Хрясь, ш-ш-ших, хрясь, ш-ш-ших. Мы раскидали снег и лопатами прорубили тонкую корочку льда. Дальше началась непромерзшая земля и дело пошло быстрее. Хрясь, ш-ш-ших, хрясь, ш-ш-ших. Раньше думал, что воевать это значит стрелять. Ничего подобного, теперь для меня слово воевать, тождественно слову копать. Начинаю завидовать пехотинцу, который роет окоп только для себя. Хрясь, ш-ш-ших, хрясь, ш-ш-ших. К вечеру еле успеваем выкопать огневую позицию для пушки. На землянку для самих себя времени не остается. К тому же для землянки нужны бревна, а до леса здесь ой как далеко. Первую ночь проводим в землянке охраны моста, это действительно заградотряд, только кого он здесь ловит непонятно. Реки уже замерзли и для одного человека препятствием не являются.
На следующий день мы копаем землянку для себя, но тут меня отрывают от работы.
— Глянь, командир. Бежит кто-то.
Со стороны моста, путаясь в полах шинели, к нам бежит красноармеец и что-то кричит. Что кричит, понять не могу, далеко.
— А ну тихо! — затыкаю рты своим горлопанам.
И тут даже не слышу, а скорее понимаю, что кричит бегущий. Воздух!
— К бою.
Буквально через пять секунд мы уже облепляем пушку. Немцев пока не видно, видимо их обнаружил пост ВНОС и сообщение передали старлею. Еще не факт, что фрицы идут по нашу душу… Накаркал, едва на северо-западе в небе появляются черные точки, как я понимаю – по нашу. Сразу вспоминаю экзаменационную задачу и выставляю угол прицеливания восемь девяносто. Командую Паше.
— Меньше ноль семьдесят.
— Взрыватель десять! Курс ноль!
Кланц – лязгает затвор, пожирая снаряд. Самолеты уже перестроились в цепочку и сейчас начнут пикировать. Припадаю к окуляру оптической трубы и как только первый "Юнкерс" появляется в поле зрения, командую.
— Огонь!
Г-гах! И пошло. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Орудие ведет огонь с максимальным темпом. Не знаю как по дальности, а по направлению разрывы наших снарядов ложатся хорошо. Даже очень хорошо! Бах! Первая бомба взрывается в русле реки. Туда же попадают вторая и третья. Нам не до них. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с. Ба-бах! Четвертая бомба взорвалась на самом берегу, через позицию проходит ударная волна и спустя пару секунд летят комья земли. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Стреляет пушка. Бах! Бах! Ба-бах!!! Еще одна бомба взрывается на нашем берегу еще ближе к позиции, ударная волна бьет сильнее, а комья земли крупнее. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Бах! Бах! Г-гах! Блям-с.
— Прекратить огонь!
В нос бьет запах сгоревшего пороха, на земле дымятся остывающие гильзы. Восемь самолетов набрали высоту, а девятый еще разворачивается на запад, но делает он это, как-то неуверенно. Похоже, одного мы все-таки повредили. Жаль, мало ему досталось! Смотрю на мост, вроде цел. А где посыльный? Серый бугорок хорошо виден на белом снегу, испещренном черными комьями земли. Убит? Ранен?
— За мной!
Мы бежим к лежащему на снегу.
— Жив?
— А?! Что? Не слышу.
Жив, но оглушен. Возможно, контужен, кровь из ушей не идет, это хорошо. Мы берем его под руки и ведем к мосту. Посыльный не единственная потеря, оба, находившихся на мосту часовых погибли. Опоры моста и пролетные строения повреждены осколками, но на прочность всего сооружения это, вроде бы, не повлияло. На меня с пистолетом в руке налетает "заградотрядовский" старлей. Думал, убьет. Оказалось, что он не только послал своего красноармейца предупредить нас, но и организовал зенитный огонь из стрелкового оружия. И сам стрелял по пикировщикам из пистолета. Он сильно возбужден, и говорить может только междометиями. Первый раз, что ли, под бомбежку попал. Когда он успокаивается, то начинает, наконец, отдавать внятные приказы, эвакуировать раненого и убрать погибших. Однако пистолетом в кобуру попадает не с первого раза. Отдаем раненого своим и возвращаемся. Надо чистить ствол орудия и продолжить копать землянку.
Едва обустраиваемся на новом месте, как нас с него выгоняют. Для прикрытия моста с воздуха приходит целая батарея из отдельного зенитного артиллерийского дивизиона армейского подчинения. Посмотрев на две здоровенные воронки у моста, комбат выбирает позицию там же, где и мы. Я надеялся, что нас отзовут обратно. После землянки, казарма запасного полка кажется пятизвездочным отелем. Однако получил из полка приказ оставаться на месте, и мы перебираемся на сотню метров дальше от моста. Опять копаем начинающую промерзать землю. На глубине метр восемьдесят под ногами начинает хлюпать вода, дальше копать нельзя. В одной из стен делаем подобие камина, трубу прорубаем в земле. Тяга, конечно, никудышная и коптит это сооружение, будь здоров, но хоть немного греет. Сейчас все мы похожи на негров, на дрова пускаем пустые ящики из-под снарядов. На мост было еще два налета, оба безрезультатные – мост стоит на прежнем месте. С соседями мы договорились, что они ставят завесу на пути пикирующих самолетов, а мы следим за тылом батареи и стреляем по выходящим из пикирования. Еще одни "Юнкерс" ушел от нас не совсем целым, но ушел, гад.
В ночь на первое декабря началась метель, а ночью температура опустилась ниже тридцати градусов. Днем мороз был около двадцати. Но это были еще цветочки. Утром третьего мы оказываемся на позициях стрелкового полка. Ночью полк отошел и занял оборону на окраинах пригородных поселков. Разбудила нас немецкая артподготовка. Артиллерия и минометы бьют по Лавам, там гремят взрывы и горят дома. Соседняя батарея открывает огонь на минимальном прицеле, трассеры летят над самыми крышами. Видимо немцы подошли к самому поселку, и батарея получила целеуказание от пехоты. А нам стрелять пока некуда. К полудню бой начинает приближаться. Видимо предшествующая контратака двух батальонов успеха не имела, и удержаться на окраине нашим не удалось.
От крайних домов поселка на белом заснеженном поле появляется редкая цепь серых фигурок. Наши не выдержали обстрела немецкой артиллерии и атаки пехоты. Минуты через три между домами замелькали другие серые фигурки. Гах, гах, гах, гах, бьют пушки соседей и между домами появляются яркие вспышки, окутанные черным дымом.
— Осколочным!
Лязгает затвор.
— Готово!
— Прицел шесть! Взрыватель десять!
Подвожу стрелку под промежуток между двумя домами, в котором пульсирует дульное пламя немецкого пулемета.
— Огонь!
Г-гах! Недолет. Пулемет продолжает вести огонь. Поднимаю прицел чуть выше.
— Осколочным!
Кланц.
— Готово!
— Огонь!
Г-гах! Блям-с. Пулемет затыкается. То ли ему конец, то ли фриц штаны меняет. Отрываюсь от окуляра и начинаю искать новую цель.
— Танки! Танки слева!
Из-за крайних домов поселка показывается ползущая по дороге немецкая колонна. Впереди несколько танков, за ними грузовики с пехотой и артиллерийские тягачи. Совсем охренели фрицы! Сейчас не лето, чтобы наши позиции в походной колонне атаковать.
— Бронебойным!
Правая лихорадочно крутит маховик горизонтальной наводки. В поле зрения появляется угловатый силуэт с коротким, словно обрубленным стволом орудия. Кланц.
— Готово!
— Прицел десять!
Останавливаю стрелку прицела перед передним танком, и как только он доходит до нее передней частью корпуса, командую.
— Огонь!
Г-гах! Блям-с.
На таком расстоянии, снаряд до цели летит около секунды. Словно в замедленной съемке вижу, как трассер втыкается в башню немецкого батальоненпанцера и в следующее мгновение между угловатым корпусом и рубленой башней вспухает желто-оранжевая щель, подбрасывающая башню вверх и превращающаяся в ярко-дымный взрыв. Эффектно получилось.
— Бронебойным!
Ловлю в прицел следующий силуэт. Кланц.
— Готово!
— Огонь!
Г-гах! Блям-с. Мимо! Механик-водитель второго танка резко затормозил и даже успел дернуть свою машину назад. Трассер прошел в считанных сантиметрах от его корпуса. Не уйдешь, гад!
— Бронебойным!
— Готово!
В этот момент немецкий танк, мне показалось, даже подпрыгнул. В него одна за другой попадают сразу три бронебойные гранаты. Проснулись соседи, а цели толком не распределили. На моторном отсеке танка медленно, словно нехотя, разгорается пламя. Поворачиваю ствол вправо, ищу другую цель. В поле зрения попадает грузовик.
— Огонь!
Г-гах! Блям-с. Попадание без видимого эффекта, бронебойная граната не взрывается. Тонкого автомобильного железа не хватает для взведения взрывателя.
— Осколочным!
Лязгает затвор.
— Готово!
— Огонь!
Г-гах! Блям-с, кланц. Пошла потеха. Г-гах! Блям-с, кланц. Г-гах! Блям-с, кланц. Голову вражеской колонны мы выносим в пять длинных зенитных стволов буквально за несколько минут. Вижу, как мечутся между горящей техникой крохотные черные человечки. И с чувством какого-то остервенелого злорадства ловлю этих человечков на острие стрелки прицела и командую.
