Экипаж другого подбитого «тигра» успел выбраться из машины и спуститься на землю. Но русские подошли слишком близко. Танкистам тут же пришлось вступить в бой. Наступающие в лоб прижали их огнем автоматов к броне оставленного танка. В нем тоже взрывались боеприпасы.
Единственная уцелевшая из взвода немецких «тигров» машина дала задний ход, маневрируя и пытаясь увернуться от выстрелов обложивших ее русских танков. Он шел, не оглядываясь, куда правит, давя гусеницами убитых и беспомощно кричащих раненых солдат стрелкового полка. Кто-то, в ком еще оставались силы, успевал отползти самостоятельно, но тут же попадал под гусеницы более быстрых «микки маусов» русских. Они, развивая успех, уже вклинились в ряды стрелкового полка, расстреливая по пути из пулеметов всех, кто попадался им на пути. Но главная их цель была впереди. Они рвались вперед, к отступающим «фердинандам».
Вдруг с высоты покатился наступательный крик «ура-а!», и Отто увидел, как по склону в их сторону рассыпалась горстка грязных солдат с озверевшими лицами. Там, наверху, уже не должно было остаться ни одной живой души, ведь макушку этой проклятой высоты сантиметр за сантиметром перерыли снаряды «фердинандов» и «тигров». Всем товарищам Отто показалось, что эти русские, пошедшие в контратаку, восстали из ада.
И тут уже ничто не могло сдержать волны панического страха, который захлестнул оставшихся в живых на поле, наполненном смертью. Стрелковый полк почти в полном составе обратился в бегство. Лишь несколько унтер-офицеров в начале отступления попытались его остановить. Среди них был унтерфельдфебель Барт. Но ему совсем не повезло. На свою беду он очутился на пути гефрайтера Краузе.
Трудно сказать, что за пуля ударила унтерфельдфебелю в живот и, разорвав набитые говяжьей тушенкой кишки, застряла в позвоночном столбе. Может быть, она была выпущена из русской самозарядной винтовки, которыми хорошо вооружали пехоту противника. Или Барта настигла стальная оса, роем вылетевшая из прорези танкового курсового пулемета. Но Отто готов был побиться об заклад, что командира его отделения повалил на землю выстрел из карабина «Маузер», которым размахивал гефрайтер Краузе, перескакивая через трупы товарищей и комья взрыхленной земли. Он и другие, рядом с ним, бежали изо всех сил, как спринтеры на стометровке, потому что за ними следом шел русский танк
Схватившись за рану, унтерфельдфебель Барт корчился и пытался ползти, хрипя от ужаса. Это было последнее, что видел Отто, когда командир отделения исчез под гусеницами танка.
Попытка бегства с поля сражения малоскоростных «самоходок» была обречена. Они слишком поздно сообразили, что представляют жгучий интерес для русских танков. Две их быстроходные машины отсекли «фердинанды» от лесочка, и теперь подошедшие тяжелые монстры в упор расстреливали беспомощно метавшиеся по полю «самоходки».
«Тигру» повезло больше. Экипаж сумел по диагонали провести свою машину к окраине города. Здесь, у крайних домов, спешно пытался организовать линию обороны гарнизон Сокаля. Туда же бежали Отто и другие выжившие стрелки. По идее, там должен был находиться герр гауптман. Грузовики и бронетранспортеры, на которых они сюда прибыли, были безжалостно разбиты выстрелами русских танкистов. Их черные остовы уже догорали.
Тут их и встретил гауптман Шеффер. Он бегал взад и вперед, размахивая своим «вальтером». На губах его застыла самая настоящая пена. Он пытался остановить отступавших и повернуть назад. Раздался выстрел. Он выстрелил в воздух, потом в кого-то из бегущих. Тот упал. Но Шефера никто не слышал. У всех, кто вернулся с поля, в глазах застыл ужас от увиденного, от страшных смертей их товарищей под пулями и под гусеницами врага. Этот ужас лишил их слуха и зрения, лишил их рассудка. Теперь в их свихнувшихся мозгах пульсировала лишь одна мысль: «Бежать… бежать… спасаться… спасаться…»
После того как русские расправились с отделением самоходных «фердинандов», они обогнули лес и вошли в Сокаль с правого фланга. Части гарнизона и остатки стрелкового полка, под угрозой окружения, начали спешное отступление к понтонному мосту через Западный Буг. Завязались уличные бои, но тут прошел слух, что русские слишком настырно рвутся к реке и поэтому понтонный мост сейчас взорвут. Это вызвало еще больший всплеск паники. Каждый, позабыв о своем подразделении, действовал сам за себя.
Отто и Краузе, вместе с горсткой солдат городского гарнизона, отстреливаясь, отходили к переправе. Их вдоль улицы преследовал русский танк под прикрытием пехоты. Отто, каждый раз оборачиваясь, чтобы залечь и прикрыть товарищей, видел их в «ромбообразной», совмещенной с целиком, мушке своего «девяносто восьмого» карабина.
Они тоже перемещались перебежками, одетые в шинели и короткие стеганые куртки враги. Они тоже прикрывали своих товарищей, когда те совершали перебежку. Но на их стороне был танк. Его пулемет не давал высунуть голову из укрытия и не оставлял никаких шансов зацепиться за местность и организовать серьезную оборону. У них не было ни гранат, ни противотанковых ружей. Во время отступления они повыкидывали все лишнее. У Отто остался только карабин и сумка с двумя запасными обоймами, прикрепленная к поясному ремню.
На той стороне улицы из-за стены двухэтажного здания показался солдат. Он был с пистолетом-пулеметом «МП-40», в форме стрелка. Лица его, из-за покрывавшей его копоти, Отто не разглядел, успел только различить на рукаве темно-зеленый треугольник с двумя галунами и звездочкой посередине — нашивку обергефрайтера. Выглянув в их сторону, потом в сторону приближавшихся вдоль улицы русских, он поправил на голове каску и снова исчез. Видимо, оценивал обстановку.
Мгновение спустя оттуда один за другим выбежали трое. Двое — стрелки, а в третьем Отто и Краузе почти одновременно узнали своего командира — лейтенанта Тильхейма. Русские обнаружили их слишком быстро. Пулеметная очередь просвистела вдоль улицы, перегородив дорогу бегущим.
Отступать было поздно. Первым выбежал на середину дороги тот, который выглядывал. Он присел на одно колено, попытавшись прикрыть движение остальных. Отто и вся группа тоже открыли огонь по наступавшим. Но вражеский танк даже не обратил на них внимания. Он продолжал надвигаться, рассылая перед собой веером пулеметную очередь.
Очередь наповал свалила стрелявшего с колена. Один из бегущих отчаянно прыгнул вперед и, перекатившись, скрылся за стеной углового дома. Лейтенанту не повезло. Пуля попала ему в плечо. Удар был такой силы, что его развернуло в воздухе и бросило на спину.
Взводный плашмя рухнул на спину, прямо в лужу, возле только что убитого солдата. Пулемет продолжал стрелять, так что пули вонзались в труп, не доставая Тильхейма. Тот так и лежал на спине. Лишь по беспомощным движениям его руки и ног можно было понять, что он еще жив.
— Отто, нас всех сейчас тут перебьют!.. — крикнул Краузе. — Пора убираться…
Для солдат гарнизона это прозвучало как команда. Они тут же заскочили в подворотню двора. Все-таки Краузе был гефрайтером, старшим по званию.
— Ну же, Хаген!.. — Краузе, уже побежав за ними, остановился. Отто медлил.
— Лейтенант… — только крикнул он и бросился к лежащему посреди улицы. Ему показалось, что несколько метров, отделявших его от Тильхейма, он преодолевал целую вечность. Пуля по касательной щелкнула в его каску, сорвав ее в грязь. Отто показалось, что его наотмашь ударили по затылку. Он еле удержался на ногах.
Закинув свой «маузер» за спину, он вцепился пальцами в плечо лейтенанта и в пуговицы его кителя и потащил по луже к спасительному углу дома. Лейтенант оказался очень тяжелым. Он стонал, не открывая глаз, и мотал головой, видимо от боли.
Отто жмурился от усилия. Он тянул изо всех сил. Вдруг тащить стало легче. Он увидел, как Краузе подхватил командира за китель со стороны раненого плеча.
Вдвоем они втащили Тильхейма за спасительное прикрытие стены. Они переглянулись.
— Надо перебинтовать… — произнес Отто, распарывая штык-ножом китель лейтенанта. Рана была серьезная. От резкой боли тот пришел в сознание.
— Держи его… Чтоб не брыкался… — инструктировал Хаген товарища, накладывая Тильхейму повязку из только что вырванного куска своей нательной рубахи.
— Откуда вы здесь? — только спросил Тильхейм, беспомощно озираясь на них.
— Неважно, герр лейтенант… — сухо ответил Хаген. — Важно, как нам отсюда выбраться. Вы можете идти?
— Попытаюсь. Голова кружится… — пробормотал Тильхейм.
— Ничего, потерпите, герр лейтенант… — сказал Хаген. — Краузе, бери его с левого бока, только аккуратно. Вот так… Теперь вперед — как можно быстрее…
