Агапеев уже впал в самый настоящий садо-мазохистский транс… Или же в какой-то другой душераздирающий экстаз… В его руках сейчас находился трофейный автомат АКМС… Который в сегодняшнем утреннем бою добыл младший сержант Дереш… И при ярком свете афганского дня Бадодий Бадодиевич молча «любовался» остатками вражеского серого вещества… То есть мельчайшими кусочками человеческих мозгов… Так густо разбрызганных по всей поверхности трофейного автомата…
— Бр-р-р!.. — вырвалось у меня. — Ф-фу!
Зрелище было явно не для слабонервных!.. Ведь раньше мы никогда не видели то… Что остаётся после разлетевшегося на мельчайшие кусочки человеческого черепа… То есть его внутреннего содержания. А тут всё выглядело более чем наглядно! Особенно чётко это было заметно на никелированном затворе… На его почти зеркально блестящей поверхности эти частички мозговых тканей выглядели зеленовато-серенькими крупинками… С красно-бурым оттенком…
— Они его совсем что ли? — наконец-то отозвался Володя. — Не протёрли даже?
Брезгливо поморщившись… Я лишь криво усмехнулся… Мне и смотреть-то на всё это было… Скажем так, противно и неприятно… Не говоря уж про то, чтобы взять в руки этот духовский автомат со следами человеческих мозгов… Вернее, с хорошо различимыми остатками левых и правых полушарий его прежнего владельца.
— Возьми тряпку и протри! — произнёс сержант Сорокин, захлопывая свою амбарную книгу.
— Нет! Спасибо! — быстро ответил боец Агапеев и, не дожидаясь дополнительных указаний, тут же понёс автомат обратно.
Мы даже рассмеялись, наблюдая со стороны за тем, как слишком уж щепетильный солдат Бадодя нёс этот экзотично и ужасающе выглядящий автомат… Ведь Вова держал его лишь кончиками пальцев… причём, за маленькую кромку АКМСовского отбойника-компенсатора, навинченного на самый торец автоматного ствола. А с другой стороны — за угол затыльника…
— Давай быстрей! — поторопил Агапеича дежурный.
— Иду-иду-иду! — отозвался дневальный Бадодий.
Он как ошпаренный выскочил из ружпарка и сразу же помчался в умывальник… Чтобы немедленно отмыть свои беленькие ручки. Сержант Сорокин закрыл дверь на замок и опечатал её своей печатью дежурного по роте. К этому моменту я уже стоял на своём «излюбленном» месте. То есть всё на той же подставке — тумбочке. Дембель Кар-Карыч отправился досыпать свой последний, то есть четвёртый час. А я остался на своём наиважнейшем посту.
Затем большая стрелка всё-таки добралась до цифры 12… В связи с чем на дежурную вахту заступил солдат Агапеев, обладавший не только огромным чувством интернационального долга, но и свежеотмытыми руками. Я искренне пожелал ему «всего хорошего» и пошёл «погреть свои уши»… То есть послушать что-нибудь о недавнем боестолкновении. Первым же делом я направился во внутренний дворик, где наша удачливая облётная группа всё ещё чистила своё боевое оружие… Моё появление оказалось как нельзя кстати…
Весьма довольный собой командир третьего отделения третьей группы первой роты младший сержант Дереш как раз начал рассказывать про свой боевой подвиг… Про свой самый первый… Скажем так, по-настоящему крутой эпизод… Про персонально свой фрагмент афганской войны.
— Вот лежим мы в своих ямках… — говорил Юрка, степенно выпуская в небо сигаретный дымок. — Он в своей, а я в своей ямке… И стреляем друг в дружку… Когда душара лупит из автомата по мне — я прячусь… Он перестаёт стрелять — я начинаю… И уже он от меня тарится [14]…
— А остальная группа? — спросил Лёха Шпетный. — Другие-то где были?
Дереш немного поморщился, но всё же стал разъяснять всю боевую обстановку… То есть с самого её начала…
— Когда вертушка приземлилась и все повыпрыгивали… То вперёд только подгруппа захвата побежала… А нас-то всего четверо… Вот мы и бежали себе, бежали… Пока духи по нам лупить не начали… Двое с той стороны трактора залегли. Кхе-кхе-кхе… А мой… То есть третий… Он в яме залёг и оттуда долбил… Метров с тридцати или сорока…
Естественно, что от столь точных и ужасающих подробностей моментально оживились все слушатели… Ибо расстояние в 30–40 метров — это даже не ближний бой.
— Выжидали… — произнёс Вовка Сальников. — Подпустили поближе и лупанули… Почти в упор!
И это была самая настоящая правда…
— Ну, да… — согласился Юра. — Я когда увидел впереди себя вспышки, то на лету в свою ямку… Короче говоря, лежу и пули над собой слушаю… Как только они перестали над головой свистеть, я начал из своего АКМСЛа долбить… И теперь уже душок от меня прячется… Пока у меня патроны в магазине не закончились… И ведь все тридцать штук вылетели за несколько секунд… Вроде бы только-только стрелять начал… Как вдруг… Жму на курок и всё!.. Тишина… Но ненадолго…
