— Вы уже пять лет, как училище закончили, а всё еще училищные замашки. Я вам передал приказ, вот и выполняйте, — с этими словами Варежкин развернулся и вышел.
— Вот тебе расписание занятий, вот тебе вождение и стрельба, — подумал Бурцев, — а сколько же надо стального уголка, алюминиевого листа, краски, а главное, сколько рот будет оторвано от занятий, если в каждой части по велению дурака из Главного политического управления делают такую чепуху.
Время шло быстро. Месяц пролетел почти незаметно. В столовой Бурцев каждый раз видел Асю. Шилова не было, он приходил со стройки поздно вечером. Пищу возили в солдатских термосах прямо туда. Теперь Бурцев мог спокойно смотреть на Асю. Она это понимала, и как только он приходил, появлялась в зале или выглядывала из поварской.
Наконец рота Бурцева возвратилась с «заработков». Кубы красовались вокруг плаца. Они были раскрашены в красный, синий и зеленые цвета и пахли масляной краской. На каждой стороне куба было написано по два-три слова из мудрых речей Л.И. Брежнева и Министра обороны: «Экономика должна быть экономной», «Всё, что создано народом, должно быть надежно защищено». На одной из граней, обращенных к входу плаца, местный художник рядовой Абрамалиев заканчивал последний штрих. Он подкрашивал лицо солдата в танковом шлеме. Лицо было нарисовано крупным планом, почти на весь щит. Шлем был черным, лицо красным, а глаза синие. Лицо было нарисовано на фоне зеленого танка, который по сравнению с лицом казался игрушечным. Само лицо принадлежало скорее орангутангу, чем человеку. Местные острословы ему сразу дали имя «угроза империализму».
Шорников вышагивал возле куба в приподнятом настроении.
— Теперь, Варежкин, мы можем хоть самого начальника Главного политуправления встречать — его любимые кубы — вот они. Буду просить командира включить тебя в итоговый приказ на поощрение, ценный подарок тебе обеспечен.
— Надо как-то и Бурцева поощрить, его рота помогала.
— Да, и Бурцева не забыть. Благодарность объявим, с задачей справился отменно.
В субботу на построении полка командир объявил воскресенье рабочим днем.
— В воскресенье и всю следующую неделю работаем в парке боевых машин. Вновь назначенный заместитель командующего округом по вооружению через неделю будет в частях нашей дивизии. Заму по технической части майору Пятакову спланировать всю работу в парке.
В строю, кто-то пошутил: «как будто оно было когда-то выходным»
Когда все ушли в парк, Пятаков подошел к Егорову. Лицо его было перепуганным.
— Что будем делать, командир? Я не успею, много неисправной техники.
— Да не будет он техническое состояние смотреть. Необходимо сделать внешний вид, почистить, покрасить, чтобы глаз радовало.
— Ну, если так, то успеем. А куда дели старого зама? Хороший был мужик.
— Как куда? Ты что, не знаешь, что он умер?!
— Как умер?
— Приехал в штаб армии с проверкой. Его там, в оборот взяли вооруженцы. Чтобы в дивизию не ехал и бардак этот не посмотрел, его водкой накачали. Потом водка закончилась. Технический спирт в дело пошел. Бабу ему подсунули, телефонистку из полка связи. Так он на нее залез и скончался. Не знаю, то ли водка — огонь, то ли баба-конь, да только нет мужика.
— Да, жаль. Хороший мужик был. Добряк такой. Всегда можно было договориться. Ну, я пошел, командир.
Неделю, с утра до позднего вечера, полк работал в автомобильном парке.
Пятаков вытащил со склада припасенную на черный день краску. Всё подметалось, чистилось, красилось. Техника, стоявшая вне хранилищ, в которой не было стекол, дверей, кабин, колес, буксиром оттягивалась в ближайшую рощу на одну из полян. Брошенная в лесу в беспорядке, без желтых табличек, она была похожа на груду металлолома. Техники рот то и дело бегали туда, чтобы пополнить свой запас, стянутыми с нее деталями и узлами.
Зайдя в хранилище с техникой неприкосновенного запаса, Пятаков увидел, что впереди стоящий ЗИЛ был без моста.
— Куда дели задний мост? — спросил он прапорщика, начальника хранилища. Плутов смотрел на зампотеха прищуренными глазами и моргал.
— Пропил, гад?
— Никак нет, он давно уже отсутствует, — ответил Плутов.
— Как давно? Комиссия весной проверяла, акт составила — всё было на месте. Что хочешь, делай, но мост должен быть.
— Так точно, будет, — ответил Плутов.
На следующий день ждали приезда начальника. Пятаков всё время думал о возможных последствиях этой проверки. А тут ещё воровство с техники НЗ. Прямиком пошел в хранилище. Беглым взглядом он увидел, что мост на месте, но, подойдя поближе и, приглядевшись, заметил, что мост был сделан из деревянной чурки искусным мастером и выкрашен в черный цвет.
Так как все машины были освежены, покрашены черной краской, то свежая краска на дереве не отличала мост от других. Колеса всех машин были выкрашены черным сапожным кремом. Машины выровнены по белым полосам, нанесенными на бетонный пол.
Пятаков еще раз взглянул на машины, потом на прапорщика Плутова. Тот молчал. Его круглые глазки бегали.
— Ты знаешь, педераст, что эта техника на случай войны! Если генерал увидит этот деревянный мост, то меня снимут с должности и будут рассказывать про меня анекдоты во всем округе. Я тебя тогда повешу на этих воротах.
— Не обнаружит, товарищ майор. В той части, где я служил, в хранилище восемь таких было. Сменщик в каждой машине ключи поштучно считал, а на мосты внимание не обращал.
И тут Пятакова осенила мысль. Он быстро пошел по хранилищу, просматривая каждую машину, и обнаружил ещё четыре такие подделки.
— Убью, сволочь — закричал он и со всего размаху стукнул Плутова кулаком в лицо. Тот кубарем свалился под машину, потом вскочил и кинулся наутек.
За эту неделю работы в парке Бурцеву удалось проверить свою технику. Завелись только половина машин, остальные были неисправны. Необходимы были запасные части. Составив заявку на имя зампотеха полка, он отправил ее по команде. На следующий день ему сказали, что можно пойти и получить запчасти на складе полка. На складе из шестидесяти наименований, написанных в заявке и подписанной замптехом полка, ему выдали только две: тягу и трос спидометра. В отчаянии он собрал офицеров и прапорщиков роты.
— Что будем делать, — начал он, — рота не боеготовая.
— Чего вы волнуетесь, в других еще хуже, — ответил техник роты.
— Другие меня не интересуют, меня интересует моя рота.
— Если сильно захотеть — всё восстановим, только одно нужно.
— Что нужно?
— Нужна водка.
— Сколько водки нужно?
— Как дела пойдут! Но при таком завале, наверное, ящик.
Бурцев прикинул: бутылка стоит три рубля и двенадцать копеек, ящик будет стоить шестьдесят три рубля — это половина его месячной получки. Но желание всё восстановить побороло его сомнения. Он решил — куплю сахар, чай, завтракать и ужинать буду дома.
— Будет вам водка, — ответил он.
В груди у Бурцева защемило. «Как же Ася», — подумал он. Видеть её только один раз в день — это было для него наказанием. Но он твердо решил. Купив ящик водки, он выдал её технику роты. Техник вечером ушел на склад полка и уже ближе к полуночи, еле держась на ногах, принес половину того, что было необходимо.
На следующий день к хранилищу подходили какие-то прапорщики и сверхсрочники. В карманах, под полой они приносили запчасти и отдавали технику. Бурцев понимал, что эти запчасти сняты с такой же техники, как когда-то у него. Но он долго не думал об этом. «Цель оправдывает действия» — решил он.
Еще через день техник съездил на дивизионный склад. Наконец-то всё было восстановлено. К приезду генерала рота Бурцева была полностью готова.
Наступил день приезда генерала. Всех солдат увели в лес, чтобы они своим видом не омрачали большого чина. В автопарке остался командир полка, зампотех полка и зампотехи батальонов. Все склады и хранилища были открыты, возле дверей которых, стояли начальники этих складов. Все были одеты в новые комбинезоны, как будто они никогда не прикасались к технике, а всё это крашеное железо мылось, чистилось и красилось само. Наконец появились две «Волги». На одной ехал командир дивизии, на другой зам. командующего округом по вооружению. Увидев, что на входе в автопарк их ждет командир полка и зампотех, машины проехали метров двести в другой конец автопарка. Пятакову и Егорову пришлось бежать за ними. В армии считалось это высшим шиком — проехать мимо ожидающего тебя подчиненного, а потом, выйдя из машины, смотреть, как тот, спотыкаясь, бежит к тебе, как верный пёс. Кстати, этим чванством были поражены почти все чиновники.
После того, как, запыхавшись от бега, Егоров доложил рапортом, генерал направился к рядом стоящему хранилищу с техникой «НЗ». У Пятакова заколотилось сердце. Всё, если увидит деревянные мосты на машинах, снимет с должности.
