Общие потери союзников в 1,3 раза превышали потери турок — за счет большого числа больных. А вот по безвозвратным потерям соотношение было в пользу союзников — 1,38:1.
В апреле 1915 года в ряде мест австро-венгерские войска были оттеснены за Главный Карпатский хребет. Хотя развить частные успехи русским войскам не удалось, а их потери в операции достигали 1 млн человек, Германия опасалась, что ее основной союзник под тяжестью поражений вынужден будет выйти из войны, и на время перенесла главные усилия на Восточный фронт. Затишье на Западном фронте в связи с отвлечением англо-французских для проведения Дарданелльской операции позволяло без большого риска снять оттуда германские войска. Из 8 германских дивизий, переброшенных с запада, и 3 наиболее боеспособных австро-венгерских дивизий, включая 1 кавалерийскую, была сформирована 11-я армия генерала Августа Макензена, имевшая 107 000 человек и 674 орудия и миномета против 3-й армии генерал-лейтенанта Радко Дмитриева с 219 000 солдат и 680 орудий. Под Тарновом ей помогала 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда. 19 апреля (2 мая) Макензен атаковал русские позиции у Горлице в Галиции и вскоре прорвал фронт. К тому времени русская армия испытывала острую нехватку снарядов. На Западном фронте французские войска с декабря 1914 по март 1915 года предпринимали атаки в Шампани, но так и не смогли прорвать германский фронт, несмотря на двукратное превосходство в людях и артиллерии. Французы понесли большие потери — более 91 тысячи убитых, раненых и пленных, но даже не смогли предотвратить переброску одного немецкого корпуса на Восточный фронт. Неудачей кончилось и наступление англичан юго-западнее Лилля. В апреле французы атаковали Сен-Миельский выступ, но им не удалось достичь внезапности. Немцы, заранее подтянув резервы, отразили наступление.
Плотность живой силы и артиллерии на Западе была в несколько раз выше, чем на Востоке. Такая концентрация сил и средств почти до конца войны оставалась непреодолимым препятствием для достижения стратегического прорыва фронта почти до самого конца войны.
В период, когда германо-австрийские войска предпринимали генеральное наступление на Восточном фронте, французы и англичане атаковали неприятельские позиции в Артуа. К 18 июня наступление выдохлось, причём потери союзников вдвое превышали немецкие. Несмотря на отправку более чем 10 дивизий на Восток, на Западе у немцев оставалось достаточно сил для обороны.
Командовавший 8-й армией генерал А. А. Брусилов вспоминал, в каком состоянии находились оборонявшие крепость Перемышль ополченцы: «… На двух фортах западного фронта Перемышля противник спокойно резал проволоку пред фортовых заграждений, а гарнизон этих фортов не только сам не мешал этому делу, но и не позволял артиллерии стрелять вследствие опасения, что сильная неприятельская артиллерия обрушится на форты. Очевидно, что такие гарнизоны легко отдали форты врагу, который, таким образом, попал внутрь крепости. При таких условиях удержать Перемышль дальше было невозможно…» В то же время, в отличие от большинства солдат, многие боевые офицеры оставили в своей памяти возвышенный образ тех неудачных боев. Философ Федор Степун, высланный в 1922 году на знаменитом «философском пароходе», а в 1914–1917 годах — офицер-артиллерист, признался в мемуарах: «Я не умею этого объяснить, но, всматриваясь в себя, я отчетливо вижу, что пережитая революция если и не оправдала войны, то все же как-то очистила ее в моей памяти… Вот замечательная страница из письма моего однобатарейца Владимира Балашевского: «Если бы ты знал, какою красотой и правдой представляется мне после всех ужасов пролетарской революции и гражданской «бойни» та, «наша», если разрешишь так выразиться, война. Все последующее уродливое и жестокое не только не заслонило моих старых воспоминаний, но, очистив их своею грязью и чернотою, как уголь чистит белых лошадей, как-то даже придвинуло их ко мне… Сейчас так близки моей душе Карпаты и милая Ондава, где мы стояли с тобою весною 15-го года».
Германская артиллерия во время Горлицкого прорыва. 1915 г.
Во время Горлицкого прорыва в мае 1915 года немцы потеряли 2634 убитыми, 1067 пропавшими без вести, 11 470 ранеными и 1353 больными. Потери русских войск превышали 40 тыс. человек.
Русские крепости на западных границах, согласно планам командования, должны были надолго задержать продвижение австро-германских войск. Согласно расчетам, они должны были пасть, но перед этим продержатся от 4 до 9 месяцев.
В действительности устаревшая артиллерия и недостаток снарядов, отсутствие бетонных укреплений и бронеколпаков, плохое качество гарнизонов сделали их легкой добычей противника. Известный русский фортификатор В. В. Яковлев писал: «На русских крепостях (Ковно, Новогеоргиевск) влияние морального фактора сказалось в еще большей степени; к тому же здесь были налицо плохие качества командования в лице комендантов этих крепостей. Эти два фактора были решающими, ибо, не говоря про Новогеоргиевск, имевший 3–4 линии обороны и форты со вполне надежными казематами, способными сопротивляться даже 42-см снарядам, даже незаконченная Ковно со своими устарелыми фортами, но исключительно благодарной для обороны местностью и эшелонированными в глубину позициями при иных гарнизоне и коменданте могла обороняться значительно дольше того, чем она оборонялась фактически. И разительным в этом отношении контрастом был маленький Осовец, который германский кайзер называл «игрушечной крепостью». Здесь и гарнизон, и толковый, энергичный комендант при наличии, правда, более значительного количества надежных казематов, чем в Ковне, но также при свободном тыле смогли вести оборону в течение 6,5 месяца; крепость на заданный срок задачу свою выполнила».
В 1892 году военный министр генерал Куропаткин предложил создать в Привисленском крае большой укрепрайон, протяженностью вплоть до Бреста. В 1902 году было предусмотрено выделение 4,2 млн рублей на строительство укрепрайона, но строительство так и не было начато вплоть до августа 1914 года.
Уже в 1905 году стало ясно, что береговые 11 — дюймовые и 9-дюймовые пушки и мортиры и 57-мм пушки Норденфельда абсолютно бесполезны для стрельбы по кораблям. Как пишет историк Александр Широкорад: «Нападение Японии на Россию после 1907 года (то есть после заключения союза с Англией) было исключено. Следовательно, особой нужды в этих орудиях во Владивостоке не было. Можно было оставить два десятка 10-дюймовых и 6/45-дюймовых пушек, а остальные вывезти на Запад. Кстати, это и было сделано, но только в 1915–1916 гг. Из Владивостока вывезли все подчистую, но только после того, как пали все западные русские крепости». В 1906–1914 годах упразднили и разоружили несколько русских береговых крепостей — Либаву, Керчь, Батум, Очаков. В конце 1914 года из береговых крепостей в Новогеоргиевск были доставлены две 10/45-дюймовые и четыре 6/45-дюймовые пушки с 446 тротиловыми снарядами и 266 шрапнелями, то есть по 111,5 фугасных снаряда на ствол, что было ничтожно мало.
Крепость Ковно сопротивлялась немцам всего 10 дней и была сдана уже 22 августа 1915 года. Советский историк генерал А. М. Зайончковский главной причиной сдачи крепости назвал «преступное поведение коменданта генерала Григорьева».
Разрушенные казематы Осовца. Август — сентябрь 1915 г.
4–5 августа 1915 года русские войска по приказу генерала М. В. Алексеева без боя оставили Варшаву. Новогеоргиевск вроде бы сдавать не собирались, но крепость сопротивлялась всего 9 дней. Новогеоргиевск был обложен 45 батальонами ландвера, состоявшими из резервистов старших возрастов. Для обстрела крепости немцы использовали 84 тяжелых орудия, в том числе 15–305-мм и 420-мм мортир.
Новогеоргиевская крепость имела 33 форта, гарнизон которых состоял из 64 батальонов пехоты. Новогеоргиевск, сильнейшая крепость Европы, имел гарнизон в 90 000 солдат и 1000 офицеров при 1200 орудиях, полугодовом запасе продовольствия, нескольких аэропланах и аэростатах и 116 ручных пулеметах Мадсена. Но к середине сентября 1914 года в Новогеоргиевске находилось всего лишь около полумиллиона снарядов. Гарнизон из-за смены частей, отправленных на фронт, состоял из ополченцев и недавно прибывшей второочередной дивизии. Хотя разрушения от обстрела тяжелыми снарядами были незначительными (а внутри казематов повреждений вообще не было), моральный дух защитников был подорван, а решительная атака немцев произвела на коменданта крепости генерала Бобыря такое впечатление, что он приказал оставить пять фортов внешней линии, затем перебежал к немцам и уже из плена приказал сдать крепость «во избежание дальнейшего кровопролития». Хотя немцы затри дня успели занять всего 2 форта из 33. В плен попали порядка 80 000 военных, из них 23 генерала. Немцы захватили 1200 орудий.
