заседании в феврале 1942 года, отвечая на вопросы Специального судебного присутствия, Кулик расскажет об этом так:
«…в разведке имелись данные о том, что немцы меня искали, так как считали, что я остался в окружении и стал командовать партизанским отрядом. Еще припоминаю – в одной деревне меня опознал кто-то из местной интеллигенции, наверное, сельский учитель. Он меня спросил: “Вы Кулик?” Я ответил: “Нет!” После этого сразу мы удрали из деревни.
Ульрих: В какой точно деревне, районе это было?
Кулик: Где-то в Белоруссии. Точно не знаю.
Ульрих: С немецкими солдатами вы встречались?
Кулик: В одном месте натолкнулись на немецкие танки. Сразу назад и удрали. Ни с одним немецким солдатом я не встречался в окружении, ни с кем из немцев не разговаривал.
Ульрих: Сколько вы пробыли в окружении?
Кулик: Дней двенадцать.
Ульрих: Были переодеты?
Кулик: Да, переоделся в крестьянскую одежду.
Ульрих: Партбилет, другие документы, ордена при вас были?
Кулик: Нет, при мне никаких документов не было. Я еще из Москвы вылетел без документов. Выходить было трудно. Дорогой я так себе натер ноги, что не мог идти. Я даже хотел застрелиться». Но не застрелился, потому что очень и очень любил жизнь!»
Почему маршалу не везло с женами
Первой женой Г. И. Кулика была Лидия Яковлевна Пауль. Немка, как указывал Григорий Иванович в анкетах, дочь кулака из Ростовской области. На ней он весьма опрометчиво женился еще в 1921 году.
«С Паулями вообще связаны неприятные воспоминания, – рассказывают Л. Заика и В. Бобренев. – Хозяйство бывшего тестя в свое время собирались конфисковать, и он обратился к зятю с просьбой помочь.
Кулику, красному командиру, герою, удалось тогда уберечь тестя от раскулачивания. Но потом Кулик здорово пожалел о своем вмешательстве, когда в декабре 1929 года получил выговор (еще дешево отделался) – за “контрреволюционную”связь с мироедом. Члены комиссии прозрачно намекнули: мол, не к лицу товарищу комкору тащить за собой в социализм кулацкое бремя.
Будущий маршал намек понял правильно: чтобы в дальнейшем не портить свою анкету, тут же развелся с кулацкой дочкой».
Но сначала Кулика все же ждало неожиданное и резкое понижение: его вывели в резерв, вкатили партийный выговор, а спустя несколько месяцев, в апреле 1930 года назначили ненадолго командиром дивизии. Чтоб испугался и больше с врагами дела не имел.
Он действительно испугался и упал, как говорится, на дно. Но там был недолго, потому что встретил другую. Киру Ивановну Симонич.
Дочь маршала Кулика, Валентина Кулик-Осипенко, вспоминает: «Она действительно была очень красивая. Такая женщина – никто не мог пройти мимо, не обратив внимания! Отец познакомился с ней, кажется, на курорте. И вот в 1930 году разгорелась такая любовь, что оба оставили свои семьи. У Киры Ивановны тоже был муж и сын Миша. Она все бросила и пришла к отцу. Я с мамой была в санатории. Вернулись в Москву, а в квартире новая жена у папы! (…) Позднее отец добился через Ворошилова, чтобы нам с мамой дали небольшие комнаты в общей квартире, недалеко от станции метро “Бауманская”».
По сведениям, которые удалось собрать писателю В. Карпову, отец Симонич был «обрусевший серб. Имел титул графа, был предводителем дворянства в Польше, служил начальником царской контрразведки в Гельсингфорсе, расстрелян ВЧК в Сестрорецке в 1919 году. Мать – Симонич, урожденная Сульцина, казанская татарка, после расстрела мужа жила в Петрограде, где содержала кафе, в котором прислуживали ее дочери – Александра, Нина, Татьяна и Кира. В 1925 году в Киру влюбился и женился на ней богатый нэпман Ефим Абрамович Шапиро. Прожили они недолго – в 1928 году Шапиро был арестован и выслан в Сибирь. Кира поехала с мужем в ссылку и там родила сына Михаила. Летом 1929 года они вернулись из ссылки».
Валентина Кулик-Осипенко так описала В. Карпову новую жену отца: «Кира был не просто красивая, а очень красивая. И еще в ней была та самая изюминка, которая даже некрасивую женщину делает привлекательной. Вот такое в ней неотразимое сочетание получалось: красота и обаяние. (…) Мужчин как магнитом притягивала: артисты, писатели, музыканты и другие знаменитости вокруг нее постоянно кружили. Ей это нравилось. Любила быть в центре внимания».
Таким образом, и во второй раз Григорий Иванович Кулик выбрал не ту жену, которая должна была быть рядом с таким человеком, как он. С коммунистом, военачальником, крестьянским сыном, защищавшим революцию в Гражданскую войну.
«Поначалу его злило, что жена может, не сказавшись, уйти, косяком водила в дом незнакомых людей, – продолжают свой рассказ Л. Заика и В. Бобренев. – Тем более что компании были веселые, с музыкой, песнями, давали так, что стекла в окнах подрагивали.
А потом Кира до утра провожала гостей по домам, а он, просыпаясь с тяжелой головой лишь к обеду, с благодарностью пил чай или рассол из ее рук. Она же, если он не ночевал дома, бранилась крайне редко – понимала ситуацию правильно.
Свободный от обязательств друг перед другом образ жизни позволял Симонич не забывать и своего последнего (перед Куликом) мужа – некоего Шапиро, крупного нэпмана. Позднее окажется, что он был связан с иностранными разведками…
Отмечались и другие странности на этом отрезке жизни нашего героя. Например, тот факт, что оба брата Симонич вниманием органов правосудия не обделялись: и тот и другой были арестованы, получили сроки. Побывала в ссылке и ее мать. Вернувшись из мест весьма отдаленных, сумела выехать в Италию к другой дочери, да так там и осталась. Кому-то иному таких штрихов в биографии с избытком хватило бы для длительной изоляции от общества, “экскурсий” по этапам и лагерям ГУЛАГа, а Симонич продолжала ездить по военторговским базам, вводя в трепет их работников.
Не трогали и ее мужа. Нарком обороны Ворошилов несколько раз предлагал своему заму порвать с Симонич и ее семейством, но Кулик, как известно, был строптив.
Кире Ивановне нравилось жить на широкую ногу. Лучше многих она знала: произносимые с трибун и в тостах слова о государственных, общих интересах, которые выше личных, – всего лишь слова. Жили они тогда в доме по Большому Ржевскому переулку, на четвертом этаже. В том самом доме, где жил и застрелился заместитель наркома обороны – начальник Политуправления Красной Армии Я. Б. Гамарник. Хоть и была квартира Гамарника этажом выше и по всем архитектурным и строительным канонам должна была в точности копировать квартиру Кулика в смысле количества и расположения комнат, да не копировала. Кира Ивановна сумела направить крепкую хозяйственную хватку, недюжинную предприимчивость мужа, и он сделал из своего семейного
