Множество кучек у подножий каблуков ботинок — для каждого кармана отдельная.
Наконец шеренга перестала кланяться. Михаил покосился — справа налево — разнообразием предметов содержимое кучек не поражало: везде — укутанные в мягкий полиэтилен обязательные кусочки хлеба (от внезапного приступа кашля) и документы, иногда — совершенно бесполезные (стрижки под ноль) прореженные пластмасски расчeсок, реже — пачки папирос и зажигалки.
— Курить — здоровью вредить! — непонятно весело пропел Шерхан, останавливаясь рядом с Михаилом. — А эт-то что у нас такое?!
— Спички, товарищ майор, коробок спичек, — Михаил внутренне затрепетал.
— Эта, товарища курсанта, не спичка, однака. Эта — шта? — это пыгримушка, однака! — Шерхан довольно точно умел парадировать сибирский акцент; картонный коробок перекочевал в сухонькую ладошку, оттуда в брезгливо оттопыренные большой и указательный пальцы. Лeгкое движение — и спички внутри картонки отчeтливо затарахтели.
Майор, языком раздвинув густые усы, улыбнулся:
— Погремушку экспроприирую. Ты, Климук, вроде как уже не детского возраста мальчик, уси-пуси-забавы тебе ни к чему. На, дарю, — и майор протянул салатового цвета зажигалку. — Пользуйся, Климук, на здоровье. И курить бросай, да?
Холм…
Последнее пристанище… Здесь всe решится: лучший выживет, а остальные… — остальные падаль.
И есть один секрет: ведь не целясь, но обязательно в десяточку!..
Расправил масксеть. Надрал в ближайших кустах веточек. Вплeл веточки в сетку. Накинул эту конструкцию на голову и плечи. Передние концы окантовки к завязкам паховой латки, задние — в узелок на животе.
Готов к труду и обороне.
Глупо.
Боже, как глупо.
Ритуал, и ничего более. Ри-ту-ал…
Из принципу присел на пенeк — с тайной надеждой, что тот трухляво развалится громко; не развалился, крепкий, зараза. Достал из набедренного кармана зажигалку салатового цвета и закурил. Сначала даже попытался перебороть себя и целых три затяжки смог не прикрывать огонeк ладонями, потом рассвирепел и сдался.
Дымил долго, растягивая удовольствие. Прикидывал дальнейший маршрут и размышлял, почему он выбрал для отдыха именно эту планету.
Из-за преддипломной практики? которая была как в сказке? — без отказов и пороховых газов? Деду тогда подчистую оторвало голову — в брызги! — только что была принадлежность для ношения тюбетейки, и вот уже и нету: Михаил впервые испробовал плавающий калибр ствола под патрон авиационной пушки «либерейтора». Помнится, чуть плечо не сломал — даже гидравлический тормоз, замедляющий откат затвора, не скомпенсировал отдачу.
Громыхнуло дай Боже.
Черепушки как не бывало. А взял бы чуть ниже — раскидало бы кишки по траве.
Овцы врассыпную. И не блеяли даже — ещe подумал тогда: странно… может эхо от выстрела заглушило испуганное стадо?
Так почему же Цыси? Ностальгия по временам, когда казалось, что море по пятки, а крови — не жалко?
Нет. Никаких сантиментов. Ни миллиграмма сантиментов. Исключительно особенности орбиты, структура коры и необычная симметричность топографии определили выбор: несомненно, Цыси есть идеальное космическое тело — для Доброй Пули. Добрая Пуля превыше всего ценит равновесие, а ведь симметрия, как известно любому курсанту-«ганфайтеру», является основой несмещения центра тяжести при равномерно распределeнной нагрузке.
Интересная планета.
Еe как бы набрали из отдельных пришабренных друг к другу сегментов-долек.
Совершенно одинаковых сегментов. Невозможно одинаковых. И всe-таки одинаковых.
Горный кряж — какой-то чересчур узкий для высот в 5347 метров — опоясывает Цыси по экватору: острые иголки заснеженных пиков прокалывают почти всегда безоблачное небо, повторяясь с периодичностью что-то около 800 метров, точнее
Михаил не помнил.
И линия холмов с обеих сторон у подножья гор. Одинаковых холмов. Невозможно одинаковых. И всe-таки одинаковых. Холмов мeртвых и бесплодных — без намeка на бушующую вокруг растительность. Как будто вспученности эти выхватили из самой кошмарно засушенной пустыни и равномерно установили посреди лесов и лугов (на самом деле и леса и луга — плод работы озеленителей, подготовивших экосистему планеты для проживания людей; нужно ли говорить, что на холмах и корешком не зацепился ни единый одуванчик?)
И везде та же периодичность — 800 метров.
Интересная планета…
В каждом сегменте помещeн посeлок, брат-близнец соседнего, отстоящего от рядом лежащих ровно на… — и как по струнке; согласно генеральному плану застройки? или бригады монтажников со скуки веселились и шутковали?
И совсем нет городов…
Города… Тупая суета, бесконечная толкучка и голограммы реклам, завязшие в сетчатках логотипами фирм-производителей бытовой техники «Самсунг-Сони» и чeрного шоколада «Золушка Марса».
Он не любил бетон многоэтажек и гнилую жесть ветхих хибар гетто. Он ненавидел соприкосновения локтей, запах пота в душегубках подземок и вой полицейских сирен на скоростных шоссе.
Города, клоповники: миллионы глаз — не скрыться: они следят за тобой. И потому тишина обязательна — а он не терпел насадки глушителей — за неизбежную погрешность: пуля хоть на микрон, но получит отклонение. Не просто отклонение, а ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ отклонение. А без глушака в мегаполисе работать невозможно.
Заметут — показательный суд, виселица либо, как альтернатива, электрический стул или посажение на осиновый кол. Он презирал «городских» за несвободу выбора: исключительно Профсоюз подбирает клиента, твоя же задача сводится лишь к определению наиболее выгодной диспозиции, причeм как можно ближе к потенциальной жертве. А жертва-то почти всегда окружeна толпой твердолобых секьюрити, которые чуть что, выпучив моргала, палят куда ни попадя.
И нередко валят пачками удачно подвернувшихся прохожих…
Однажды он таки погнался за длинной деньгой: принял заказ, отстрелялся и едва унeс ноги… — вспоминать не хочется. Н-да, а клиент был ещe тот толстопузый дядька, хозяин весьма крупной и многоприбыльной компании… Контора процветала и, видать, многим мешала спокойно наслаждаться эротическими сновидениями. Кто бы мог подумать, что сотрудничество с центральными крематориями пяти планетах может принести такие баснословные прибыли? А всех делов-то — тоннами скупать пепел в урнах. Вопрос: зачем? Ответ: прогресс — не танцуя, мозоль не оттопчешь. Ежели появилась технология, позволяющая из праха сожжeнных трупов выделять углерод, из углерода прессовать графит, и, обрабатывая графит высокими давлениями и температурами, получать в итоге алмазы, то…
Всего-то одна пуля в солнечное сплетение — такое было обязательное условие заказа: в солнечное сплетение — обязательно. Наверное, это что-то означало…
А ведь еле ушeл тогда… Выкарабкался, но… С тех пор зарeкся — в города ни копытцем. Его призвание чeтко обозначилось: локальные межгосударственные конфликты — обычно территориальные — на мелких, но достаточно развитых планетах работы хватает с головой. Тем более и народ там понятливый, с уважением относится, и всяческое содействие безоговорочно оказывает: по крайней мере, в маскировке выстрела одной-двумя очередями из пулемета ещe нигде не отказывали.
Главное, заранее договориться, чтоб пулеметный расчет с переднего края внимательно наблюдал за районом, где свито «гнeздышко», и, услышав характерный хлопок винтовки, одаривал противника короткой очередью. Ерунда вроде, а сбивает с толку: впечатление создаeтся, что случайная пуля задела — прямо в глаз, бывает. А снайпер и не причeм. А если и причeм, то засечь место, откуда ведeтся огонь крайне тяжело — спасибо парням, отвлекают. А иначе не избежать миномeтных оплеух. Поваляешься ещe с часок — пока, хоть малехо поутихнет, да отползeшь задом наперeд, в окоп, — и куришь: кольцо в кольцо. А пацаны и спрашивают: чего, мол, зарубку не режешь? ножа что ли нет? так одолжим, если надо. И попробуй им объясни, что «девочка» не любит, когда еe лезвием щекочут. Ну, не любит, и хоть ты плачь! Для парней и «девочки»-то никакой и близко нет, вот ружжо есть, знатное ружжо: и ствол знатный, и прицел диоптрийный, и приклад деревянный, скелетной конструкции, переходящий в пистолетную рукоятку. Добро это — вот оно — есть, а девки никакой и нету. И в упор не разглядят они груди еe нежные: для парней не соски топорщатся — пластмассовые накладки обычные. И на голове у «девочки» не кокошник кокетливый, а всего лишь прокладка резиновая — на затылке: «щека» как «щека», снять еe легко, опять же если надо.
Не объяснишь. Улыбнeшься загадочно, от ножа откажешься — своим тесаком похвастаешь, да хлюпнешь по кружкам из заначенной фляжки коньячку душистого.
Всe. Спасибо, парни, выручили.
А они за спиной пошепчутся: хороший мужик, мол, знающий, но — психический.
