— Да по мне пусть хоть и вовсе не взрываются.
— Хорошо. Только они идут в ящиках по пятнадцать штук?..
— Ладно, давай тридцать.
— Лопатки саперные, десять штук. Лопатки-то тебе на кой?
— Червей копать… На рыбалку собираюсь.
— А, ну-ну… Достану хоть сотню. Каски… Могу посоветовать как сэкономить — походи по их кладбищам, они вешают каску на каждую солдатскую могилу.
— Меня это не устраивает.
Козя кивнул. Дело, очевидно, было не в уважении к мертвецам. Украденное с могил могло бы кого-то встревожить.
— И еще — в городе лист не должен шелохнуться, пока ты ищешь эту шелупонь. Если я услышу хоть шум, то… Заказ будет аннулирован. Ясно?..
— Ясно. Куда уж ясней. Но вопрос за вопрос. Ты хоть приблизительно представляешь, во что тебе обойдется эта музыка?
Вопрос был глупый. Даже по военным временам, когда город просто наводнен оружием, цена сделки была довольно большая.
Колесник кивнул.
— А у тебя такие деньги имеются? — поинтересовался Козя.
Абсолютно честно, Колесник покачал головой.
— Расплачиваться хоть собираешься?
Ответом был кивок.
— Ну что же, — заметил Константин, — похоже на честную сделку.
Еще в городе стали открываться церкви всех конфессий, всех религий, кроме, разумеется, иудейской.
Склады и избы-читальни обратно переделывали в церкви. Да что там — даже на крышу построенного в советские времена дома культуры механического завода стали ладить кресты.
На паперти или возле церковных оград появились бабушки, просящие подаяния.
Коменданту это не понравилось, он вызвал к себе Ланге и приказал разобраться. Тот пожал плечами и вместо церкви пошел к Бойко.
— Конечно же, я мог спихнуть это, скажем, на гестапо. Но ведь они не умеют ничего, кроме как хватать и стрелять… Вот скажите, Владимир, а что бы вы сделали на моем месте?..
— Мой ответ вам не понравится…
— Но все же, что?..
— А ничего… Возле церкви стоять — это обычай. Бабушки там торчат не потому, что им так нужны те деньги. Это вроде… Традиция, короче… Входящий в храм должен дать милостыню. А кому ее давать, если никого на паперти не будет? Кстати, на выходе из церкви милостыню никогда не дают — тоже традиция…
— Глупая традиция… Нужда возведена в добродетель. Это унизительно, это привито вам жидами и коммунистами…
— Попрошайничали и до большевиков, при царе…
— Значит, это все жиды… Так что вы думаете по этому поводу?..
Бойко задумался. Но не на долго.
— Насколько я знаю, батюшка должен благословлять на нищенство… в плане давать разрешение стоять на пороге его церкви. Если с ним поговорить, то можно уменьшить количество попрошаек…
— А вообще убрать нельзя?
— Можно, но лучше не надо… Вы уж объясните господину штурмбанфюреру, что это вроде такого обряда православной церкви. Что бабки те на самом деле работают…
— Неплохо, Владимир, — кивнул Отто, — давайте поговорим с настоятелем…
— Это поручили вам…
— Не ерничайте, Владимир, помогите мне…
"… Ведь я столько раз помогал вам", — хотел он сказать. Но не сказал.
Бойко все понял и так…
* * *
От управы до центральной церкви было недалеко: всего-то на три квартала подняться почти к комендатуре, затем свернуть направо и пройти еще один квартал.
Но по старой привычке Бойко пошел наискосок, дворами. Ланге следовал за ним.
На Хорст-Вессель-штрассе вышли чуть ниже банка. Прошли мимо бакалеи…
— Скажите, Володя, отчего у вас магазины называются так однообразно: "Продукты". Фантазии не хватает, не так ли?..
В ответ Бойко только пожал плечами.
Из ворот магазина рабочий выкатил тачку и покатил ее на пустырь, к оврагу. Тачка была допотопная, с колесом необрезиненным, громыхающим. Стыки листов проржавели, и теперь то и дело на мостовую падали комочки глины. От магазина к пустырю тянулась желтая дорожка.
Бойко и Ланге прошли выше, почти у самой площади Ланге остановился, будто что-то вспомнив:
— Владимир?..
— Чего еще?..
— Вы никогда не копали винный погреб?..
— Нет… Исключительно могилы…
Из плечевой кобуры Ланге вытащил свой "Вальтер".
— Оружие при вас?.. — спросил он Бойко.
А, действительно, при нем ли?.. Бойко похлопал себя по карманам, выбил "парабеллум" себе на ладонь.
— Поработаем?..
* * *
— А все же не понимаю, как вы догадались? — пожал Бойко плечами, осматриваясь в подвале.
— Я же вас спрашивал, копали ли вы винный погреб.
— Ну я помню… Я ответил, что копал только могилы.
— Правильно. А какая выемка идет при копании могил?
— Ну надо посчитать. Копаем в глубину где-то на полтора метра, грубо два на полметра. Получается… — Бойко прищурился, задумался. — Ну да. Полтора куба.
— И сколько роют могилу?
— До обеда можно легко управиться…
Ланге зажег от спички вторую керосиновую лампу, снял пиджак, галстук, отдал одежду Бойко:
— Подержите…
Бойко одежду принял, но сказал:
— Не лазили бы?.. Ведь завалит — я вас сам не откопаю…
— Пообещаете нашим шахтерам отпущение грехов — они откопают.
Ланге стал на четвереньки и полез в нору. Его голос стал глуше и тише:
— Могилу ведь роют в стесненных обстоятельствах. Начинают двое-трое, заканчивает один. Ведь так.
Владимир кивнул: в яме лопатой не помашешь — это факт. Ну и что с того: это значило только то, что Ланге когда-то копал могилу или смотрел, как это делают другие. Отто молчал. Бойко взглянул в туннель, уж не случилось ли чего с немцем. Свет лампы колыхался, значит, тот лез дальше:
— Ведь так, Владимир? — переспросил Ланге.
— Положим, что так…
— А винные погребки копают хором. Собирают людей и за пару дней все готово. Значит, если работает один человек, то так тому удобней.
— …Или людей не хватает.
— Чушь и блажь. Один ли человек копает или десяток людей, надо вынуть один и тот же объем. Стало быть, если платить почасово, то согласно учебнику арифметики придется заплатить одну и ту же сумму. А если исходить из реальности — то даже меньше. Потому что рыть изо дня в день — один человек выдохнется. Земляные работы, кажется, самые трудоемкие. Это раз.
Голос стало слышно лучше. Скоро Ланге появился в подвале.
— А есть и второй?
— Фактор номер два. Если мы роем просто подвал, то в равных долях будет и глина и ваш знаменитый чернозем. Но на дорожке от магазина я видел только желтый грунт. Из чего вывод: рыли в глине.
— А вы раньше рыли винные погребки.
— Да.
— Где? У себя в Германии? У вас там есть виноградники? — Владимир выглядел откровенно удивленным.
— Вы читали "Фауст" Гете?
— Не читал…
— Почитайте на досуге.
— Пренепременно.
— Я и не сомневался…
— Не сомневались, что прочту?
— Не сомневался, что вы так ответите. Так вот, там в самом начале, в погребке Ауэрбаха, в Лейпциге пьют рейнское…
Ланге выглядел неважно: под рубашку насыпалась земля, куски глины застряли в волосах.
Брюки, которые помнили пьянящий воздух берлинской Under der Linden сейчас были измазаны жирным украинским черноземом и более интернациональной желтой глиной.
Кроме того Ланге был человеком роста высокого, братья-саперы — коротышками. В туннеле Отто было тесно, жарко, и теперь он пытался отдышаться, обтрусить землю с одежды.
— Дайте ей подсохнуть. Так вы только размажете, — посоветовал Владимир.
Ланге кивнул: пустое. Владимир осмотрелся вокруг — подвал был небольшой, чуть больше обычного, деревенского, где крестьянки хранят разносолы, купорку, традиционную бутыль с самогонкой. Здесь же стояла только бочка с водой. В полумраке подвала она казалась просто черной.
Возле бочки стоял шанцевый инструмент. Лопатки, саночки, на которых, вероятно, вывозили землю.
— Ну вот и все, — задумчиво проговорил Владимир.
Отто улыбнулся и сказал:
— Нет, не все… Это только начало. Теперь я знаю, что ваш Колесник или кто там еще действительно решил ограбить банк.
— Но ведь его план сорван. Или не так?..
— Не так… Это был отвлекающий маневр.
— Простите?.. — немец удивлял Владимира все больше и больше.
Ланге улыбнулся еще шире: сегодня был день его триумфа.
— Как вы думаете, как далеко отсюда до банка.
— Метров тридцать-сорок я думаю.
— Надо будет замерить, но, думаю, где-то так… Я только что осмотрел туннель. Знаете сколько он длинной? Десять метров. Может быть, двенадцать.
— Я думал длинней.
— Это обман зрения — из-за темноты и узости.
— Так мало?..
— Да. Прежде чем рыть подкоп, им надо было углубиться, подготовиться к выему земли. Пусть выемка велась по кубическому метру в день. Тогда туннель должен быть закончен через две недели. Но золота не будет уже через неделю. Теперь смотрите — туннель в поперечнике имеет где-то один-полтора квадратных метров. О чем это говорит?
