– Тварь… – прошипел капитан, поднимаясь на ноги. – Я прикончу тебя…
– И вы даже не хотите узнать, о чем я хотел с вами поговорить? – Най словно не слышал угрозы.
– Мне не о чем с тобой говорить…
Джонсон хотел уже снова броситься на него, но Най вдруг опередил его сильным ударом в живот.
– Сядь, – в голосе его зазвенел металл, – успокойся… отдышись… нам есть о чем поговорить.
Согнувшись пополам от боли, капитан рухнул в плетеное кресло, хватая ртом воздух и тщетно пытаясь вдохнуть. Бармен за стойкой сделал вид, что ничего не заметил. Най опустился в соседнее кресло:
– Буду откровенен – твоей девочке нет и семнадцати лет. И за твои развлечения с этой девочкой тебе светит как минимум трибунал и разжалование. И лет десять-пятнадцать тюрьмы. Газетчики уже предлагали мне хорошие деньги за те фотографии, что лежат у тебя в конверте. Но я им пока что отказал. Пока что… – Най сделал паузу. – Да и жене твоей очень неприятно будет получить такую коллекцию фотографий. А уж матери и сестре как придется несладко…
– Что ты хочешь? – прошептал Джонсон, сжав зубы. Ему очень хотелось прикончить Ная прямо тут, но боль в животе не давала разогнуться.
– Самолет, – вдруг тихо сказал Най.
Повисло молчание. Боль потихоньку утихла, и Джонсон смог выпрямиться.
– Какой еще самолет? – спросил он.
– Ваш бомбардировщик.
– Ты с Луны свалился? – удивленно спросил капитан. – Откуда я его возьму?
– Ты летаешь на нем во Вьетнам, – спокойно ответил Най.
– Зачем он тебе?
– Это уже мое дело. Слушай сюда, капитан. – Най нагнулся к Джонсону и тихо произнес: – Все просто. Ты пригоняешь самолет туда, куда я скажу. Целым и невредимым передаешь мне. Получаешь за это деньги. Много денег. И заодно – негативы этих снимков. И живешь себе припеваючи. И твоя сестра тоже. Все будет шито-крыто, никто ничего не узнает…
Голос его преобразился. Это уже не был мягкий голос монаха, увещевавшего набедокурившего кутилу, это был металлический голос военачальника, привыкшего распоряжаться людскими судьбами.
Капитан похолодел:
– А если я откажусь?
– Тогда уже завтра твое фото будет во всех газетах. Заодно с рассказом, как ты тут развлекаешься с шестнадцатилетними девочками, – пожал плечами Най. – Заодно снимки получат твой командир и твоя жена. Потом ты будешь уволен из армии, сядешь в тюрьму и лишишься всего. Карьеры, семьи, денег…
Джонсон второй раз за утро почувствовал, как у него темнеет в глазах.
– Ты, ублюдок… – прохрипел он. – Я доложу своему командованию…
Най усмехнулся:
– Валяй! Прежде чем ты приедешь на базу, твой командир, твоя жена и пятнадцать журналистов получат по конверту с копиями этих снимков. И уже утром ты будешь никем. Чао-чао, Роберт Джонсон…
Он направился к выходу.
«Проклятье! – думал капитан, глядя ему вслед. – Как быть?! Это ведь предательство – угнать самолет! На кого он работает? На русского не похож… Француз? Англичанин? Еврей? Черт бы тебя подрал… Может, пусть идет себе? Нет, нельзя; он, похоже, не шутил про фотографии… Наттайя, маленькая сука… Дженни, сестренка… нет, я не могу так…»
– Эй, мистер Най! – крикнул Джонсон вслед уходящему человеку.
Тот продолжал идти к выходу, будто и не слышал, что его зовут.
– Мистер Най! – Капитан вдруг почувствовал, что его прошибает холодный пот. Вот сейчас он уйдет – и завтра другие люди сломают его судьбу, как палку об колено. – Мистер Най, постойте!
Най, уже открывший дверь, остановился и обернулся:
– Вы что-то хотели, мистер Джонсон?
– Мистер Най… я согласен… – выдавил Роберт. – Я пригоню вам… – он испугался своих слов и обернулся к бармену – не слышал ли тот его? – но в зале никого не было.
Най ждал. Роберт с трудом закончил фразу:
– Вы получите самолет.
Най молчал. Лицо его ничего не выражало. «Проклятье!»
– Мне нужно десять миллионов долларов, – продолжал Джонсон. – Деньги вперед.
Сказав это, он понял, что перегнул палку.
– Деньги вы получите, капитан, – кивнул Най. – Но не десять, а пять миллионов. И не сразу. Сто тысяч хоть сейчас, остальное – после того, как самолет будет у нас.
– Куда я должен перегнать самолет? – спросил Джонсон.
– Давайте сядем за вон тот столик и обсудим все… Вы что любите – кофе или чай?
– Кофе…
– Отлично. Джонни, – обратился он к невесть откуда вынырнувшему бармену, – два кофе, пожалуйста.
– Сейчас будет! – кивнул бармен, чистокровный таец, которого американцы наверняка звали «Джонни» просто из удобства.
Най и Джонсон присели за один из столиков. Роберт нервничал, не зная, что сказать; Най невозмутимо молчал, глядя на капитана.
– Сегодня я должен лететь на задание, – наконец сказал Джонсон. – В Винь.
– Сегодня мы лишь обсудим кое-какие детали, – произнес Най. – И не более. А перегонять самолет вы будете примерно через неделю.
– Куда?
– Это будет видно исходя из вашего очередного маршрута…
– Но меня же могут сбить сегодня! – вырвалось у Джонсона.
– Откажитесь лететь, только и всего…
– Но как?
– Сошлитесь на плохое самочувствие… Или придумайте что-нибудь еще.
– Действительно… – вымученно улыбнулся Джонсон. – Ну ладно, а что потом? Я узнаю об очередном вылете за сутки, и в течение этих суток уже не выйду с базы…
– Кто разрабатывает ваш маршрут?
– Я и мой штурман.
– Отлично. Значит, как только вы будете знать маршрут, черкнете записку с указанием его контрольных точек и времени их прохождения. Оставите ее там, где я скажу. Через несколько часов проверите это место – там уже будут лежать указания, что вам делать и говорить. Все ясно?
– Да, – кивнул Роберт.
– Далее. После того как вы окажетесь в оговоренной точке в указанное время, вы прекратите выполнять задание и измените курс. Далее вас в воздухе встретят наши истребители, которые проводят вас до аэродрома. Выполняйте все их указания, мистер Джонсон, и все будет о’кей.
«Истребители! – соображал тем временем капитан. – У Лаоса их вроде нет, – значит, работаешь ты, Най, на Вьетнам, Индию или Китай. Если на Вьетнам – значит, почти наверняка на русских. Или на китайцев? Наверное, все-таки на китайцев, до них как раз долечу, керосина хватит. Индия вряд ли, далековато, да и в другую сторону лететь надо…»
– Хорошо… – Джонсон проглотил вставший в горле ком. – А что потом? Когда я пригоню вам самолет…
– Разыграем небольшой спектакль, – усмехнулся Най. – По легенде, ваш самолет якобы собьют зенитчики. Доложите своим, что катапультировались и были вынуждены уйти с места приземления. А уж мы позаботимся о декорациях.
– А потом?
– Потом вы вернетесь к своим, а мы тем временем переведем на ваш счет в швейцарском банке остальные деньги.
– А мой второй пилот?
– Устраните его в полете. Выбор средства за вами. Кабину только не пачкайте…
– Я могу надеяться, что вы меня не обманете?
– Можете. Мы не арабы, обманывать не будем. – Най был невозмутим. – Только за поломанный самолет, конечно, заплатим меньше… Поэтому, пожалуйста, без всяких там посадок на брюхо и прочих выкрутасов.
Джонсон молчал, и в голове его теснились самые разные мысли. Ему очень хотелось плюнуть в бесстрастную рожу Ная и проснуться в холодном поту, в обнимку с Наттайей – и понять, что это все был страшный сон. Он даже ущипнул себя за руку, но сон оставался явью – и мерзкий шпион Най, и тихий бармен, принесший им кофе. Кофе… Джонсон поспешно опрокинул в себя чашку горячего напитка, чертыхнулся, обжегшись, и произнес:
– Ладно. Я пригоню вам самолет.
– Отлично. – Най, не притронувшись к своей чашке, встал из-за стола. – Итак, туалет в главном здании вашего аэродрома на втором этаже… бачок в третьей кабинке… к задней его стенке будет приклеен конверт… через шесть дней я жду вашего сообщения. Если вдруг надумаете меня найти – звоните сюда, в отель, спросите Ная. Если через десять дней не будет ни звонка, ни сообщения – я дам ход вашему делу.
Джонсон кивнул:
– Вы обещали… кхм… аванс…
– Ах, да… – неуловимым движением Най извлек из кармана брюк приятно хрустнувший конверт и протянул его летчику. – Там ровно сто тысяч, можете даже не пересчитывать…
Капитан все-таки пересчитал. Когда он поднял голову, Ная уже не было; пропал куда-то и бармен.
Тяжело вздохнув, он спрятал деньги и вышел в холл. Метрдотель удивленно вскинул брови, увидев его:
– Сэр? Ваша мэм ушла полчаса назад, вся в слезах…
– Слушай, ты, – небрежно бросил Джонсон. – Кто такой мистер Най?
– Мистер Най? – удивился метрдотель. – Я не знаю никакого мистера Ная…
– Не дури мне голову! – капитан поднес к лицу метрдотеля кулак. – Загорелый, узкоглазый, как ты, в шортах и рубашке.
– Я, право, не знаю…
– Точно? – в карман пиджака служащего опустилась стодолларовая купюра из тех, что были в конверте.
– Я ничего не знаю, сэр, – твердо сказал метрдотель, возвращая капитану купюру.
