Как только они скрылись за поворотом, я увидел вспышку оранжевого огненного шара, еще мгновение — и он пронесся над моей головой. Я быстро припал к земле. Нужно действовать, вести ответный огонь. Но откуда он взялся, этот огненный шар? Источника его нигде видно не было. Повернувшись к реке, я увидел справа от себя взвод — он отчетливо видимой линией растянулся по берегу.
«Это, черт возьми, зенитное оружие!» Иракцы стреляли в нас из крупнокалиберных зенитных пушек и, по всей видимости, откуда-то из района виднеющихся вдалеке пальмовых деревьев. Я отложил свой поход на совещание командиров, взводу я был сейчас нужен гораздо больше.
Почти весь батальон, наполовину в грязи, притаился на дне оросительной канавы. Мне казалось, что у меня в руках не автомат, а какой-то пугач. Рации в руках не было. Я надеялся, что кто-то вызвал вертолеты «Кобра».
Я было встал, уже хотел побежать, но подумал: «Нет, сейчас опять громыхнет». И снова вжался в землю. Я думал о цитате, которую как-то вычитал, что-то типа «война — это тысяча частных законов трусости». Мне было стыдно: я притаился в канаве, зная о том, что мои солдаты ведут огонь, не по-командирски. Не этому меня учили в Квантико. Обучение морских пехотинцев — это прежде всего психологическое сражение против инстинктов самосохранения. Каждый душевный импульс призывал меня свернуться в клубок и ждать, пока кто-нибудь другой разберется с иракскими зенитками. Но я был командир, и мои солдаты вели огонь.
Чем ближе я подбирался ко взводу, тем сильнее возвращалось Ко мне чувство уверенности. Все же я был со своей командой.
Тромбли, всматриваясь в огромный бинокль, обосновался у «Хаммера». Хассер, смотря вниз на Тромбли, стоял в пулеметной башне за гранатометом «Mark-19».
— Видишь, где заканчивается линия деревьев справа? — спросил Тромбли. — Я думаю, зенитки там. Примерно на два пальца влево и в глубь деревьев.
Выстрелы. Нет. Наши снаряды это место не достают, а их до нас достают. А наши просто не долетают.
На водительском сиденье «Хаммера» Кольберта сидел и пел Персон: «Раз, два, три, четыре, за что мы, б…, воюем?»
— Каждый должен сам ответить себе на этот вопрос, — произнес я, подбираясь с биноклем в руках к крылу машины.
— Да, сэр? — сказал Персон, повернувшись ко мне лицом и не обращая никакого внимания на шум и грохот боя, ведущегося вокруг нас. — Я полагаю, что сражаюсь за дешевый бензин и мир без обрезанных уродов, взрывающих наши здания.
— Хоть узнал, что ты у нас идеалист.
— Мир вообще кажется мне идеальным, особенно сейчас.
На горизонте появились два вертолета огневой поддержки «Кобра». Следующий удар зениток был направлен как раз на них. Белая машина, обнаруженная нами в поле, начала ездить по кругу с включенными фарами. Если бы он получше прицеливался и почаще стрелял, то нас бы в живых уже не было.
Позади меня упал снаряд. Кое-что новенькое. Стреляли из реактивного миномета.
— Снайперы! Найдите минометного наблюдателя! — закричал я. Минометный огонь неэффективен, если не контролируется кем-то, кто видит намеченные цели.
Уинн, обосновавшись на капоте, смотрел вдаль, в прицел своей снайперской винтовки.
Я разрывался между двумя рациями и биноклем.
— Со сколькими критическими ситуациями мы одновременно можем справиться?
Вопрос, заданный Уинну, был почти риторическим, я думал, он сейчас начнет ворчать.
Вместо этого Уинн оторвался от винтовки и задумчиво посмотрел на меня. Вокруг продолжали падать минометные снаряды. Я больше не хотел, чтобы он отвечал на мой вопрос — не время отвлекаться.
— Всегда на одну меньше, чем мы имеем.
У снайперов морской пехоты была мифическая репутация, и неспроста. Школа разведчиков-снайперов в Квантико отсеивала семь из десяти человек начального состава. Выпускники же, пользуясь модифицированными винтовками системы «Ремингтон», метко стреляли по движущимся целям, находящимся в миле от них.
— Сэр, проверьте вон ту серую машину, — это Руди, лежавший на животе, привстал и показал на едва заметную машину, расположенную за оросительным каналом. — Она находится примерно в тысяча пятистах ярдах. Внутри машины парень, он смотрит на нас и одновременно говорит по рации или мобильному телефону.
Я посмотрел в бинокль. Да, именно так. Машина стояла посреди поля в гордом одиночестве. Темная фигура, сидящая в ней, определенно смотрела в нашу сторону, периодически подносила к лицу какой-то предмет и двигала губами. Я на секунду засомневался: является ли все вышеперечисленное достаточным поводом для убийства мужчины? Может, это просто местный житель, который не хочет ввязываться в перестрелку? Слишком просто. Нет, здесь что-то более холодное, расчетливое. В поле упал очередной минометный снаряд — на этот раз еще ближе к нам. Медленно и неумолимо они направляли огонь прямо на нас.
— Стреляй.
Снайперы стреляют не для того, чтобы предупредить или напугать. Сержант Патрик сделает все возможное для того, чтобы его первый выстрел стал смертельным: будет целиться в голову или грудную клетку. Я наблюдал за тем, как он пытается дышать спокойнее и медленнее, а Руди затаил дыхание.
На западе от нас было открытое поле, оттуда можно было ждать любой угрозы. Меня также волновал наш тыл — пыльная дорога, ведущая на юг, в деревню, которую мы только что прошли.
— Джек, Штайнторф! Они могут попытаться напасть на нас сзади. И помните: у нас тут вокруг куча местных жителей.
Энтони и Майк направили свои пулеметы на дорогу.
Ружье сержанта Патрика выстрелило.
— Низко, — сказал Руди, наблюдавший цель в прицел своей снайперской винтовки. Он сказал, что пуля попала в середину водительской двери. Патрик чуть шевельнул стволом, приготовившись к еще одному выстрелу. Выстрел!
— Прямо в яблочко, — сказал Руди.
Тело мужчины в машине упало на сиденье.
— Хорошие выстрелы, сержант Патрик. Руди, ты молодец, что обнаружил его. Будем надеяться, что, с минометами покончено, — сказал я.
Предупреждая нас, кто-то прокричал: «Транспортные средства с тыла!» И в это время с южного направления из-за угла выскочила оранжево-белая машина такси. Увидев барабаны двух пулеметов, водитель остановился, из машины выскочили трое мужчин.
— Не стрелять! Не стрелять! — крикнул я Джеку и Штайнторфу.
Оставив свою машину, люди что есть мочи побежали обратно. Не прошло и минуты, как из-за угла к нам повернула вторая машина. Мы опять не стреляли, а они опять выпрыгнули из машины и пустились наутек.
Что-то было не Так. Минометы продолжали обстрел, поток огня с вертолетов не прекращался, а эти ребята на машинах останавливались прямо перед нашим конвоем. И не один раз, а дважды. И люди из второго такси в любом случае должны были заметить бежавших обратно мужчин. Я подошел к машинам и ножом продырявил их шины. Так они не смогут преследовать нас.
Вертолеты «Кобра» все-таки уничтожили зенитную установку и теперь, кружа перед нами, искали другие цели. Минометных выстрелов больше не было. Мы были правы насчет мужчины в машине. Батальон приказал нам отправляться дальше.
ОПЯТЬ НАС СПАСЛИ иракское нетерпение и тактическая некомпетентность.
Мы выехали из-за деревьев и повернули направо к каменному мосту над маленькой речкой, параллельно которой мы до этого следовали. На другой стороне речушки раскинулся самый большой город из тех, которые мы видели со времен Насирии. Эль-Хай тянулся далеко на север, дальше линии горизонта. Его улицы были пусты, окна закрыты на ставни. Мертвый город. До заката оставалась еще пара часов.
Выстрелы. Над нами пролетели заряды автоматического гранатомета «Mark-19». Рота «Альфа» докладывала о спорадически возникающем огне.
Кто-то находящийся на приличном расстоянии впереди нас постоянно орал в рацию: «Достаньте их! Вычислите этих ублюдков!» Грохот взрыва заглушил его голос.
Нашим объектом была «Автострада-7», ПБГ-1 передвигалась по ней на север. Первый разведывательный был самым северным батальоном в Ираке, между нами и остальными американцами находился город численностью в сорок-пятьдесят тысяч человек. На севере оставались Эль-Кут и Багдад с бронетанковыми дивизиями и артиллерией Республиканской гвардии.
Неделю, как и ожидалось, мы шаг за шагом подбирались к автостраде. Мы нарывались на засады, но, как обычно, нам везло. И вот через неделю за пределами Эль-Хайя, впервые за всю войну инициатива перешла в наши руки. Засаду устроим мы. Теперь мы были охотниками.
У нас была действительно хорошая позиция: мы расположились на самой высокой точке дороги, позиция эта была удобна для обороны и легко распознаваема пилотами в том случае, если нам потребуется поддержка.
— Эспера, натяни проволоку в двухстах метрах вниз по автостраде и привяжи к ней инфракрасные палочки, — сказал я. Нужно было избежать перестрелки ближнего боя. Водители противника увидят инфракрасные палочки на проволоке и, я надеюсь, повернут назад.
