– Хорошо, я всё поняла, – еле слышно обронила Мэри.
А, ноябрьское солнце тщетно пыталось отыграть свое осеннее отступление, скользя косыми лучами, по широким улицам Саппоро. Помолвка состоялась.
6
Кафе со странным названием «Каку-таку», располагалась в двухстах метрах от станции метро Мотомаши.
Улицы в вечернее время, были ярко освещены неоновой подсветкой и разноцветными фонарями.
Черт бы их побрал, эти японские названия. Если бы все писалось только на английском языке, это бы было полбеды. А тут, эти иероглифы полностью дезориентировали многочисленных европейцев, впервые посетивших Японию. Причем, иногда казалось, что вывеска, которая красовалась на магазине или кафе была уже знакома. Но это только казалось. На самом деле, строгие японские иероглифы в европейском восприятии просто были очень похожими друг на друга.
Пройдя в открытые двери заведения, Олег поинтересовался у встречающего его официанта:
– Сумимасэн. Я хочу видеть господина Осиму.
Молодой человек, скорее всего не понял вопрос Умелова, и, широко улыбнувшись, провел их к свободному столику.
Удобно расположившись, Олег с Марией неторопливо огляделись. Вулканолога среди немногочисленных посетителей этого кафе, не было.
Заказав себе зеленого чая, нет не того, который пьют сами японцы, взбивая бамбуковой метелочкой в миске чайную пудру до состояния жидкой кашицы, а обычного зеленого листового чая, они стали ожидать появление японца.
Тот появился почти сразу же, как они наполнили свои чашки ароматным напитком из тяжелого металлического чайничка, который им принес на наборном бамбуковом подносе услужливый официант.
По лицу азиата было видно, что он не ожидал здесь увидеть русского журналиста.
Мэри, махнув ему рукой, не оставила тому шанса ретироваться.
– Господин Осима! Мы ждем вас…
Японцу, застигнутому врасплох этим вниманием, ничего не оставалось, как поклониться и присесть рядом за столик.
– Рад вас видеть, господин Осима, – Олег, широко улыбаясь, обратился к японцу.
– Я тоже рад. Карашо что вы в Саппоро. Я рюбрю, когда много гостей, – как и все японцы, Кудо Осима принципиально не выговаривал русскую букву «Л».
– А я и не предполагала, что вы так хорошо знаете русский язык, – обратилась к нему Мэри, уже по-английски.
– Да. Теперь на Хоккайдо много русских. И приходится иногда учить русские слова и фразы, – Осима дежурно улыбнулся барышне, ответив ей уже на английском языке.
– Господин Осима, извините меня за то, что я сразу вас не предупредила, что мистер Умелов тоже придет на встречу.
Японец вежливо поклонился, повернувшись к своему бывшему коллеге по экспедиции.
«Вот что значит этикет! У нас в Москве, уже послали бы куда-нибудь подальше», – Умелов тоже сделал легкий поклон.
– Господин Осима, Мистер Умелов спрашивает вас о травме головы, которую вы получили на острове, – Мария продолжала заученный с Олегом диалог.
– У меня все хорошо. Голова уже не болит, – японец, по-прежнему старался свести разговор к пустяку.
Умелов, кое-как переведя, английские фразы, понял, что Осима не собирается быть откровенным.
– Спроси его. Почему он скрывает, что его ударил Александр Гольц? – Олег посмотрел на японца, с абсолютно жёстким выражением лица.
Мэри тут же перевела, отчего японский вулканолог сразу же занервничал.
– Я не понимаю…
Умелов, не дожидаясь перевода, подвинулся ближе к японцу и практически на самое ухо негромко спросил:
– Господин Осима, почему вас ударил Гольц?
Японец побледнел и отодвинулся от Олега.
Мэри постаралась разрядить обстановку:
– Извините нас за настойчивость. Но, нам надо знать ответ на этот вопрос.
– Я ничего не помню, – японец ответил, как ему самому показалось, дежурной фразой.
Олег ожидал такой реакции вулканолога. Спокойно разлив в чашки еще не остывший чай, он продолжил:
– Мэри, переведи ему. Я знаю, что мистер Осима пытался на Черном озере проверить вход в затопленную пещеру. Кроме этого у мистера Осимы была карта Онекотана, которую я тоже видел, где были отмечены координаты входа в эту пещеру. И ещё, мистер Осима прекрасно знает, для чего он пошел на юг острова и почему он получил эту травму головы.
Мария перевела этот спич.
Японец, склонив голову, слушал речь в ее переводе. Ответил он не сразу.
– Мисс Корн, пожалуйста, уезжайте из Японии. И скажите мистеру Умелову, чтобы он тоже уезжал. Вы можете попасть в очень большую беду. Я не могу ответить на ваши вопросы. Пожалуйста, уезжайте. Вы просто не знаете, что может произойти, – речь Осимы, обращенная к Мэри была непривычно эмоциональной.
Мария, оторопев от услышанного, медленно перевела:
– Он говорит, что у нас могут быть большие неприятности. Он хочет, что бы мы уехали из Японии.
Умелов отпив из чашки терпкий напиток, повернулся к японцу и, глядя тому прямо в глаза,[3] произнес:
– Скажи господину Осиме, что мы уедем сразу же, как только он даст интересующую нас информацию. А именно: о том, что он искал на Черном озере, и откуда у него карта с координатами пещеры…
Мария перевела это предложение. Японец хотел что-то ответить, но, оглядевшись по сторонам, он резко изменился в лице.
Осима быстро поднялся из-за стола и, бросив на ходу:
– Уезжайте скорее, – заторопился к выходу.
7
Маленькая черноволосая проститутка уже не приносила кайфа, как в первый раз, а скорее раздражала. Оттолкнув назойливую азиатку от своего естества, дальневосточный авторитет по прозвищу Хром, а в миру Сергей Хромов, тяжело поднялся и прошел на широкий массажный матрас.
Руки и все тело японской массажистки, смазанные гидрогелем, быстро заскользили по его спине.
Расслабившись, он углубился в свои мысли.
Хром, как и многие умные лидеры преступного мира, понимал, что время жизни, отпущенное представителям этого «славного» сообщества, было очень коротким. Старик Дарвин назвал бы это естественным отбором. Сегодня единицы могли похвастаться своим долголетием в качестве авторитетов, да и то, если их пути ещё не пересекались с активными действиями по переделу сфер влияния или собственности.
Поэтому пробившиеся наверх этой преступной иерархии, старались взять от жизни все, боясь не успеть попробовать всех благ, уготованных на этой бренной земле.
Хром за свои полные тридцать лет уже испытал многое, но чем выше он поднимался по этой лестнице, ведущей на преступный олимп, тем сильнее становилась его зависимость от многих мелочей, которые, как красные флажки, ограничивал коридор его действий и поступков.
Он, как авторитет, уже не имел права на сострадание, любовь и искреннюю дружбу. Потому что эти качества подразумевали брешь, через которую к нему могли подобраться враги. И спираль судьбы, все быстрее и быстрее несла его на самый верх, туда, где конкуренция со стороны дышащей в затылок молодой поросли, была особенно смертельна.
В последнее время его многое угнетало. Особенно, фарисейский ритуал, когда требовалось целовать при встрече таких же, как и он, «братков». Это было настолько фальшивым, что Хром уже не скрывал своего отвращения, к этому фарсу. Но и выйти из этой восходящей воронки, было нереально. Это только бестолковые бакланы, отсидев по глупости, могли сами завязать и, женившись, устроиться на какой-нибудь еще работающий завод или в рыболовецкий кооператив. А ему, авторитету, который имел вес не только во Владике, но и здесь на Хоккайдо, была одна дорога – или еще дальше наверх, или под тяжелый черный камень из габродиабаза, на центральную аллею Морского кладбища Владивостока.
Неожиданно в уме всплыла картинка из сегодняшнего дня. Молодая парочка, скорее всего его соотечественники, гуляющие по центральной улице Танукикодзи. Хром не мог понять, чем же его так привлекли эти двое. Может это какой-нибудь барыга или коммерсант из Владика, которого крышуют его структуры…
Повернувшись на спину, он предоставил массажистке другую половину своего тела. Та, освоившись, с воодушевлением поднимала его настроение, да и не только настроение…
Расслабившись, Хром постарался полностью отключиться.
Завтра ему предстояли трудные переговоры с одной из ветвей японской Якудзы, могущественным кланом «Ямагути гуми».
8
В номере было стерильно чисто. Безукоризненно заправленная постель, идеально отполированная столешница и, стоящие в линейку два стула, – всё указывало на то, что в комнате похозяйничала горничная.
Умелов снял куртку и подошел к столу. Включив лампу, он взял со стола чистый блокнот, на котором утром записывал телефон Кудо Осимы.
Поднеся к свету верхний листок, он выругался.
– Черт! Ну, ведь знал же, что так может произойти.
Мэри, стоявшая сзади, удивленно смотрела на его реакцию.
– Что-то случилось?
Олег взял Марию за плечи и, усадив ее напротив, постарался ей все объяснить.
