«Нет, нет!!! – протестуя против такого сравнения, отчаянно завопил тогда внутренний голос, - мы не фашисты, мы пришли сюда помогать!» Но тут же, против его воли, перед его мысленным взором в голову вползала и другая картинка: безумная женщина с оторваной рукой, бродящая по разгромленному кишлаку, старик с торчащим из груди ребром, мертвая девочка, с вывороченными кишками…
И в картине известного советского художника, и в висевшем на стене детском рисунке, отображавшим то, что творится в душе у афганского ребенка, было изображено одно и то же: жестокость войны и протест против надругательства над своей родной землей.
После этого Владимир еще несколько раз останавливался возле этого дома и, передавая его хозяину продукты, подарил старшей девочке тетрадь и цветные карандаши.
«Как же так,- пронеслось в голове Владимира, подходя к знакомому афганцу, - тот человек, который вызывал в нем столько сострадания и жалости к себе, которому он, стараясь хоть как-то облегчить его существование, привозил продукты, сейчас смотрит на него взглядом, излучающим ненависть и презрение».
- Это я, я… - отчаянно ударяя себя кулаком в грудь, закричал, подходя к афганцу Владимир, полагая, что тот не узнал его и пытаясь таким способом ему напомнить о себе. - Неужели ты забыл?..
На лице афганца, перекошенного от боли, скользнула бледная усмешка, говорившая о том, что он узнал Владимира, а вместе с той усмешкой на его лице неизменным оставалось выражение ненависти. Совершенно не смутившись неожиданностью встречи, он, что-то по своему бормоча, потянулся рукой к автомату. Владимир видел, с каким трудом ему даются движения, как он, превозмогая боль, поднял одной рукой автомат. Казалось, еще мгновение, и его автоматные пули изрешетят ему грудь.
- Брось автомат! – запалено дыша, закричал Владимир и почувствовал, как воздух от вдоха кончился.
Выстрелы прозвучали почти одновременно. Владимир увидел, как длинная очередь задрала вверх ствол вражеского автомата, и он услышал рядом с собой свист пуль, афганец свиста пуль не услышал – все пули, вылетевшие из автомата Владимира, легли точно в цель.
Потрясенный, он еще некоторое время отрешенными глазами смотрел прямо перед собой, не замечая ни поникшего головой афганца, ни уходящих в горы и продолжавших стрелять в него душманов, ни раны на шее, откуда, смешиваясь с потом, текла из рассеченной острым осколком камня кровь…
Владимир уже знал, что особую ненависть к «шурави», испытывают дехкане и пастухи: их близкие родственники зачастую были убиты или искалечены, их жилища были превращены в руины а храмы осквернены. Оторванные войной от земли и лишенные последнего куска хлеба, эти, озлобленные нищетой, люди, теперь готовы были убивать каждого, кто с оружием в руках пришел на их землю. Владимир знал, что в этой стране его ненавидят, но чтобы до такой степени?!..
Через минуту опомнившись, он достал из кармана сигареты, закурил и, волоча по земле свой автомат, стал спускаться с горы вниз.
Слева, сквозь дымное багровое зарево, исходившее от догоравшей БМП, громко гудя, подъезжала выехавшая ему навстречу другая боевая машина пехоты. За ней, в огромном облаке пыли, двигалась машина «Газ-66». А прямо перед ним, у обрыва, догорала его машина. Там, метрах в десяти от нее, на спине, безжизненно раскинув руки и ноги, неподвижно лежал ефрейтор Суров, вся кожа с его лица была полностью содранной, обнажив его зубы и глаза. Чуть дальше, рядом с частью оторванного тела рядового Сергиенко, в неестественно скрюченной позе лежали еще три трупа в солдатской форме. Один из них, рядовой Зубов, без левой руки и огромным кровавым пятном на груди, лежал лицом вверх, и отблески пламени от горевшей рядом с ним машины падали на его совсем еще юное лицо, и даже мертвое, оно выражало усталость и боль.
Подходя, Владимиру стало трудно дышать: ощущение своей вины, ноющей боли в сердце и какой-то непроглядной тупости стиснули ему горло. Чего-то он не мог постигнуть, чего-то очень важного, и то, что он сейчас видел перед собой, казалось ему какой-то чудовищной неправдой. В какой-то момент он вдруг почувствовал, как содержимое желудка быстро и неудержимо подкатывается к горлу. Отшатнувшись в сторону, Владимир упал на колени, его рвало, он давился, рычал, слезы беспомощности, злости и обиды непроизвольно текли по его щекам - ему еще никогда в жизни не было так плохо. А в голове, навязчиво копошась, вертелась единственная мысль: «Зачем мы здесь?».
***
Имперские амбиции Советского Союза и желание насадить коммунистическую тиранию во всем мире привели в десятилетней Афганской войне к немыслимым человеческим жертвам: Советский Союз потерял свыше пятнадцати тысяч человек и свыше пятидесяти трех тысяч человек были ранены.
Бессмысленная война с даром пролитой кровью Советских солдат и офицеров, искренне веривших в то, что они несут афганскому народу счастливую жизнь, не только приблизила крах коммунистического Советского режима, но и поломала судьбу афганского народа. После той бойни эта многострадальная страна до сих пор не может восстановить былую, практически полностью разрушенную экономику. Оказав «интернациональную помощь» афганскому народу в строительстве социализма, «великий» Советский Союз, уходя, оставил после себя более трех миллионов убитых мирных жителей и несчетное количество покалеченных афганцев, девяти миллионам беженцев до сих пор некуда возвращаться – дома их разрушены.
Так, кем же мы там были на самом деле?..
1997год.
*Груз «200» - военный термин, обозначающий убитого солдата.
** ДШМГ – Десантно-штурмовая маневренная группа.
