Неожиданно над ними, где-то совсем близко, раздался оглушительный грохот, а затем раскатистый, словно в горах, гул. Девлин инстинктивно вобрал голову в плечи. Что это, орудия? Бомбардировка с воздуха? Послышался пронзительный треск, как будто кто-то щелкнул гигантским кнутом. Солдаты испуганно вздрогнули, но в тот же момент облегченно вздохнули: небо рассекла ослепительная молния и сразу же по каскам и ложам винтовок застучали тяжелые, дождевые капли, побежали ручейки воды. Все погрузилось в абсолютную темноту. Увидеть что-нибудь под сводом ветвистых деревьев было совершенно невозможно. До слуха Девлина донеслись чьи-то проклятия, кто-то тревожно закричал, послышались сердитые голоса тех, кто, не удержав равновесия, упал на ставшую теперь скользкой от жидкой грязи дорогу.
— В чем дело? — крикнул Девлин.
Сбоку от дороги была канава глубиной около шести футов; кто-то упал в нее, на него свалилось еще несколько человек. Строй колонны нарушился, внизу недовольно ворчали сразу несколько человек.
— Вылезайте оттуда! — закричал Девлин, но из-за стоявшего вокруг шума его голос был едва слышен. — Все быстро наверх! — еще раз крикнул он, подойдя к канаве и помогая упавшим выбраться на дорогу. — Сомкнуть строй! — приказал он, когда все вылезли. — Каждому взяться рукой за рюкзак впереди идущего. Беречь от дождя винтовки! Винтовки дулом вниз!
Дождь принес временное облегчение от невыносимой жары, но не надолго. Теперь, промокнув до костей, солдаты вместо жары испытывали леденящий холод и дрожали, не в силах согреться. Покрытая жидкой грязью дорога, казалось, была холоднее льда. В одном месте Тэрнер и шедшие за ним шесть солдат снова свалились в канаву, больно ударив один другого ногами, винтовками и вещевыми мешками. Когда подошел Девлин, они, помогая друг другу, цепляясь руками за кусты и траву, уже выбирались наверх, но один человек так и остался неподвижно лежать на дне канавы. Девлин увидел, что над лежавшим наклонился Дэмон.
— Кто это? — спросил Девлин.
— Опять этот Клей, — ответил Дэмон.
— Я не могу, лейтенант, — бормотал Клей, — не могу идти дальше, вот и все…
— Нет, можешь.
— Не могу, лейтенант…
— Можешь, черт возьми! Если может идти даже такой маменькин сынок, как Брюстер, то ты и подавно можешь. — Нет, лейтенант, у меня нога…
— Тебе, может быть, помочь? Ты что, хочешь подвести своих товарищей? Ты нисколько не хуже других, ясно? — Дэмон быстрым движением вырвал у Клея винтовку и повесил ее себе на плечо. — Давай-давай вылезай. Пошли.
— Это моя винтовка, — нерешительно проворчал Клей.
— А на что она тебе? Ты ведь разваливаешься… А я-то думал, что ребята из Огайо крепкие парни…
Клей с трудом поднялся на ноги и, уперев руки в бока, встал Перед Дэмоном. Лицо его, освещенное фонариком Сэма, выражало ненависть.
— Отдайте мою винтовку, — решительно потребовал он.
— А почему ты думаешь…
— Отдайте мою винтовку! — повторил Клей и добавил, понизив голос: — Можете не сомневаться, Дэмон, я дойду туда, куда дойдете вы, и пройду еще одну милю.
— Посмотрим, — сказал Дэмон, возвращая ему винтовку. — Ну, пошли.
Дэмон выбрался на дорогу и понесся по ней почти бегом. Девлин с трудом догнал его и, коснувшись рукой плеча Дэмона, спросил:
— Сэм…
— Да, — ответил повернувшийся к нему Дэмон.
— Сэм… это плохо, что идет дождь.
— Это самое лучшее, на что можно было рассчитывать.
— Что? — изумленно спросил Девлин.
— Этот дождь. Лучше ничего не придумаешь. Завтра утром после такого дождя им будет совсем не до нас.
— Боже мой, но ведь сейчас уже и есть утро…
— Правильно, я об этом и говорю.
Казалось, конца всему этому не будет. По лицам хлестал дождь, промокшие насквозь вещевые мешки и одеяла сделались вдвое тяжелее. В темноте на них то и дело натыкались зарядные ящики, мычащие и храпящие мулы, а они шли, словно пораженные артритом старики, молчаливо перенося все страдания и муки, едва переставляя подкашивающиеся от усталости ноги, держась рукой за вещевой мешок впереди идущего.
Когда сверкала молния, Девлин успевал заметить по сторонам дороги полевые склады, сложенные, как дрова, снаряды, расплывчатые очертания танков, испещренных замысловатыми коричневыми, черными и серыми камуфляжными полосами и фигурками. Девлин настолько устал, что почти не чувствовал боли ни в ногах, ни в спине, ни в плечах. Только одно всепоглощающее страдание, такое же неотъемлемое, как биение сердца. Мышление притупилось, он не помнил последовательности событий. Где-то на той стороне дороги он увидел полевое орудие с упавшей около него к пронзительно кричавшей чалой лошадью. Вскоре после этого — а может быть, это было и раньше — он увидел сваленное дерево — огромный дуб. Большые листья этого дуба задевали его лицо, когда он проходил мимо. А позади дуба, у ямы, в которой лежал солдат со сломанной ногой, суетились три солдата из другой роты…
Ливень сначала утих, затем прекратился совсем. Взглянув вверх, Девлин увидел медленно отступавшие на запад темные, как свинец, тучи. На небе прямо над ними появилось несколько мерцающих звезд, а впереди, на востоке, забрезжил синевато-серый рассвет. Девлин взглянул на свои часы и начал медленно заводить их. Почти четыре часа. Но почему кругом так тихо? Они обогнали танки и артиллерию, оказались впереди всех частей. Удивительная тишина окружала их. Смогут ли они воспользоваться ею? Предпринять неожиданное нападение на профессиональных вояк, которым все нипочем и которых никогда не заставали врасплох? О боже, если бы немцы действительно ничего но знали и не ожидали никакого наступления. Если бы дело обстояло именно так…
Они подошли к развилке дорог, где стоял адъютант командира батальона лейтенант Лэндри с двумя связными. Показав в сторону от дороги, он поспешно сказал:
— Пять минут на то, чтобы подготовиться к бою. Вам дается пять минут. Торопитесь. Нельзя терять ни одной минуты.
Встав на колени прямо на мокрую траву, солдаты взвода начали подготовку. Они вяло, как сонные дети, расстегивали и застегивали пряжки, подгоняли ремни. Девлина охватили дурные предчувствия.
— Каждый пусть возьмет лопатку или кирку, — приказал он. — Можете забыть что-нибудь еще, но этого забывать нельзя. — Переходя от одного к другому, Девлин тщательно проверил каждого солдата.
Дэмон снял с себя офицерский ремень и, как и всякий солдат, нацепил вместо него еще два патронташа.
— Я ношу офицерский ремень в казарме, потому что так положено по уставу, но за каким чертом он нужен мне здесь, в бою? — сказал он, улыбнувшись Девлину, и бросил ремень на траву. — Ребята больше привыкли видеть меня таким, а те, кто не привык, — увидят.
— Сэм… — нерешительно обратился к нему Девлин.
— Да?
— Сэм… Я не очень уверен в ребятах… Они чертовски устали, еле держатся на ногах.
Подчеркнутые предрассветной мглой морщины на сером от усталости лице Дэмона были похожи на глубокие бороздки на металле, но в глазах горели яркие желтые искорки.
— Ничего, выдержат, — ответил он. — Мы должны выдержать.
— Да… Но солдаты давно уже забыли, когда в последний раз ели, не говоря уже о том, что им не удалось поспать как следует хотя бы часик…
— Я знаю. Но ничего не сделаешь. Мы должны пойти в бой. — Дэмон похлопал Девлина по плечу: — Мы захватим немцев врасплох, вот увидишь.
— Ладно, Сэм.
Пять минут пролетели очень быстро. Прозвучали свистки-команды, и Девлин, не раздумывая, подал сигнал своим солдатам. Рассвет наступал теперь быстрее, небо на востоке было совершенно чистым. Взвод снова упорно продвигался вперед, все дальше и дальше в таинственную тишину. С деревьев на рюкзаки и каски то и дело шлепались крупные дождевые капли. Изрытая земля, воронки от взрывов снарядов, изуродованные деревья, расщепленные стволы и ветви — все это говорило об интенсивном обстреле. Слева от дороги куча битого камня и обломков — остатки некогда мирной фермы. Спутанные клубки колючей проволоки; укрепленные плетнями, но теперь разрушенные и наполовину заполненные мутной дождевой водой неглубокие траншеи. Позади них — группа французских и американских офицеров. Когда взвод подошел к этому месту, к Дэмону обратился подполковник Колдуэлл.
— Вот в этом направлении, — сказал он Сэму. Лицо подполковника было бледным от усталости, глаза покраснели и опухли от недосыпания. — По кромке вон того леса, видите? Потом пойдете вправо, пока не увидите марокканцев, а затем вперед, прижимаясь к разрывам огневого вала. Понятно? Желаю удачи. Всем вам счастья и удачи.
Дэмон ответил что-то приглушенным голосом. Взвод развернулся в боевую цепь и тронулся в указанном направлении. Девлин взглянул на часы: четыре двадцать три. Он посмотрел на солдат взвода: неуверенный шаг измотанных маршем людей, изнуренные, серые лица, как будто это были совсем не те солдаты, которых он обучал, а их больные старшие братья.
