Ознакомительная версия.
«Совершенно секретно. 225 тысяч солдат и 25 тысяч беженцев ожидают отправки из района АОК Восточной Пруссии. Из них 175 тысяч человек уже находятся на Хеле. Остальные – в Вистула-Флэтс».
Если не считать Курляндии, узкий полуостров Хела был последним участком на востоке, пока находившимся в руках немцев. Туда устремился поток беженцев, ищущих спасения от неотвратимо наступающих советских войск. После падения Готенхафена советские батареи разместились на противоположном берегу в районе Оксёфта и теперь вели огонь по полуострову. Истребители и бомбардировщики регулярно появлялись в небе над полуостровом, сбрасывая бомбы в места наибольшего скопления людей и не давая двигаться кораблям в Данцигском заливе. В районе Вистула-Флэтс, на участке между устьями рек Вистула и Ногат до Фрише-Нерунг, еще существовало подобие немецкого фронта. По возможности его следовало удерживать, чтобы вывезти всех людей на полуостров Хела. Каждую ночь бесчисленные маленькие суденышки выходили в море, выполняя работу крупных транспортов. Не зажигая огней, они крались по Данцигскому заливу к берегу, приблизившись к которому подвергались настоящей атаке отчаявшихся покинуть опасное место бедолаг. Тех, кто не мог ходить, – раненых, больных, стариков – моряки переносили на борт, взвалив несчастных на спины.
В районе Нерунг в нескольких местах были построены временные причалы, к которым могли подходить маленькие суденышки. При свете дня советские самолеты сбрасывали на них бомбы, но к ночи их по возможности восстанавливали, и перевозки возобновлялись. Небольшие катера, рыбацкие шаланды, даже гребные шлюпки шли сюда, принимали на борт людей и везли их в безопасное место, чтобы, выгрузив, сразу тронуться в обратный путь. Ночи напролет моряки выполняли такие челночные рейсы, чтобы вывезти людей, которых, казалось, не становилось меньше. Для них Хела был первым шагом к свободе. Конечно, можно было пойти и дальше. Но как? Работа не оставляла времени думать.
Во второй радиограмме, отправленной в штаб ОКМ, адмирал Тиле постарался подчеркнуть серьезность положения.
«Из-за почти полной остановки движения конвоев по Балтике на Хелу здесь за короткое время скопилось более 200 тысяч людей, которых следует срочно вывезти. Пароход на запад необходим не позднее 2–3 мая. Нужна срочная помощь».
Ранее ВМФ уже вывез на запад собственными силами полтора миллиона человек из Мемеля, Пиллау, Данцига и Готенхафена. И вот теперь Хела. Военные моряки пытались делать все от них зависящее для тысяч беженцев, скопившихся в портах и часто не имевших ничего, кроме желания скорее уехать и страха, что Красная армия в последний момент остановит их.
Советские войска преследовали немцев на берегу, а советские моряки поджидали немецкие суда в море. Теперь, когда была снята немецкая блокада Финского залива, они упорно посылали свои субмарины с приказом максимально затруднить движение конвоев по Балтике. Поэтому рейсы транспортов редко бывали спокойными, были торпедированы и потоплены три крупных судна – «Вильгельм Густлов», «Генерал фон Штойбен» и «Гойя». Это стало настоящей человеческой трагедией, в которой жертвами стали тысячи беженцев и раненых. После долгих недель бегства по зимним дорогам эти несчастные поверили в лучшее, ступив на палубы кораблей, но очень скоро эти палубы в буквальном смысле ушли у них из-под ног, бросив своих пассажиров в ледяную воду Балтийского моря. На «Гойе», к примеру, трагедия произошла так быстро, что из 6000 человек спасти удалось только 200.
Все же, если сравнивать эти потери с сотнями тысяч людей, вывезенных из опасной зоны, они казались сравнительно небольшими. После гибели «Гойи» они составили 0,49 процента от общего количества спасенных за рассматриваемый период.
Но что же случилось потом? Почему уже двое суток на Хелу не заходит ни один транспорт? Ведь толпа ожидающих отправки каждый час прибывает. Что заставило адмирала, командующего флотом на востоке Балтики, так настойчиво требовать помощи? Разве не мог военно-морской флот обойтись своими силами? Быть может, кораблям не хватало топлива?
3 мая другие проблемы требовали внимания немецких флотоводцев. И главной среди них был приказ «Радуга». Радиограмма из штаба ОКМ поясняла его смысл.
Приказ о том, что все линейные корабли, крейсера, эсминцы, торпедные катера, посыльные суда, подводные лодки, а также малые боевые корабли не должны попасть в руки противника, остается в силе. По получении кодового сигнала «Радуга» их следует немедленно затопить или уничтожить любым другим способом.
Этот сигнал мог быть дан в любой момент. Пока американцы и Красная армия состязались в скорости, двигаясь по центральным областям Германии, англичане целеустремленно двигались на север к портам. Чтобы корабли не были захвачены противником, их следовало затопить; чем быстрее, тем лучше.
На этом фоне прозвучал призыв о помощи с востока, где надежды 250 тысяч немцев в районе Хелы и более 100 тысяч солдат на севере Курляндии были связаны с морским транспортом – единственным шансом на спасение.
Вечером 2 мая гросс-адмирал Дениц отправил адмирала фон Фридебурга в сопровождении нескольких армейских и флотских офицеров из Киля в штаб англичан на Люнебургер-Хит. На следующий день в полдень их принял фельдмаршал Монтгомери. Услышав предложение Деница о капитуляции, он приказал отменить назначенные на следующий день атаки. Вернувшись, Фридебург передал Деницу требования Монтгомери, среди которых было следующее:
«Все корабли на плаву, находящиеся в северной зоне капитуляции, включая Голландию и Данию, должны быть переданы союзникам».
Дениц принял условия. Не пойди он на этот шаг, концентрированные бомбовые удары по городам Германии, еще находящимся в руках у немцев, были бы продолжены. Не прими он это трудное решение, союзники наверняка отказались бы пропустить через свои позиции сотни тысяч солдат и беженцев, которые тогда попали бы в плен к Красной армии.
Трудно себе представить, насколько тяжело далось гросс-адмиралу решение сдать свои корабли противнику. В истории морской войны до сих пор считалось общепринятым правилом уничтожать флот, но не отдавать врагу. Не так давно это сделали французы, затопившие свои корабли перед началом атаки немцев на Тулон. Однако Дениц не видел иного выхода. Когда позже в тюрьме его спросили, почему он отменил приказ «Радуга», он ответил:
«Учитывая размер катастрофы, было очень важно остановить кровопролитие и спасти как можно больше немцев от Красной армии. Корабли пришлось отдать, но я поступил так, как велели мне совесть и честь».
Снова над Балтийским морем полетели радиосигналы, но их тон кардинально изменился. Утром 5 мая приказ из ОKW гласил:
«Немедленно прекратить все враждебные действия против англичан и американцев.
Всем минным тральщикам, торпедным катерам, посыльным судам, а также пароходам „Линц“, „Сеута“ и „Помпея“, в настоящее время находящимся в Копенгагене, немедленно идти на восток для оказания помощи в эвакуации; это же относится к вспомогательному крейсеру „Ганза“. О прибытии докладывайте военно-морскому командованию Восточной Балтики. Порт назначения сообщим по радио.
Для Хелы, Лиепаи, Вентспилса, Борнхольма: 5 мая с 8.00 по германскому летнему времени действует перемирие в отношении войск фельдмаршала Монтгомери. Судам в море следовать прежним курсом. Задача военно-морского флота в настоящий момент – спасти немцев с востока. Прекратить все виды разрушительной деятельности, потопление судов и т. д. Обеспечьте безопасность складов».
Это означало отмену «Радуги». Армия и флот старались перестроиться в соответствии с изменившейся обстановкой. Только подводники отказались верить, что такой приказ является собственным желанием адмирала и отдан без постороннего давления. Поэтому в ночь с 4 на 5 мая, незадолго до того, как вступила в силу капитуляция перед англичанами, все немецкие субмарины в Балтийском и Северном морях были затоплены. А перед уцелевшим флотом Германии теперь стояла другая задача – спасти всех, кого можно спасти. Все, что могло плавать, вышло в море навстречу ожидавшим их тысячам людей. Все корабли, начиная с 10-тысячного вспомогательного крейсера «Ганза» и кончая маленьким портовым буксиром, приняли участие в этой гонке со временем. Единственным условием для участников гонки было наличие топлива для кругового рейса. Ведь как только вступят в силу условия капитуляции, которые будут затрагивать интересы СССР, последние советские войска устремятся в порты и гавани и положат конец эвакуации с Хелы, из Вентспилса и Лиепаи.
Утром 7 мая по радио были переданы некоторые данные по эвакуации, согласно которым только за сутки 6 мая с Хелы были вывезены 43 тысячи человек, не считая тех, кто отправился в море самостоятельно на гребных шлюпках.
43 тысячи человек за одни сутки! Но на полуострове оставалось куда больше людей. Теоретически для эвакуации всех потребовалась бы неделя, поэтому Дениц прилагал воистину титанические усилия, чтобы отложить дату окончательной капитуляции. Однако в тот же день на корабли был передан по радио четкий приказ:
Ознакомительная версия.
