только Богу.
— Вы сидели? — спрашивает Бианка.
Борзой отвечает не сразу:
— Простой вопрос, да? А с маху не ответишь. Я в тюрьме не бывал, я в ней вырос.
— Это как? — удивляется Бианка.
Борзой нехотя поясняет:
— Сижу с четырнадцати. С малолетки перевели во взрослую тюрьму. — Он усмехается. — Я за решёткой больше времени провёл, чем на воле, пигалица.
Бианка молчит, не знает, как на это реагировать. Тем временем из тьмы впереди появляется Бэрримор.
— Впереди примыкание — короткий тоннель и комната, небольшая и пустая, — докладывает он. — Коротких с Боцманом пройдут вперёд, Хмурый с Живчиком ждут в комнате.
— Отлично, — кивает Борзой. — Там и передохнём.
Когда Бэрримор уходит, Борзой продолжает, не глядя на Бианку:
— Думаешь, я не понимаю, какие мысли у тебя кружатся? Уголовник, три ходки, статьи недетские, сроки небыстрые. Разбойник, одним словом. Поверь мне, пигалица, за колючкой честных людей тоже хватает, как и негодяев на воле. Просто иногда закон с совестью в противоречие вступает: поступишь по совести — ответишь по закону, а поступишь по закону — совесть растопчешь…
— А ещё говорят, — отвечает Бианка, не глядя на Борзого, — что послушать сидельцев, так все ни за что сидят. Есть даже история такая, про короля и Бастилию…
— Слыхал, — кивает Борзой. — Но я не говорю, что ни за что. По закону я, конечно, правильно сел, а вот по совести… эх, не буду про себя говорить, скажу про другого. Был у нас парень, позывной «Максим», хотя звали Гошей. Он, как прибыл только, захватил у бандеры пулемёт системы «максим», так с ним и воевал, пока… Он тоже с зоны к нам прибыл, а сидел, знаешь, за что? За то, что бывшую жену убил и дочь несовершеннолетнюю сиротой оставил. Ужас, да?
Они повернули в короткий тоннель, у входа в который на корточках сидел Хмурый и курил в горсть, прикрывая огонёк от возможного наблюдателя, хотя в темноте ничто не говорило о присутствии людей.
— А теперь послушай, как дело было, — продолжал Борзой. — Был Гоша бизнесменом. Септики его фирма устанавливала, вокруг Москвы частные дома, как грибы растут, работы хватало, денег тоже.
— Что это? — не поняла Бианка.
— Очистка, — пояснил Борзой, — устройство для очистки сточных вод. Гоша — человек не гордый, сам в установке участвовал, крутился, как мог. Иногда выпивал, когда работу закончили.
Была у Гоши семья, жена и дочь. Ни в чём они от него отказа не знали, денег у Гоши хватало. Вот только заскучала его жена в большом доме. Светской жизни захотелось, наверное, или ещё чего. Сама против Гоши настроилась и дочь настропалила: мол, бате до нас дела нет, только пьёт и работает, ничего, кроме септиков своих заср… ных не знает. Это я дочку его девятилетнюю цитирую. Подала на развод, хотела отсудить дом и две трети имущества. Получила намного меньше — квартиру на Покровских воротах, фордик и алименты в размере четверти доходов мужа.
Гоша от предательства, конечно, сильно сдал. Пить стал намного больше, чуть бизнес не пох… не упустил, да друзья помогли выкарабкаться. Опять контракты, теперь не только септики — стал наш Гоша делать сантехнику для бань, не общественных, частных. Так уж повелось, что, когда объект сдаётся, его обмывают прямо там же, на объекте.
Поздней осенью сидел Гоша с большой компанией, как раз баню обмывал, а какая-то с… кто-то из присутствующих то бишь, на ноутбуке онлифанс включил.
— А это что? — уточнила Бианка.
Борзой хмыкнул.:
— Сервис такой. Платформа для создания контента. Гм… определенного. Понимаешь?
Девушка кивнула, пряча запылавшие щеки.
— Ну вот. И то ли специально, то ли случайно, но вышло так, что попал Гоша на один канал, а там его бывшая… с дочерью… тринадцатилетней…
Он, не помня себя, в машину — и на Покровские. Жена его даже замки не сменила. Гоша потом честно говорил: не помню, мол, как всё было, но вышло так, что он её газовым ключом навернул по голове — сразу насмерть.
— Но ведь это же убийство в состоянии аффекта. — Бианка внимательно слушала Борзого. Она пока никак не оценивала то, что он рассказывал, — просто слушала.
— Защита на то и давила, — кивнул Борзой. — Да прокурор дельный оказался — он настоял, что, во-первых, Гоша был в «средней степени опьянения», что у нас в кодексе — отягчающее обстоятельство, и правильно, синячить тебя никто не заставляет… во-вторых, нашёл письма Маше от Гоши (Маша — это его бывшая), где тот прямо говорил: мол-де, повредишь дочке — убью. И выражения не выбирал. Дали в итоге семёрку. Он только вещи распаковал, а тут купцы… в смысле, вербовщики от ЧВК. Кум той хазы… простите, начальник колонии, был человек с пониманием — обычно вновь прибывших купцам не показывают: дескать, пусть сперва почалится. Но Гошу он сам вперёд вытолкал, а тот и рад.
Отслужил он месяца два, ушёл с группой в рейд, а там оказия случилась — бандеры школьный автобус поймали, тот через серую зону проскочить хотел, ну и тормознули его на блокпосту. Наши детвору отбили, да расшумелись и к тому же с потерями среди своих бойцов — два двухсотых, один тяжёлый трёхсотый. Гоше тоже прилетело, но легко. Картина маслом по маргарину — пятеро бойцов при одном тяже, два трупа и дюжина детишек, а к месту уже стервятники нацистские подтягиваются.
И остался наш Максим со своим «максимом» у автобуса один. На верную смерть остался. «Значит, — говорит, — так мне грех искупать. Уходите, братья, я задержу их». Задержал. Наши, как вернулись, просто онемели. Сорок бандеровских трупов, и ещё, наверно, Гоша, когда патроны закончились, и бандеры его скрутили, себя гранатой подорвал да с собой забрал парочку. Вот такой вот человек, а материалы дела почитаешь — убийца, душегуб, пробы ставить негде, да?
Бианка хотела было возразить, но тут в комнату, куда и так уже набились спасённые, ввалились бойцы первой группы — Щербатый и Джейсон во главе с самим Вагнером:
— Вечер в хату, — приветствовал тот Борзого и Хабибулина, подзывая к себе. Бианка без приглашения подошла с ними. — Мы очередной раз накрутили хвост бандерке. Ух и напугали же мы жовтоблакытныков — по нам аж «Тюльпаном» вдарили. Небось в рапортах напишут, что целую роту накрыли. — После этих слов он посерьёзнел и продолжал: — Но тут другая загвоздка. Я не думаю, что там одни идиоты сидят, а про ход этот наверняка масса народу знает. Судя по всему, используют его довольно активно. Значит, это не просто проход из пункта А в пункт Б.
— На
