До аэродрома он добрался только к рассвету. Голодный, уставший, злой. К взлетно-посадочной полосе пробирался осторожно, по-пластунски, как заправский диверсант. В руке только нож. На пистолет рассчитывать ни в коем случае нельзя. Поднимешь шум, привлечешь к себе внимание, тогда хана…
Аэродром должен был хорошо охраняться, возможно, на подступах к нему должны были находиться скрытые посты. Но ничего не было. Значит, часть, базировавшаяся на нем, уже снялась с насиженного места.
Он продолжал движение, пока не наткнулся на какое-то нагромождение непонятно чего. Подошел ближе. Оказывается, это была самолетная свалка. После штурмового налета недельной давности немцы недосчитались множества машин. Так что на этом кладбище самолетных останков хватало. Обгоревшие остовы, обломки фюзеляжей, хвосты, плоскости, погнутые винты. Артем подобрался ближе.
Рачительные немцы сняли с негодных самолетов все, что возможно – двигатели, электронную начинку, приборы, не говоря уже об оружии.
Артем огляделся. Светло. Поэтому он смог различить в отдалении силуэты двух самолетов. Задранные носы, распахнутые крылья, опора на шасси. Они находились на стоянке, с которой машины должны были выходить на взлетно-посадочную полосу, а оттуда уже подниматься в воздухе. Может, все-таки немецкая часть по-прежнему базируется на аэродроме. Но тогда почему нет никакой охраны? Даже колючая проволока снята. И тихо, как на настоящем кладбище. Только со стороны двух самолетов доносится какой-то слабый шум. А вот и огонек вспыхнул. Как будто кто-то кому-то подсвечивает фонариком.
А спустя какое-то время Артем увидел силуэты двух людей. Они направлялись к самолетной свалке. Артем не стал пытать судьбу и забрался в летный отсек обрубленного с двух сторон и к тому же перевернутого вниз фюзеляжа. Хоть какое-то укрытие.
Послышались голоса. Люди разговаривали по-немецки. Они подошли совсем близко. Артем мог слышать, о чем они говорят. Слушать-то он слушал, но понимал мало. Не хватило ему часов в училище, чтобы хорошо освоить язык вероятного противника. И все же некоторые слова он понимал. Немцы ругали своего командира, который заставил работать их ночью. Судя по всему, они были авиамеханиками, и до утра должны были отремонтировать один из двух самолетов. Видимо, это были машины, которые не могли самостоятельно улететь вслед за своим полком. Артем продолжал слушать. И выяснил, что летчики где-то неподалеку и ждут, когда закончится ремонт. А одна машина уже почти готова. Осталось только установить винт. Но не хватало какого-то болта. Именно за ним и пришли на свалку механики. Скоро они нашли то, что им нужно. И ушли к своим самолетам. Силуэты самолетов отчетливо проступали на фоне темного неба. За ними Артем увидел передвижную ремонтную мастерскую на базе трехтонного «Опеля». Еще одна машина. Тот же «Опель Блитц», но бортовой. Возможно, в кузове под брезентом сейчас отдыхают летчики в ожидании своих самолетов. Вокруг самолетов и машин прохаживается автоматчик. Лениво посматривает по сторонам, зевает. Хочется спать бедолаге, а нельзя. Вдруг где-то враг… Вряд ли немец верит в существование реальной опасности. И зря. Опасность существует на самом деле, вот, затаилась на самолетном кладбище.
Артем прикинул: технический состав – три человека. Все они возились с одним самолетом. Вторым не занимался никто. По всей видимости, им займутся сразу же, как только будет готов к вылету первый.
Механики установили винт, произвели все необходимые регулировки. Запустили мотор. На шум из бортовой машины выскочили два летчика в черной форме. Походили вокруг самолета. Снова залезли в кузов под брезент добирать свои часы. Видимо, вылетать они собираются парой. Поэтому будут ждать, когда техники приведут в порядок вторую машину. Пусть ждут.
Артем не представлял себе, как добраться до готового к вылету истребителя. Часовой, механики, водители машин. Все они вооружены. И пристрелят еще на подступах к самолетам.
Дождаться следующей ночи и под покровом темноты вплотную подобраться к «мессерам». Но техники работают не покладая рук. И вряд ли к вечеру здесь останется хоть одна машина…
Артем увидел, как из кабины работающего самолета выскочил техник. Кому-то что-то сказал и направился к свалке. Его напарник устремился за ним, но тот махнул рукой – дескать, сам справлюсь. Возможно, ему не хватало какой-то детальки, которую можно было снять даже с распотрошенного самолета.
Пока немец шел к свалке, его товарищи вытащили из мастерской раскладной стол, поставили на него термос с кофе. Может, это было что-то другое. Но в любом случае фрицы готовились к завтраку. В этих хлопотах они совсем упустили из виду своего коллегу. А вот Артем делать это не собирался.
Немец обошел обрубок фюзеляжа, в котором прятался Артем. Полез в обгоревший остов соседнего самолета. Что он там ищет, Артем не волновало. Да и не найдет он ничего, не успеет.
Он тихонько выбрался из своего укрытия, тихонько подкрался к немцу. До жертвы оставалось не более двух шагов, когда под ногами у Артема что-то хрустнуло. Но фриц решил, что это подходит к нему кто-то из его коллег, поэтому обернулся не торопливо. Зато Артем бросился на него как пантера. Размашистый, мгновенно выверенный удар, и остро заточенный клинок трофейного штык-ножа входит немцу в шею. Тот даже пикнуть не успевает. Удивленные глаза выскакивают из орбит – стекленеют. Рот перекашивается – мертвеет. Кровь из-под ножа хлынула фонтаном, несколько капель попало Артему на лицо. Но он этого не замечает. Он солдат. Он должен убивать, чтобы выжить. Он обязан убивать, чтобы очистить родную землю от фашисткой погани.
Немец захрипел, задергался. Артем закрыл ему рукой рот, аккуратно уложил на землю. Жаль, форма у фрица запачкана. Но на черном комбинезоне кровь почти что не заметна, тем более издалека.
Противник был помельче Артема. Поэтому пришлось снимать с себя все – и комбинезон, и гимнастерку, и бриджи. Стараясь не шуметь, под прикрытием разрушенных самолетов он раздел немца, натянул на себя его форму. Комбинезон трещал по швам, но не лопался. Артем приладил к поясу немецкий ремень с кобурой, свой пистолет сунул за голенище сапога, нож и личные документы тоже туда. Летный шлем, форму и планшетку он сунул в инструментальную сумку, которую принес с собой фриц. Инструменты он выбросил, они ему ни к чему. Артем вытащил из кобуры пистолет. Девятимиллиметровый «люгер». Он привел оружие к бою, сунул обратно в кобуру так, чтобы его легко можно было вытащить.
До самолетов метров сто пятьдесят–двести. И пройти к ним нужно по открытому пространству. Одна надежда на форму убитого механика и невнимательность его коллег. Артем шел быстро, но вроде бы неторопливым шагом. Он шел так, чтобы между ним и механиками было хвостовое оперение самолета. Но те все равно могли его увидеть, разглядеть. Но, похоже, они не обращали на него внимания. Заняты своим делом, и хорошо. Часовой продолжал ходить по своему маршруту. Движения вялые, умаянные. Спать ему охота. Но со счетов его сбрасывать никак нельзя. Наверняка он знает убитого техника в лицо. И в любой момент опознает в Артеме врага…
Расстояние до самолета сокращалось. Вот часовой поворачивается к Артему лицом, смотрит на него. Может, помахать ему рукой? Артем так и сделал. Движением руки он закрывал лицо. Часовой откровенно зевнул, повернулся к нему спиной и пошел.
Снова он повернулся к нему, когда Артем был уже возле самолета. Кто-то из техников махнул ему рукой, мол, давай к столу. Но на него самого не посмотрел. Видимо, не мог оторвать взгляд от бутербродов. Зато часовой подозрительно сощурился, дернулся – как будто его осенила страшная догадка. Но Артем уже повернулся к нему спиной. Прыгнул на крыло самолета, ловко заскочил в кабину.
Одна надежда на то, что машина действительно готова к вылету. Он знал, как снимать «мессер» с тормоза, как выводить его на взлетную полосу. Спасибо, что на курсах ему дали полетать на этом самолете. Только это не «Эмиль», с которым он был знаком. Скорее всего, это хваленый «Фридрих». Ну что ж, это только к лучшему…
На крыло кто-то вскочил. Скорее всего, часовой. «Люгер» уже наготове. Патрон в патроннике, предохранитель убран.
Немец сунул свою бюргерскую рожу в кабину. Он не ошибся в своей догадке – перед ним был враг. Но часовой не успел направить на него свой автомат. Артем в упор выстрелил ему в его оскаленный рот. Его снова забрызгало кровью.
Машина послушно тронулась с места. Убитый немец сполз с крыла, распластался на траве. В стане техников начался переполох. Из бортовой машины выскочили летчики, из-под нее – еще два автоматчика. Но «мессер» уже развивал скорость. И автоматные очереди ему вслед не могли остановить его. Кабина бронированная, сзади ее можно взять только из пушки.
Но немцы не растерялись. Артем вывел самолет на взлетную полосу и увидел, что ему наперерез несется «Опель». Пришлось добавить газу. Машина легкая, послушная. Грузовик отстал. «Мессер» взмыл в небо. Теперь Артема можно остановить только в воздухе. Для этого одинаково хорош как немецкий истребитель, так и советский. Но фашисты не успеют начать на него охоту. А русские запросто могут атаковать его, ведь он для них как бы враг…
