Что здесь произошло?
– Мне представляются два варианта, – мрачно проговорил Глеб. – Первый сводится к тому, что наши проворонили приближение противника, хотя ума не приложу, как можно не услышать треск мотоциклов? Те выскочили из-за поворота, наши пустились наутек. Политовский и Лыков стали прикрывать Власова, приняли удар на себя, подстрелили водителя, тот врубился в дерево. Бедняг изрешетили те фрицы, которые подоспели следом. Власову удалось уйти, пока шел бой.
– А второй вариант? – спросил Бердыш.
– Он похож на первый, – со вздохом проговорил Глеб. – Только генералу Власову уйти не удалось, он попал в плен.
– Лично мне первый вариант больше по душе, – сказал Ленька Пастухов.
– Мне тоже. – Глеб согласно кивнул и добавил: – Поэтому внимательно осматриваем лес, делаем выводы и принимаем решение.
Метрах в пятидесяти от места столкновения в траве лежал полотняный вещевой мешок. Рядом с ним валялись шерстяные носки, какой-то шарф, скомканная старая газета «Правда». Следы борьбы в этом месте отсутствовали.
Глеб вспомнил, что такой вещмешок он видел за спиной генерала Власова. Очевидно, он его выбросил, спасаясь бегством, чтобы избавиться от лишней тяжести. Немцы наткнулись на него, вскрыли, забрали все, что им было нужно.
– Ушел товарищ генерал. – Малинович облегченно выдохнул. – С ним ведь повариха была. Может, и успела она схватить генерала за хлястик. В общем, есть надежда, товарищ старший лейтенант. Нужно продолжать поиски.
«Власов мог уйти, в этом Малинович прав. Остается надеяться на лучшее. Но теперь в поведении генерала логика будет отсутствовать как таковая. Он подавлен, нервы на пределе, может просто не сообразить, куда податься», – подумал старший лейтенант.
Разведчики поспешили покинуть район, несколько часов кружили по окрестным квадратам, натыкались то на мертвых красноармейцев, то на живых солдат вермахта. Пару деревень они прошли стороной. В них работали моторы.
Бойцы тоскливо наблюдали, как за околицей голые по пояс фрицы гоняли мяч, что-то жарили на вертелах. Умопомрачительный запах доносился даже до леса.
Они дважды натыкались на облавы. Шеренги солдат шли по полянам и редколесью. Благо удавалось вовремя уносить ноги.
– Пока везет, но когда-нибудь влипнем, – проворчал на привале Бердыш, выливая воду из сапог.
Другие давно сломались бы, расписались бы в собственном бессилии. Но люди Шубина не унывали, продолжали поиски, хотя то, что они делали, больше походило на топтание на месте.
Незаметно пролетел еще один день. Отныне имя генерала Власова начинало злить и раздражать Глеба, невзирая на заслуги.
Ночевка опять была под открытым небом. Тела разведчиков обросли грязью, потребление курева им пришлось снизить до минимума. Состояние легкого голода становилось нормой.
– Дичаем, товарищи красноармейцы, – пробормотал Пастухов, зарываясь, как крот, в гущу перепрелой листвы.
Наутро под боком у них обнаружился замшелый хутор, в котором теплилась жизнь. Здесь не было ни немцев, ни полицаев. Подходы к калиткам преграждали разливы непересыхающей грязи. Сараи и курятники перекосились, из щелей в почерневших досках выбирался бурьян.
За дырявой сохнущей простыней пряталась анемичная женщина лет пятидесяти. Она настороженно наблюдала за незнакомцами, увидела звездочки на обмусоленных пилотках и облегченно вздохнула. В глазах ее мелькнула радость.
Это не укрылось от внимания Шубина. В мимике и жестах он уже поднаторел.
На традиционный вопрос о том, есть ли в деревне немцы, хозяйка ответила отрицательно. Она добавила, что полицаев видела только раз, а немцев дважды, и то на расстоянии. Хутор их чем-то отпугнул.
Советские солдаты проходили здесь недели три назад, забрали последнюю курицу, больше Марья Павловна их не видела и не слышала. Оккупантов она патологически ненавидела, поскольку ее единственный сын погиб в боях за Минск. В августе сорок первого она получила похоронку.
Особо делать на хуторе было нечего, посторонние личности здесь отсутствовали. Марья Павловна знала бы о них. Вид у бойцов был откровенно голодный, женщина сжалилась, отсыпала сухарей, набрала дряблой картошки.
Без надежды на успех Шубин спросил ее, не проходил ли кто мимо, и не поверил своим ушам. Впервые за двое суток он получил ценные сведения!
Днем ранее Марья Павловна видела, как мужчина с женщиной вышли из леса. Они выглядели очень уставшими. Невысокая полноватая женщина потянула спутника к хутору, но он не захотел туда идти, схватил ее за руку, остановил. Они о чем-то спорили, потом двинулись вдоль опушки в северном направлении. Мужчина был рослый, в расстегнутой шинели, безголовый.
– Без шапки, – объяснила Марья Павловна в ответ на удивленные взгляды разведчиков.
Он размашисто шагал, и спутница едва за ним поспевала.
Марья Павловна стояла на крыльце. Мужчина заметил ее, но только ускорил шаг. Они прошли по открытому участку метров пятьдесят и скрылись в лесу.
Шубин попросил хозяйку еще раз описать приметы этой парочки. Все сходилось. Это были генерал Власов и работница столовой Мария Воронова. У мужчины на носу поблескивали очки, а на макушке топорщился скатанный ежик. Значит, им удалось спастись!
Глеб дрожал от волнения. Удача, как и всегда, подкралась незаметно!
– А кто это, товарищ? – спросила женщина. – Вы так обрадовались.
– Старые знакомые, – ответил Глеб. – Потерялись, найти не можем. Когда это было, Марья Павловна?
– Вчера, я же говорю. Светло еще было, день не кончился. Часов в пять.
– Куда они могли пойти?
– Тут одна дорога, милок. На нее они, поди, и вышли. Между болот она петляет, аккурат к Туховежи тянется. Это староверческая деревня, там люди странные испокон веков живут, молятся как-то по-своему, чураются всех.
– Это неважно, Марья Павловна. Стало быть, Туховежи они никак не пройдут?
– Могут обойти по околице, кто же им запретит? Только пока дошли, наверняка вечер наступил, может, на ночлег напросились к кому. Ты уж сам разберись, милок. Хотите за ними пойти, с дороги не сворачивайте, даже если очень захочется. Она петляет, вот и вы с ней. Не то враз в болото угодите, и никто вас не вытащит. Там места обманчивые, вроде бы полянка с травкой, а наступишь, и поминай, как звали.
– Спасибо вам огромное, Марья Павловна, – от души поблагодарил женщину Глеб. – И за еду, и за то, что приютили.
Разведчики спешили. Шубин нервничал. Пропали вечер, ночь, целое утро.
Власов мог остановиться на ночлег в Туховежи, хотя с какой стати? В хуторе Денница, где судьба свела Шубина с милейшей Марьей Павловной, генерал предпочел не останавливаться, обошел стороной, невзирая на просьбы поварихи Вороновой. К Туховежи они вышли окончательно измотанные, если вообще вышли, и, скорее всего, рискнули там заночевать.
Так поступил бы
