— Хорошо смотрели?
— Так точно.
Майор, светя фонариком, прошелся вдоль полосы вправо, влево. Полоса была чиста.
— Собаку! — сказал майор.
Астра, покорно сидевшая у ног инструктора, наклонив голову набок, была тем не менее вся в нетерпении. Беспокойство людей передавалось и ей, и она то тихо поскуливала, нетерпеливо перебирая передними лапами, то, как бы устыдясь этой своей взволнованности, коротко и равнодушно зевала, со стоном разевая пасть и высовывая язык.
После команды майора, его властного, хорошо знакомого ей голоса, собака подобралась и взглянула на своего хозяина, еще плотнее прижавшись к его ноге своим мощным, горячим, беспокойно вздрагивающим телом.
— Вперед, — тихо сказал инструктор. — Астра, ищи. След, Астра, след! — И чуть отпустил поводок.
Потом еще отпустил, еще. И вот они уже побежали и скрылись в вечерней мгле, потом вернулись в свет фар и опять скрылись, только в ином направлении, и оттуда, из темноты, послышался возглас инструктора: «Есть!» И все устремились на этот возглас. Водитель включил прожектор, и стало видно, как Астра, а за нею инструктор, отпустивший ее на длинный поводок, чуть ли не на всю катушку, сгинули в вечерней мгле.
Странно все было до изумления, поскольку нарушение границы произошло невдалеке от заставы, а след привел тревожную группу в центр Семионово, к роскошному дому колхозного конюха Ференца Голомбаша.
Чернобровая красавица Геленка мыла на кухне посуду, когда запыхавшийся, потный сержант, распахнув дверь, встал на пороге.
— Ой! — изумленно воскликнула Геленка. — Проходите же.
Сержант стоял в дверях, озираясь.
— Здравствуйте, — хрипло выдавил он. — Хозяин дома?
— Нету.
— Где он?
— А к Варгашам ушел разговаривать про политику.
— К каким Варгашам?
Вопрос не был праздным, поскольку Варгашей, как и Голсмбашей, в Семионово было столько, что ими можно было пруд запрудить.
— К Иозефу Варгашу, колхозному кузнецу, что живет в пятом доме от нас. Ференц нужен? Я позову, тут недалеко, — сказала Геленка, вытирая руки о фартук и нисколько не встревожась.
Из соседней комнаты выглядывали любопытные мальчишки-голомбашата.
— Да вот они сбегают, — продолжала Геленка, обернувшись. — Петр, Яков, кто там одет, сбегайте быстро за отцом к Варгашам, скажите, чтобы скорее шел домой, к нему пришли пограничники.
И один из мальчиков тут же шустро нырнул под локтем у сержанта, все еще стоявшего в дверях, и протопал ботинками по ступенькам крыльца.
В это время майор, вернувшись в свою канцелярию, крепко задумался. Нарушитель был странный. Что это — дерзость, легкомыслие? Если он вошел в Семионово, деваться ему некуда. Тревожная группа настигнет нарушителя. А если он ушел на ту сторону? Но и в этом случае он все равно должен был бы появиться на сельских улицах засветло и должен был бы привлечь к себе внимание жителей села и о его появлении стало бы известно на заставе. Но никаких тревожных сигналов от населения не поступало. Тогда что же? Было ли вообще нарушение границы? Почему нет следа на контрольной полосе? Почему нет следа ни в ту, ни в другую сторону? Невозможно, чтобы не было следа. Чертовщина какая-то, загадка!
Майор не стал поднимать заставу. Пока достаточно тревожной группы. Пока, полагал он, нет оснований для большой тревоги. Люди и так несут службу с предельной нагрузкой изо дня в день. Особенно в районе Чоповичей, на самом вероятном направлении, на самом благоприятном направлении для нарушителей. Но почему же в данном случае нарушитель выбрал не Чоповичи, а Семионово? Ведь он знал, должен был знать, что в селе расположена застава. И, зная, решил именно здесь идти за рубеж. Кто он? Почему контрольная полоса чиста, как праздничная скатерть? А быть может, впопыхах не рассмотрели, не увидели, а след есть?
За этими беспокойными размышлениями и застал майора связной, посланный сержантом. Вбежав в канцелярию, солдат доложил:
— Товарищ майор! След привел к дому Ференца Голомбаша. Сержант докладывает…
Майор не дослушал, что докладывал ему сержант, рывком встал из-за стола. Фуражку на голову, шинель на плечи, и вот его газик уже у калитки голомбашевской усадьбы.
Сержант по-прежнему стоял в дверях кухни, прислонившись плечом к косяку. Геленка, положив на колени руки, сидела на табуретке возле стола с тазом, в котором лежали недомытые тарелки и чашки. Вид у нее теперь был горестный и смущенный. Подле нее стоял только что прибежавший от Варгашей один из отпрысков Голомбашей, веснушчатый Яков.
При появлении майора сержант выпрямился.
— Ну, какие новости? — спросил майор, входя в кухню. — Что случилось?
— Разрешите доложить?
— Докладывайте.
— Присядьте, пожалуйста, — сказала Геленка и обратилась к сыну: — Принеси стул товарищу майору.
— След привел сюда. В дом никто из посторонних не заходил. Голомбаша дома не оказалось. Как сообщила хозяйка, он ушел не так давно к приятелю в гости. За ним был послан мальчик. — Сержант кивнул в сторону белобрысого Якова, притащившего стул и теперь с интересом слушавшего сержанта. — Варгаш сообщил, что Голомбаш сегодня вообще не заходил к нему.
— Так, так, — сказал Яков. — Все правильно. Дядя Иозеф сказал: «Твоего папы, малыш, у меня не было и нет. Святые слова».
— Тогда где он может быть, как вы думаете? — спросил майор у Геленки, садясь на стул и снимая фуражку.
— Откуда мне знать, что ему взбредет в дурную голову? — ответила Геленка, пожимая плечами. — Не хотите ли вина?
— Нет, спасибо, — сказал майор. — Он, насколько мне помнится, просил визу?
— Так, — подтвердила Геленка.
— Разрешение получено. Куда он мог деться?
Геленка опять пожала плечами.
— Как придет, я ему скажу. Он так ждал эту визу! У его брата юбилей.
— Он собирался к брату?
— Так. На мотоцикле хотел поехать.
— Когда у брата юбилей?
— В какой день, не знаю. Скоро. Быть может, завтра.
— У других соседей он не может быть?
— Он сказал, пойдет к Иозефу Варгашу.
— Варгаш, Варгаш! — вдруг с раздражением сказал майор. — Нет его у Варгаша! — Он поднялся. — Когда Ференц Петрович явится домой, пусть немедленно придет ко мне. Ночью, утром — все равно.
— Он вам очень нужен, товарищ майор? — спросила Геленка.
— Конечно. Надо поговорить. — Майор приложил ладонь к козырьку фуражки. — Всего наилучшего.
В доме Голомбашей делать было нечего. Майору все казалось предельно ясным: Ференц Петрович Голомбаш, сукин сын, не дождавшись визы, ушел за кордон к брату на юбилей. И черт бы с ним, если подобру-поздорову, иди и празднуй хоть десять юбилеев! Но ведь это ЧП! И надо немедленно докладывать в отряд, а сомнения гложут душу: почему нет следа на контрольной полосе? Если тревога окажется ложной? Если нарушения границы не произошло? Не мог же стокилограммовый Голомбаш перенестись над полосою по воздуху? Но как тут ни ломай голову, а Голомбаш все-таки, наверное, ушел на юбилей. Голомбаш, Голомбаш! Чертов ты Голомбаш! Задал ты нам работенку…
Майор вновь приказал пустить собаку, и она уверенно взяла след и, не сбиваясь, как по заданному маршруту, повлекла за собою инструктора и самого майора сперва посреди главной сельской улицы, потом проулком, на колхозные виноградники, миновала их, вбежала в яблоневый сад и скоро привела всю группу как раз к тому месту, откуда и началось полчаса назад преследование нарушителя.
Ночь стояла тихая, темная, звездная, безветренная, с легким, чуть приметным морозцем. Оставалось одно: ждать утра. Тогда все должно было проясниться. Нарушитель, стало быть, уходил от нас. Больше того — из села Семионово, близ Семионово… Но если он вообще не уходил? Если Голомбаш как ни в чем не бывало сидит под колоннами при входе в казарму, посланный Геленкой? Да, надо ждать утра. С рассветом все станет ясно. А пока надо несколько видоизменить первоначальный план охраны границы на сегодняшнюю ночь. Снять один из нарядов в районе Чоповичей и выслать часовых к месту происшествия на окраину Семионово. Да, так надо сделать. И ждать рассвета. Ждать…
Майор вернулся на заставу. Сомнения, беспокойство, огорчения терзали его душу. В канцелярии горел свет.
За столом сидел старшина и, сдвинув фуражку на затылок, писал на широком разграфленном листе бумаги какую-то старшинскую хозяйственную ведомость. Он поднял глаза на вошедшего, майор поймал его беспокойный, вопросительный взгляд, сказал: «Сиди, сиди» — и сам, скинув шинель, фуражку, опустился на койку, устало спросил:
— Голомбаш не явился?
— Нет.
— Ничего не пойму, старшина, — помолчав, закуривая, сказал майор. — Было нарушение — не было? Чертовщина какая-то. По всем данным этот Голомбаш не дождался визы и пошел к брату на именины. Но контрольная полоса не дает следа. Не мог же этот бегемот перепорхнуть через полосу. Я решил дождаться утра. Значит, так. — Майор встал, притушил сигарету в пепельнице. — Высылаем туда часовых, докладываем в отряд о принятых мерах и ждем утра. А там будет ясно — что и как. Утро вечера мудренее. Верно?
