— «Отец понять его не мог и земли отдавал в залог» — дополнил гость сидящий в конце стола.
— Вот, именно, — подтвердил Бурцев. — Отцу не хотелось ничего делать, поэтому наследство Евгению Онегину пришлось раздать за долги отца. Оно и сейчас так — мы готовы всё продать, лишь бы экономикой не заниматься. А то, что у людей нет работы — это никого не интересует. Если большинство граждан страны будет участвовать в производстве этого простого продукта, тогда вы и относиться к ним будете совсем по-другому. А так они вам не нужны — они лишние, «с боку припёку». Они поняли и говорят вам: «Вы власть, давайте на водку, а не дадите, мы и самогону выгоним». В России женщина спивается, а она носитель устоявшихся генов. Алкоголизм становится наследственным. Если ребёнок с материнским молоком употребляет алкоголь, уверяю вас, никакие законы направленные на борьбу с детским алкоголизмом и преступностью, не помогут. В России деградирует наука. Скажите, какой безумный олигарх даст деньги на изобретение реактора синтеза, что бы завтра его нефть никто не покупал? Это же смешно. А без науки страна не сможет подняться. Все светлые головы пытаются ехать за границу. В нищей стране выгоднее всего делать деньги добывая сырьё, и посылать под землю людей за копейки.
Бурцев выпил, поставил бокал и вышел. Несколько человек зааплодировали.
— Ну, как он тебя? — сказал гость, сидящий в конце стола. — Наша фракция давно предлагает ввести ренту, а вы, правые, всё упираетесь. Вот он, прямым текстом и сказал, почему вы упираетесь.
— Что это за господин? — спросил у Никольцева спорящий депутат.
— Ну, он же тебе сказал, — засмеялся тот, что сидел в конце стола, — бомж в погонах.
— Да, прекратите вы, я серьезно.
— Бывший командир полка, полковник в отставке, — сказал Никольцев. — Воевал в Афганистане, а сейчас, уволен из армии, без квартиры и без средств к существованию.
— Как, и без пенсии, что ли? — спросил сидящий рядом.
— И вы ту пенсию считаете средством к существованию; тем более, если у человека нет квартиры, — сказал Никольцев.
— Опасно он мыслит, — сказал спорящий депутат.
— Правильно, правильно он говорит, — возразили рядом сидящие.
— Если не изменим ситуацию, — вмешался ещё один, — то на следующих выборах народ попрёт нас из Думы.
— И правильно сделают, — выкрикнул кто-то из зала.
Вскоре спор затих, публика продолжала веселиться. К Никольцеву подошёл банкир.
— Вадим, у меня есть к тебе дело, надо бы поговорить. Пойдём, покурим. Сигару будешь? — спросил банкир. — У меня есть хорошие сигары, вчера из Кубы привезли.
— Давай, попробую.
Банкир спустился к машине и достал две пачки сигар.
— Вот тебе от меня новогодний подарок.
— Спасибо, подарок хороший. Так, что там за дело? — спросил Никольцев, поджигая сигару.
— Помнишь, я просил тебя о том деле?
— О каком деле?
— У тебя, что память дырявая? Я просил тебя поговорить с людьми. Мне нужны офицеры-афганцы для охраны.
— А, ты об этом. Есть у меня кое-кто со спецслужб на примете.
— Бывшие гэбисты, что ли?
— Да, бывшие: тоже афганцы из отряда «Вымпел», «Каскад». Были там такие.
— Вадим, не хочу я их. У них своя гоп компания — это еще хуже, чем братки.
— Почему ты так думаешь?
— Не думаю, а знаю. Они уже три банка в Москве поимели. А я лично не хочу этого. У них большие связи, где-то чуть, что не так — и ты на крючке. Попадёшь под них — банк банкрот; деньги по карманам. А я хочу нормально работать, чтобы и сыну своему передать. Так, я вот о чём тебя хотел спросить. Что это за парень? Уж больно он мне понравился. Мне, кажется, что он честный и порядочный, такой не продаст бандитам. Неделю тому назад друг деньги большие перевозил. Видать, охрана кому-то шепнула, бандиты встретили на дороге, и пять миллионов долларов забрали.
— Я с этим парнем служил. Это эталон порядочности.
— Вадим, поговори с ним, пусть станет во главе фирмы. Мы денег дадим,
ты поможешь людей подобрать.
— Он же не спец, он знает танки, БМП, всё вооружение полка, может полк
повести в атаку, но жандармским делам он не обучен.
— Причём тут это. Можно ему и спецов дать в подчинение. Но, чтобы вся организация из них состояла — это увольте. Мы с друзьями сошлись на том, что нам нужен такой центр, где бы профессионально готовилась охрана, подбиралась по личным и профессиональным качествам, где бы была своя служба безопасности, и можно было бы провести частные расследования. Менты уже настолько срослись с бандитами, что им нельзя верить. Кроме меня готовы поучаствовать ещё три банка.
— Завтра поговорю, сегодня не буду по пьяни бормотать.
— Не буду я воров охранять! — кричал утром Бурцев, когда Никольцев втолковывал ему суть дела.
— Погоди, погоди, Вася, — Никольцев схватился за голову. — Ой, голова болит, не кричи ты так. Говори тихо, башка раскалывается. Ну, посуди ты сам, нужно же чем-то заниматься. Сейчас ты со мной живёшь, а завтра не выберут Никольцева. Что тогда? Дача государственная, из неё попросят. Я-то к дочери поеду жить, буду у бизнесмена кусты подстригать. А ты куда? А потом, с чего ты взял, что он вор? Ситуация такая сложилась в стране. Всё было государственное. Кому-то надо было это приватизировать. Или надо было жребий тянуть: кому вышечка, кому заводик? Представь, что тебе по жребию роддом достался, — Никольцев расхохотался, — и что бы ты с ним делал? Никто же не виноват, что мы с тобой в армии в это время служили и пушечки не приватизировали. Не надо было в училище учиться, а поступать в институт нефти и газа. В этот момент оказался бы у трубы. Или финансовый ВУЗ закончил бы и сейчас на мешке с деньгами сидел бы. Стал бы и ты вором. Скажи спасибо, что этот парень мешок с деньгами за границу не упер — с этой властью мучается; с этими завлабами да с младшими научными сотрудниками. А потом полсотни бывших офицеров обретут работу, это что, плохо? Плесни лучше в бокальчики, опохмелиться надо, голова болит. Давай лучше выпьем за твоё будущее дело.
— Вадим, теперь я знаю, почему тебя выбрали депутатом. Ты любого сумеешь заболтать. Согласен охранять имущий класс.
— Можно подумать, ты всю жизнь охранял неимущий? Тебе в голову вбивали, что ты народ защищаешь, а ты и уши развесил. Вот и лады, обсудили дело. Подберем ребят, афганцев с нашего полка. Есть у меня на примете ребята со спецназа. Правда, банкир им не доверяет, да он и знать не будет. Фирму, знаешь, как назовём «Свои», как в том фильме «Почему операция Ы? А чтобы никто не догадался!» Чтобы там были только свои, засланных казачков со стороны не брать.
Бурцев приступил к формированию фирмы. Банкиры выделили деньги. Он около месяца мотался, подыскивая себе людей. Был оборудован прекрасный офис, с двумя выходами на параллельные улицы, взяли в аренду учебное поле и тир. Опытные офицеры спецназа, прошедшие войну, оказались кстати. Никольцев не ошибся — они в буквальном смысле натаскивали людей. Вадим договорился с людьми из охраны президента. Оттуда приезжали учителя и обучали людей особенностям персональной охраны.
Через три месяца охранная фирма «Свои» приступила к своим прямым обязанностям. Успех фирмы был настолько велик, что через год у Бурцева уже не хватало людей, чтобы обеспечить охраной всех желающих клиентов. Охраняли банки, гостиницы, сопровождали инкассаторов, деловых людей, их жён и детей.
Пережившая разграбление, страна потихоньку стала приходить в чувство. Но ей не дали подняться с колен. Кому-то нужна была война, чтобы в этой мутной воде, вперемешку с кровью, отлавливать свою «рыбку», заниматься своим воровским делом. Окружение уговаривало Соснина двинуть войска на отделившийся де-факто от России Грозный. Воронов на всю Россию заявил «что мы усмирим Чечню за два часа одним парашютно-десантным полком». Но беда в том, что и этого полка у Воронова не было. Эти полки были только в Генеральном штабе на бумаге.
После ввода войск в Чечню, Бурцев приехал к Никольцеву на дачу. Никольцев достал бутылку водки и налил в рюмки.
— Давай, Вася, помянем — много ребят в Грозном погибло. Некоторых знал лично. Помнишь тот разговор, когда ты по заднице получил?
— Чего же не помнить, каждое слово помню.
— Так вот, работают они, денежки арабов — и эмиссары появились в Чечне. Чеченских боевиков обучают за границей, в специальных лагерях. Министр обороны вместо обещанного парашютно-десантного полка со всей России собрал поваров, писарей, да вчерашних школьников и кинул их под пули. Вместе с Сосниным пропили и прос…ли армию, а сейчас пыжатся. А арабы требуют своё. Этот «воевода» — генерал Мещерский, свояк Воронова, не обстрелянных пацанов и танки в город бросил. Их из окон домов чеченцы обстреляли и сожгли.
— Я его хорошо знаю, — сказал Бурцев, — он в Германии замом главкома был. Приезжал пару раз в полк. Интеллект ниже плинтуса. Солдатские тумбочки проверял, и стандартный вопрос задавал: «сколько у свиноматки сосков». А, они что, свояки с министром?
