В пещере было сыро и холодно. Особенно тянуло холодом снизу, временами ему казалось, что он лежит голым на льдине. Тело его одеревенело от холода, который пронизывал до мозга костей. Он поплотнее завернулся в жиденькое одеяло, но оно нисколько не согревало.
В голове У Чжи проносились тысячи вопросов, каждый вопрос казался ему небольшим узелком, но они всё накапливались и, наконец, образовали огромный узел, который он никак не мог развязать. Веки его отяжелели, мутилось сознание, и он каждую минуту готов был забыться в тяжелом сне.
Неожиданно снаружи послышались какие-то шаги. Усилием воли он сбросил охватывающее его оцепенение и насторожился. Шаги приближались. У самого входа в пещеру они стихли, и слышно было, как кто-то толкнул изгородь. Словно подброшенный пружиной, У Чжи вскочил и, держа перед собой пистолет, осторожно пополз к выходу. Шум снаружи стих, но через некоторое время последовал еще один толчок. У Чжи подполз К самому входу и шепотом спросил:
— Кто там?
В ответ молчание. Тогда У Чжи резким движением отбросил изгородь и поднял пистолет.
Прямо у входа в пещеру на фоне неба отчетливо выделялся силуэт дикой козы. Через мгновение она подпрыгнула и скрылась.
«Хм, вероятно, старая коза разыскивает своих козлят!» — облегченно вздохнул У Чжи и снова улегся. Но и теперь он не мог уснуть.
«Надо выспаться — завтра будет напряженный день! — убеждал он себя. — Дальновидный коммунист в такой обстановке должен быть готов к любым неожиданностям!» Он мысленно обругал себя и, чтобы уснуть, начал считать: «Раз, два, три, четыре…» Вскоре он действительно уснул, но это был кошмарный сон.
Проснулся он от холода и сразу почувствовал сильную головную боль. Внутри все горело, но он трясся от холода.
«Плохи мои дела: я, кажется, заболел! Надо же заболеть именно сейчас, дьявол тебя задери! — мысленно выругался он. — Нет, мы еще поборемся с болезнью, как с врагом коммунизма! Но до чего же холодные камни! Сейчас я встану и сделаю гимнастику, попрыгаю, разогреюсь как следует, чтобы пот полил… тогда все будет в порядке!»
Собрав все силы, он сел, нащупал лампу и, испортив несколько спичек, с трудом зажег ее. Отбросив в сторону одеяло, он попытался встать, но в глазах у него закружилось, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, он зашатался и бессильно опустился на камни, теряя сознание.
Сян-цзы тоже долго не спалось в эту ночь. Она думала об У Чжи, вспоминала, что в пещере очень холодно, а одеяло у него тонкое, не простудился бы! Ночью его может ужалить ядовитая змея…
Немного подремав, она вскочила с постели и осторожно, чтобы не разбудить Дурочку, свернула свой старенький тюфяк, взяла ватный халат и вынесла все во двор. Еще была глубокая ночь. Перебросившись несколькими словами с Сяо-хаем, который тоже не спал, она помчалась в горы, чтобы поспеть в пещеру и вернуться обратно до рассвета.
Толкнув изгородь и поняв, что она подперта изнутри, она тихо позвала:
— У Чжи! У Чжи!
Но ответа не последовало. Она просунула внутрь руку, с трудом отодвинула бревно и, отставив в сторону изгородь, проникла в пещеру, стукнувшись головой о низкий свод. Из-под ног ее с шумом посыпались камни, она сильно ушиблась, сердце ее в тревоге колотилось как бешеное.
— У Чжи!
— А-а-а…
Услышав его стон, она стала шарить вокруг себя.
— Да где же ты?
— А-а-а…
Сян-цзы сделала шаг вперед и нащупала рукой его горячий лоб. Она быстро зажгла давно уже погасшую лампочку и при ее тусклом свете увидела пышущее жаром лицо, глубоко запавшие глаза, побелевшие губы.
— У Чжи! Да ты никак заболел? Что с тобой?
— Болит голова… но это… неважно… Воды… попить!
— Я не захватила воды, — растерянно ответила девушка. — Я принесла тебе тюфяк и ватный халат… Боялась, что днем люди могут увидеть, как я иду сюда, и пришла пораньше.
— А-а-а…
— Я сейчас сбегаю домой и принесу тебе кипятку и чего-нибудь поесть, а Сяо-хай захватит сноп соломы!
У Чжи лишь простонал в ответ.
Сян-цзы побежала домой. К счастью, еще не начинало светать.
«Сейчас не то что осенью, соломы еще нет, — думала она, — придется взять рисовой соломы прошлого урожая и быстро послать с ней Сяо-хая, чтобы он успел до рассвета попасть в пещеру».
Она торопливо вбежала во двор, позвала Сяо-хая, вытащила два снопа рисовой соломы и отправила его к У Чжи.
Пока она занималась домашними делами и готовила завтрак, наступил рассвет. Тетка за завтраком, не переставая, ворчала на нее:
— У тебя еще не вышиты новые тапки. Приближается свадьба, а ты, видно, и в этот день собираешься сверкать голыми пятками?
Но Сян-цзы отмалчивалась, хотя в душе у нее кипела злость.
«Кончала бы поскорее, сколько можно лицемерить!»
Сюй И-синь и жена Летающего тигра несколько дней назад сошлись на том, что жених в качестве свадебного подарка вручит ей сто пятьдесят юаней. Она заверила Сюй И-синя, что эти деньги пойдут на приобретение невесте платьев и постельных принадлежностей. Но на самом деле она и не собиралась тратить такие огромные деньги на какую-то там племянницу. И так негодницу сколько лет даром поили и кормили, разве это не малый расход? Неужели перед свадьбой нельзя хоть частично возместить этот расход? Поэтому тетка купила ей цветного ситца на платье, одеяло, сделала новый тюфяк и на том успокоилась. Основную же часть полученных от Сюй И-синя денег она припрятала на свадебные наряды для родной дочери.
Возмущенная ее поведением, Сян-цзы пожаловалась У Чжи.
— У тети моей нет ни стыда, ни совести, она заботится только о своей Дурочке!
Но У Чжи посоветовал ей поменьше обращать внимания на житейские мелочи, а больше помогать ему.
Тетка, решив, что племянница ее всем довольна — молчит и не жалуется, половину купленного ситца отдала Дурочке. Сян-цзы знала об этом, но спорить не стала, хотя в душе очень переживала. Она благоговела перед У Чжи, доверяла каждому его слову, и единственной ее мечтой было во всем быть ему полезной.
Сян-цзы не давала покоя мысль о том, что больной У Чжи лежит в пещере и ждет не дождется воды и пищи. Разве могла она еще думать о каких-то тапках? Наконец тетка закончила завтрак и пошла к соседям поиграть в карты. Дурочка убежала на улицу. Сян-цзы быстро отсыпала в кулечек сахару, взяла с собой свежих пирожков, чайник кипятку и поспешила в горы.
В пещере Сяо-хай уже приготовил новую постель для У Чжи — расстелил солому, застлал ее одеялом, укрыл его теплым халатом и сидел рядом, вытирая пот, выступавший на лице больного.
У Чжи метался в жару, никого не узнавал. Сян-цзы присела около него и попыталась покормить его пирожками, но он не мог есть. Тогда она стала поить его сладким чаем, он с трудом глотал чай, но выпил все же всю чашку.
Весь день У Чжи был в забытьи и ничего больше не брал в рот. На ночь около него остался дежурить Сяо-хай.
На следующее утро после завтрака Сян-цзы, снова оставшись одна дома, приготовилась идти в пещеру. Но тут во двор вошли двое незнакомых мужчин в крестьянской одежде и заявили, что их прислал Цинь Бяо к офицеру У.
— Офицер У ушел из деревни по своим делам! — преградила им путь девушка.
— Куда он ушел?
— Не знаю!
— Когда должен вернуться?
— Ничего не сказал, — твердо отвечала Сян-цзы, хотя сердце ее готово было вырваться из груди.
— Мы не верим тебе: вчера еще люди видели его здесь! — И, оттолкнув девушку, они полезли в дом.
«Не верите? Ну что ж, ищите!» — с издевкой подумала девушка.
Не найдя никого, незнакомцы снова подошли к ней, и один из них сказал:
— У нас есть письмо для офицера У, ты не сможешь передать ему?
— Смогу!
— Только сама вручи ему в руки. Если он не получит это письмо, то ты от нас никуда не денешься!
Девушка спросила, кто они и откуда, но они ограничились одной фразой:
— Офицер У все узнает из письма! — И они быстрым шагом вышли со двора.
«Какие отвратительные типы!» — подумала она с тревогой.
Переждав немного, девушка взяла кастрюльку и самой дальней дорогой отправилась в пещеру. Около входа она внимательно осмотрелась и, убедившись, что поблизости никого нет, нырнула внутрь.
У Чжи к утру сильно пропотел, жар спал, и к нему полностью вернулось сознание. Сян-цзы сообщила ему о приходе людей Цинь Бяо и передала письмо. Это известие обрадовало его. «Наверняка есть хорошие новости!» Он быстро распечатал письмо и прочел:
«Свидетельствуем свое высокое уважение офицеру У Чжи! Нам трудно выразить нашу безграничную благодарность за назначение Нас командиром отряда и за пятьсот обойм патронов. Мы очень сожалеем, что не можем отблагодарить вас достойным образом. Предлагаем встретиться 13-го числа в селении Гуанцзядянь. Мы постараемся устроить достойную встречу и просим вас обязательно прибыть туда. К тому же есть важные дела, о которых надо посоветоваться. Просим не отказать в просьбе.
