— А почему нельзя вносить разные данные?
— Система так настроена, что создается шаблон, который потом заменят собой данные БТИ, вносить изменения в шаблон нельзя, входит второй раз, с одним и тем же шаблоном, в систему тоже нельзя.
— А почему вы в Керчи не применили эту систему? Зачем надо было действовать по старинке, через инспектора БТИ?
— Какой город, такие и действия! — лаконично ответил я.
— Не понял!
— В Керчи, работники БТИ, до сих пор полностью не оцифровали свои базы данных. Поэтому, они каждый раз, проверяют запросы не только, через компьютер, но и на бумаге. А засыпаться на такой мелочи, я не хотел.
— Ну, что ж. Хорошо! И сколько вы хотите, за свою программу?
— Я не хотел бы её продавать. Я хочу участвовать в данной «схеме», как равноправный партнер. Все-таки я придумал эту программу и если я её продам, то не думаю, что вы согласитесь заплатить мне слишком много, а на маленькую сумму, я сам не соглашусь.
— А слишком много — это сколько, позвольте узнать? — хитро прищурившись, спросил, мой собеседник. — Может быть, мы и заплатим. Назовите цену!
— Цену, говорите? Ну, что ж! Две недели назад, я просканировал и проверил базы БТИ, всех крупных городов Украины: Киев, Донецк, Днепропетровск, Харьков, Львов, Одесса, Севастополь, Запорожье, Симферополь и остальные областные центры. Понятное дело, что можно было просканировать компьютерные базы и других городов, но я выбирал только крупные, потому что в них, работники БТИ, вряд ли будут перепроверять данные в компьютерной базе, сверяя их с бумагами из архива. Всего было выявлено 1637 квартир. Я прикинул, приблизительную их стоимость, получилось — примерно пятьдесят миллионов долларов. Как вам такая цифра? Готовы заплатить за это десять процентов? Пять миллионов? Нет, ну я так и думал!
Артур Гаспарян сидел с ошеломленным лицом, и я его, за это не осуждаю — не каждый день узнаешь, что есть возможность заработать такую большую сумму денег. Гаспарян, был жадным человеком, он хотел получить эти деньги. Он уже, ощутил их тяжесть в своих карманах, он мысленно уже их потратил. Он клюнул, на приманку. Осталось подсечь и вытащить рыбу на берег!
— У меня есть список из шестнадцати квартир. Все квартиры в Керчи. За все, эти шестнадцать квартир, я хочу, всего сто тысяч долларов. Причем мне наличные не нужны, достаточно будет, чтобы мэрия, всего лишь, выполнила, возложенные на неё обязательства. Для вас, это идеальный вариант: квартиры достанутся вам, а заплатит за это бюджет города, — этим предложением, я «подсек» рыбу.
— Не понял, а причем здесь бюджет города?
— Все очень просто: вот уже больше месяца из бюджета города не выделяются средства, предназначенные для нужд интерната. Если вы сможете, восстановить справедливость и деньги вновь начнут поступать в интернат, то я отдам список неучтенных квартир вам.
— И о какой сумме идет речь? — осторожно спросил риэлтор.
— Если говорить в долларовом эквиваленте, то, примерно сто тысяч долларов.
— Ничего себе! Серьезные деньги!
— Самое главное, что деньги не лично ваши или вашего делового партнера Марата Авакяна. Деньги — города. Я вам, даже больше скажу: если вы, сами, сможете убедить казначейство выделить деньги, то сыну мэра, вовсе не обязательно знать об этих шестнадцати квартирах. Это, вполне может быть, ваш — ЛИЧНЫЙ заработок. Понимаете?
— Я понимаю, но и вы меня поймите — если, в мэрии узнают, что деньги выделенные, для интерната исчезли, то могут устроить проверку и по цепочке дойти и до меня.
— Для этого у нас есть отработанная схема, она прекрасно себя зарекомендовала, когда мы очень плодотворно работали с предыдущим мэром Керчи, — я опять соврал. С предшественником нынешнего мэра, мы, конечно, сотрудничали, но совсем не так, как я хотел предложить, господину Гаспаряну: — Казначейство должно перечислить деньги на счет санатория в Краснодарском крае. В этом санатории, дети из интерната пройдут курс оздоровления.
— Что, все, сто тысяч долларов, на счет краснодарского санатория? — удивленно спросил Артур. — А, вам какой с этого интерес?
— Главное, чтобы дети отдохнули и набрались сил, это для меня самое важное, — немного пафосно, ответил я. Но, Артур Гаспарян, уловил в моем голосе нотки сарказма и понимающе, кивнул головой.
— Ну, что ж, я думаю, что смогу вам помочь. Когда нужно, чтобы казначейство перечислило деньги?
— Все необходимые документы, завтра утром привезут в городское финансовое управление. А там, как только произведут оплату, так я сразу же отдам вам список квартир. Так, что все зависит только от вас. Как говориться: утром деньги — вечером стулья!
— Ну, а по иногородним квартирам, как нам быть? Вы же понимаете, что это намного интересней и перспективней, чем керченские квартиры.
— Опять же, все зависит, только от вас. Как только, деньги уйдут в Краснодарский край, я в тот же день, покажу вам, как работает моя схема.
— Ну, а сколько вы захотите за это денег? — с алчным блеском в глазах спросил риэлтор.
— Давайте договоримся о десяти процентах, от рыночной стоимости выбранных вами квартир, — цена, которую, я назвал, была слишком мала. Но, ведь я, на самом деле не собирался, искать какие либо квартиры для Гаспаряна. Сейчас, самое главное, чтобы финансовое казначейство перечислило деньги на счет санатория, где должны были отсидеться воспитанники и работники интерната.
— Как скажите, — поспешно ответил риэлтор. — Десять, так десять! Если завтра утром, в казначействе будут все необходимые документы, то к обеду деньги будут перечислены.
— Ну, тогда, послезавтра утром, ждите меня гости! — легкомысленно ответил я.
— Приятно было с вами побеседовать! — сказал мне на прощание господин Гаспарян.
Я вышел из офиса Гаспаряна, и сев в свою машину, облегченно вздохнул. Ну, что, кажется, рыба не только клюнула, но и в считанные мгновения была вытащена на берег, где её выпотрошили и съели! Список квартир, я ему отдам, мне он теперь, точно не нужен. Могу, даже поисковую программку на флешку скинуть, пусть перед сном развлекается.
Ну что, пора ехать в интернат, допрашивать Кружевникова! Но, в начале, надо заехать в аптеку и купить таблетки, которые помогаю переносить тяготы воздушных и морских путешествий. Как-то, несколько лет назад, я совершенно случайно наткнулся, на одну занимательную статью, в ней описывалось, как в домашних условиях, используя медикаменты, купленные в обычной аптеке, можно приготовить «сыворотку правды». Конечно, полученный препарат, не мог сравниться со знаменитым пентоталом натрия и скополамином, но его действия хватало минут на десять и допрашиваемый говорил только правду и ничего, кроме правды. Было несколько побочных эффектов, но это были проблемы допрашиваемого, а не мои.
После посещения аптеки, я приехал в интернат. Возле двери мастерской, где висел вверх ногами Сева, стояло несколько подростков, вооруженных пневматическими винтовками. При этом виду них был такой серьезный и суровый, как будто они охраняли президента страны. Это вызывало только улыбку. Конвой беспрепятственно пропустил меня внутрь. Закрыв за собой дверь на засов, я отвязал конец веревки, которая держала Севу в воздухе и, он упал на пол.
Я включил лампу, которая висела над столом и, принялся выкладывать из сумки, все, что принес с собой. На стол лег пакет с таблетками, физ. раствором и шприцами. Я достал небольшой брезентовый сверток, в котором лежали медицинские инструменты. Я аккуратно разложил, все эти блестящие железки на столе, так, что свет от лампы блестел на отполированных гранях железа.
Я поднял с пола Кружевникова, и усадил его на стул. Сева имел жалкий вид, его лицо раскраснелось, глаза налились кровью, так что в них полопались кровеносные сосуды. Долгое висение, головой вниз не прошло для него даром. Чтобы привести Кружевникова в чувство, мне пришлось несколько раз ударить его по щекам и дать понюхать нашатырного спирта.
— Сева, ты меня слышишь? — громко спросил я, видя, что Кружевников пришел в чувство, но ведет себя не адекватно. Взгляд у него был пустой и стеклянный.
— Слышу, — еле слышно прошептал Кружевников. — Пить. Дайте воды!
— Ответишь на мои вопросы, получишь воду.
— Иди в жопу.
— Сева, давай, я сразу обозначу свою позицию, чтобы между нами не было недопонимания, — спокойно, произнес я. Сейчас, я всем своим видом показывал, что мне Кружевников безразличен: — То, что ты убил Сашку Хорошко — это очень плохо, но мне все равно. То, что воспитанников интерната и братьев Серовых втравил в дурнопахнущую историю — это плохо, но, лично мне все равно. То, что по твоей наводке, три абрека пытались убить Енота, Ветрова и Вовку Серова — это, тоже хреново, но мне, опять все равно. Понимаешь? А вот, то, что и я оказался, втянут в эти, ваши пляски с бубнами, и то, что я потерял свое время и деньги, вот это мне не все равно. Это, лично для меня — плохо. Понимаешь? И, в этом виноват, лично — ты. А значит, ты мне должен денег.
