— Значит, на правый берег, друзья? А ведь заждались нас там. Теперь пойдем вперед — не остановишь!
— Верно, вон нас сила-то какая! — послышались в ответ бодрые голоса. Но с середины плота кто-то произнес с плохо скрытой тревогой:
— Да и фриц-то ощетинился, стреляет — только держись!
Князев приподнялся на носках, стараясь лучше рассмотреть заробевшего бойца.
— Ничего! Не так страшен черт, как его малюют. Одолеем!
— Одолеем, товарищ старший лейтенант! — веско, за всех, ответил командир взвода Круглов. — За тем и переправляемся.
Посадка заканчивалась. Сергей увидел, как к рыбачьей уже почти заполненной лодке, что чернела вблизи от плота, подошла по воде Вера Казакова с автоматом на шее и своей неразлучной медицинской сумкой. Ей стали помогать садиться, но, видимо, перестарались, и лодка сильно качнулась. Вера потеряла равновесие и упала бы, если б ее не поддержали крепкие солдатские руки. Усадили Веру в середине, на лучшее место. До Сергея долетели добродушные остроты, голоса одобрения, советы, как лучше устроиться.
Сел и лейтенант Белов в свою надувную очень подвижную лодку.
— Поспешай, дорогой, — напутствовал его комбат, стоя по колена в воде. — Желаю успеха. Как ступишь на берег — сразу на левый фланг. Впрочем, там тебя связной командира полка встретит.
Белов ответил четко и уверенно:
— Все будет исполнено, товарищ гвардии майор! — И обернулся к солдатам: — Ну, пошли…
Тронулись все одновременно, и полоса берега медленно стала отходить назад. Ведущим шел командир роты. Следом за ним на рыбачьей лодке с частью своих бойцов — командир первого взвода старшина Сотников, ветеран полка, опытный десантник; остальные бойцы его взвода переправлялись на второй рыбачьей лодке. Второй взвод полностью разместился на плоту.
Степенный, предусмотрительный Круглов указал каждому бойцу определенное место и так расставил вооружение и боеприпасы, что плот держался устойчиво. Черная вода тихо плескалась о бревна.
Скоро левый берег исчез в темноте.
Вражеские снаряды и мины все чаще и чаще шурша проносились над головами гвардейцев и с грохотом рвались на левом берегу Днепра. Усиливала огонь и советская артиллерия. Заметно было, как с каждой минутой разрастался бой на плацдарме. Цепочки трассирующих пулеметных очередей скрещивались над рекой. Усиливался минометный обстрел, мины чаще стали рваться и в воде.
Белов неотрывно смотрел на правый берег. По вспышкам выстрелов и разрывов, по гулу боя он угадывал, что там происходит, и мысленно уже вел свою роту по лощинке, отмеченной на карте. Эта извилистая лощинка глубоко вклинивалась в берег и, судя по всему, была как раз на левом фланге, на захваченной полком территории. Она позволяла без особых потерь подвести роту к передовой линии.
«Метров на четыреста оттеснили от берега, — на глаз определил Белов. — Мозуренко, наверное, уже все резервы ввел в бой. Нас ждет». Он вдруг ясно почувствовал, какое напряжение испытывает сейчас командир полка, и его охватило нетерпеливое желание двигаться как можно быстрее. Однако тяжелые лодки и еще более тяжелый, неповоротливый плот не могли угнаться за легкой резиновой, и приходилось поневоле равняться на них. Судя по вспышкам на обоих берегах, прошли не больше одной трети реки. Белов придержал свою лодку, чтоб сблизиться с ротой, поторопить гребцов, и уже собрался крикнуть Сотникову, но… в этот момент темнота над рекой внезапно исчезла. Лодки и плот, только что казавшиеся черными пятнами, стали видны словно в лунную, очень ясную ночь. Можно было рассмотреть бледные лица бойцов, автоматы в руках; даже тень от лодок появилась на мерцающей, светлой, словно ожившей воде.
— Ракеты повесил, товарищ лейтенант. Бомбардировщик, — сразу осипшим голосом сообщил сидевший на веслах боец.
Белов и сам увидел пять ярких, ослепительного накала звезд, подвешенных на парашютах. Все они были справа от роты, и вода под ними загорелась, заискрилась. Какими беспомощными в этом беспощадном сиянии показались Белову медленно плывущие по реке плоты и лодки, заполненные бойцами! Седьмая рота переправлялась много левее других, она оказалась не в центре, а на краю освещенной ракетами площади. Белов мгновенно оценил обстановку и, подавляя вспыхнувшую тревогу, приказал спокойно и громко, так, чтобы услышали и на отставшем плоту:
— Нажать на весла! Увеличить дистанцию! Выходить из освещенной полосы!
И первый, изменив курс, пошел влево, по течению, надеясь обмануть врага, вывести роту из-под удара.
Но немецкие батареи уже засекли цель. Лодки еще не вышли из освещенного участка, как слева от плота упала первая мина. Следующая разорвалась правее и ближе, а третья угодила между двумя лодками.
Белов увидел высокий столб воды, взметнувшийся на месте взрыва и скрывший на секунду заднюю лодку, услышал чей-то стон. «Быстро пристрелялись… опытные минометчики», — с досадой и тревогой подумал он.
Спасительная темнота уже скрыла резиновую лодку, уже выходили из освещенной площади обе рыбачьи лодки. Но минометчики действительно оказались опытные: батарея ударила залпом и точно накрыла роту. За водяными фонтанами Белов не сразу увидел, что натворил этот залп; он только заметил, что ближняя к нему рыбачья лодка перевернулась. «Братцы!» — пронесся над рекой отчаянный короткий вскрик. «Неужели в плот угодило?» — испугался Белов. Сердце учащенно забилось. «Назад!» — приказал он гребцам и наклонился над круглым мягким бортом, вглядываясь в темноту.
Но в плот не попало. Его только качнуло волной, заставив кое-кого вскочить, а иных — уцепиться за соседей. За Князева тоже судорожно ухватился незнакомый боец из новичков.
— Спокойно, товарищи. Спокойно! — Сергей старался говорить обычным своим голосом, показывая всем, что ничего страшного не случилось. — На войне как на войне. Кого там, Круглов, перевернуло? Сотникова, кажется?
— Старшину, товарищ старший лейтенант.
— Ничего. Всех подберем. А ну-ка, товарищи, налегай на весла!
Осветительные ракеты еще горели далеко справа, но свет их почти не достигал роты. Сергей присел на корточки, чтоб лучше видеть. В серой полутьме слабо блестело днище опрокинутой лодки и чуть различались головы людей, барахтавшихся в воде.
Плот двигался прямо на них. Вскоре он стукнулся о днище лодки. За его края ухватилось сразу несколько человек. Им помогли выбраться из воды. Последним парторг и Круглов вытащили на плот старшину. Сотников несколько секунд стоял на коленях, низко опустив голову и не пытаясь подняться на ноги. И вдруг, покачнувшись, словно от толчка, повалился на бок.
— Вы что, Сотников, ранены? — тревожно наклонился над ним парторг.
— Контузило вроде, — невнятно прохрипел старшина. Он хотел что-то еще сказать, но вблизи снова разорвалось несколько мин. Плот сильно накренило, обдало волной. Грузно сорвался в воду станковый пулемет. С соседней лодки закричали: «Спасайте! Тонем!» Она держалась на воде нормально, но бойцы почему-то стали выпрыгивать из нее. На носу лодки сидела лишь Вера Казакова и придерживала припавшего к ее плечу бойца, очевидно, раненого.
— Борта пробило, товарищ старший лейтенант! — догадался Круглов. — Скорее, хлопцы. Спасай сестру! — Он оттащил от края плота неподвижного Сотникова и сам взялся за весла.
Лодка оседала, наполняясь водой. Когда плот подошел к ней, борта ее лишь сантиметра на два возвышались над поверхностью реки. Князев протянул Вере руку. Она легко перескочила на плот и вместе с Сергеем начала стаскивать с лодки раненого.
Грузный и вымокший боец терял сознание, его переправили с большим трудом. Вслед за ним втащили на плот четырех барахтавшихся в воде солдат. Один из них отчаянно ругал немецкую батарею.
Нагрузка на плот резко возросла, он угрожающе оседал. А за край его цеплялись из воды еще двое.
Кто-то не выдержал на плоту — в минутной тишине глухо прозвучал панический голос:
— Хана теперь. Не доберемся.
— Кто там труса празднует? — строго оборвал Князев, резко повернувшись на голос.
— Яшка Духовный.
— Духовный?
— Он вечно такой, — пояснил кто-то из бойцов.
В этот момент подъехал Белов. Осветительные ракеты догорели. В темноте, вновь окутавшей реку, лейтенант увидел, что на плоту разместились чуть ли не все бойцы двух взводов. Обе лодки затонули у него на глазах, и Белов ожидал больших потерь. «А может, раненых много?»
На плоту люди сидели так тесно, что в темноте никого нельзя было узнать. Он окликнул Князева.
— Порядок, товарищ лейтенант, — отозвался с другого конца плота бодрый голос парторга. — Прими от нас двух человек, и можем двигаться.
У Белова отлегло от сердца. Он взял не двух, а четырех человек и, выровняв свою шаткую лодку, сейчас же отчалил от плота.
