Девушки устраивались на отдых, когда дежурная Морозова доложила:
— Вокруг нас какие-то пожары, что-то не ладно. Может, посмотришь сама.
Колесова вышла из зарослей камыша на пригорок. Действительно, в северо-западном направлении выделялось несколько очагов пожара. Колесова сориентировалась по карте: похоже, что горели деревни. Но какие? И почему? Она послала в разведку Белову и Морозову.
Когда девушки прошли камыши и углубились в лес, то почувствовали запах дыма от костра. Разведчицы рассуждали: немцы не станут прятаться в лесу, значит, человек или люди у костра сами прячутся от немцев; а если это так, то они должны быть друзьями разведчиков. Решив это, девушки пошли на поиски костра, ориентируясь по ветру и по густоте дыма.
Пройдя метров триста, они увидели приткнувшуюся к краю оврага лачугу с трубой и односкатной крышей. Двери не было видно, очевидно, она находилась в противоположной стене со стороны оврага, из трубы шел дым, он же пробивался тонкими струйками из-под крыши, видимо, топили по-черному. Дым тянуло вдоль оврага в кусты и оттуда в заросли камыша, где он и пропадал. Чтобы подойти к лачуге со стороны двери, следовало вернуться назад метров на 30, подняться на край оврага, пройти по нему вперед метров 50 и там спуститься в овраг к лачуге.
Не доходя несколько метров до двери, девушки остановились влево от нее, чтобы прямой выстрел через дверь не мог сразить их. Прислушались. Было совершенно тихо, только изредка глухо потрескивали горящие дрова. Морозова громко сказала:
— Кто здесь? Пустите погреться.
Кто-то встал — скрипнула табуретка или скамья. Потом он что-то сказал басовитым голосом, стукнула ручка заряжаемого автомата — и дверь открылась.
На пороге с немецким автоматом в руках стоял брат Татьяны, Иван.
— Дядя Ваня! — радостно вскрикнула Морозова. — Как вы здесь очутились?
— Дочка, здравствуй. Никак не думал встретить вас здесь! Как вы нашли мою хижину? Кто вас направил сюда?
— Сами, дядя Ваня, сами пришли.
Еще два бородатых мужчины с автоматами вышли из лачуги. Дым, вырвавшись на свободу, ласково заструился вокруг девушек.
— Заходите, дочки, поговорим, да и погреться вам не мешает, — приветливо проговорил Иван. — Не бойтесь, здесь фашиста нет.
В лачуге было темновато, свет проникал лишь через маленькое отверстие, сделанное в противоположной от очага стене, пол земляной, стены покрыты копотью, в крыше отверстие, снизу закрываемое заслонкой. Очаг в виде камина вырыт в глиняном откосе оврага, над костром — приспособление для подвески котелков. Потолок низкий, тоже черный от копоти. Вдоль большой стены — нары, застланные рядном, на нем несколько старых полушубков. В одном из углов лежали какие-то, вещи, накрытые брезентом, на очаге в чугунном котле что-то варилось, пахло вкусно.
Дядя Ваня выдвинул из темного угла два деревянных обрубка, пригласил разведчиц садиться.
— Пока, до разговора, покушайте, дорогие гости, вы, верно, устали, вид у вас невеселый. Давайте свои котелки.
За едой разведчицы рассматривали товарищей дяди Вани. Старший из них, как и Иван, носил бороду, его почти седые волосы были острижены «под горшок». По виду ему можно было дать лет 65, но выглядел он бодро.
Второй был моложе всех, сильно хромал на правую ногу, говорил мало и тоже сильно оброс. Белокурые волосы и голубые глаза делали его моложе своих лет, но тяжелое горе отражалось на его лице, он ни разу не улыбнулся.
Кто эти люди?.. Дядя Ваня сказал им, что старший — председатель колхоза Тарас, а хромой — секретарь партийной организации колхоза, «студент», как его звали в колхозе, так как до войны он заочно учился в сельскохозяйственном институте. Недавно его жену и двоих детей немцы сожгли заживо, загнав их в сарай вместе с другими жителями деревни.
За чаем Тарас сказал:
— Мне Иван говорил о вас, товарищи, мы вам готовы помочь в том, в чем вы терпите нужду. Уходить на Большую землю мы не имеем права, так как должны бороться с фашистами здесь: мы знаем эти места, и для нас каждый вооруженный человек дорог. За оружие вам спасибо.. Начинаем уже приобретать свое.
— Я и то вижу: мы дали два автомата, а сейчас здесь уже три! — не вытерпела Морозова.
— Вот глазастая! — воскликнул дядя Ваня. — Смотрите, не забыла, сколько автоматов дали.
— Нам очень нужна ваша помощь, товарищи, — сказала Белова. — Необходимо выяснить причину пожаров в этом районе и узнать, что сейчас делают фашисты в деревнях.
— Так слушайте, — Тарас сделал небольшую паузу. — Наша Красная Армия заставила фашистов от наступления перейти к обороне. Вчера поздно вечером расквартированные здесь немецкие части получили приказ с рассветом выступить к линии фронта. Вот они и сжигают те деревни, которые оставляют. А Красная Армия переходит в наступление. Такова обстановка.
— Спасибо вам, товарищи, за радостную весть. Но нам нужно еще знать, куда фашисты идут. Не знаете ли вы случайно? — спросила Белова.
— Знаем и не случайно, — ответил Тарас. — Сейчас фашистские части продвигаются на Рузу и на Ново-Петровское шоссе. Дорога Ново-Петровское — Руза — Дорохово остается одной из их основных рокадных дорог.
— Скажите, товарищи, вы не могли бы передать частям Красной Армии все то, о чем рассказали нам?
— К сожалению, не сможем. Связи с фронтом у нас нет. ?ы используем только радиоприемник и распространяем среди местных жителей сводки Информбюро. Кроме этого, собираем через своих друзей, проживающих в деревнях района, все то, что они узнают от немцев.
— А другие партизанские отряды есть у вас в районе?
— Пока еще нет, по надеемся, что через пару недель к нам прибудет пополнение. Смотрите, сколько вокруг сожженных деревень.
— Ну что ж, нам пора возвращаться к своим, — вставая, сказала Белова.
— Может, вам продовольствие нужно или боеприпасы? Скажите, мы с удовольствием поделимся.
— Боеприпасов у нас достаточно, а вот продовольствия очень мало, поэтому, если можете, подбросьте, — ответила Морозова.
Белова укоризненно посмотрела на подругу и хотела было отказаться, но Тарас, пройдя в угол лачуги, отбросил брезент, и обе девушки увидели запасы разного продовольствия — и нашего, и немецкого.
— Берите, товарищи, сколько нужно, по своему вкусу. Это мы у немцев отняли, — пояснил Тарас.
Девушки взяли мясные консервы, галеты и сгущенное молоко. Тарас хотел помочь им нести мешки с продовольствием, но девушки от помощи отказались.
Попрощались тепло. «Студент», который ни слова не сказал во время разговора, на прощанье попросил:
— Передайте привет Москве и Красной площади, Ленину, лежащему в Мавзолее. Передайте обязательство наших коммунистов — не успокаиваться до тех пор, пока хоть один живой фашист находится на нашей советской земле.
Девушки обещали выполнить эту просьбу.
Дядя Ваня на правах старого знакомого пошел проводить девушек до камышей. По пути он рассказал им о своих товарищах, о том, как захватили немецкую машину с продовольствием. Разговор начался с простого, Белова спросила:
— Дядя Ваня, как вы решились дом оставить и в лес уйти?
— Решил... Это не я решил, немцы за меня решили. Пришел тогда от Татьяны, мне от коменданта уже бумага лежит — дескать, лошадь сдать, самому явиться в комендатуру. Это значит, — пошлют куда-нибудь на работу. Ну, я — жену на сани да кое-что из вещей захватил. Соседу сказал: поеду, мол, к врачу, а сам поехал к Татьяне, там оставил жену, а Варю попросил отвести лошадь в деревню Щелканово. Теперь я свободен. Куда деваться? Ясно, к Тарасу, не к немцам же. Вот так я и стал партизаном...
У камышей девушки распрощались с Иваном и, свернув влево, пошли краем леса в обход озера, к своей стоянке.
Вернувшись, Белова во всех подробностях доложила Колесовой о встрече с Иваном и его товарищами, передала продовольствие. Девушки обрадовались сообщению о наступлении Красной Армии. Значит, фашисты не только задержаны на подступах к Москве, но и отступают. Было также ясно, что немцам не до них, раз они сами уходят из этого района.
Вернувшиеся из разведки сестры Суворовы подтвердили сведения Беловой: по дороге Шитьково — железнодорожная платформа Матренино шли воинские части противника отдельными колоннами по 20—30 машин. Две деревни в юго-западном направлении продолжали гореть, но дыма стало меньше, по-видимому, пожар прекращался. Узнав об истинном положении на фронте, сестры также заметно приободрились, и предстоящий отдых перед новым походом был особенно радостным.
Итак, отдыхавшие немецкие части из района действия группы ушли. Следовательно, и разведчицам оставаться здесь незачем. Время, отведенное командованием для работы в тылу врага, кончалось. Оставалось одно: возвращаться домой.
