- Как прилетим, так сразу и пообедаете в самом лучшем ресторане Буденновска! Это я вам точно обещаю…
Это конечно понравилось почти всем… Но я уже знал разные стороны этой войны и потому постарался скрыть свою скептическую улыбку, отвернувшись к ближайшему иллюминатору.
Авиационные двигатели самолета ожили и стали набирать обороты, потом натужно взревели и самолет стал выруливать со своей стоянки на взлетно-посадочную полосу аэродрома.
Через остальные иллюминаторы некоторые солдаты с интересом разглядывали аэродромное хозяйство, транспортные самолеты, проплывающие вблизи вертолеты, штурмовики и истребители.
Когда самолет разогнался и взлетел метров на 50-100,мы с Петраковым тоже выглянули в свой иллюминатор. Перед этим кто-то удивленно присвистнул и нам тоже захотелось полюбознайничать. Мы сидели по левому борту и сейчас нам был хорошо виден проплывающий сбоку красивейший военный городок, который возводили болгарские рабочие турецких фирм. Все это строительство оплачивалось германским государством и эти заманчиво-идеальные дома предназначался для российских офицеров, добровольно и до срока покинувших объединившийся Бундес.
- Везет же некоторым. И в Германии послужили и теперь хаты классные получат. - Сказал кто-то из офицеров. - Говорят, что можно дать на лапу пять тонн зелени и получить здесь двухкомнатную квартиру. Главное - быть бесквартирным военнослужащим.
- Да. Городок красивый. - Вздохнул я.
Красивые дома, выглядевшие игрушечными на фоне остального уныло-безобразного городского пейзажа, постепенно уплыли вдаль и самолет вскоре набрал необходимую высоту. В салоне стало заметно прохладней.
Солдаты уже успели снарядить все магазины к оружию и только пулеметчик-калмык продолжал пальцами загонять в пулеметные ленты патроны. Заметив болезненную гримасу на его лице,я спросил:
- Что, пальцы болят?
- Да есть немного. - Ответил он.
Я пробрался сквозь скопление ящиков и присел рядом с ним:
- Смотри, как надо. Ленту держишь в правой ладони так, чтобы узкая часть патронного гнезда упиралась во вторые фаланги указательного и среднего пальцев. Левой рукой вставляешь патрон в гнездо ленты и потом внутренней частью правой ладони, которую нужно сжать, вгоняешь патрон, чтобы пуля вышла промеж этих двух пальцев. Красный ободок пули должен быть по срезу гнезда ленты. Вот так… Понял?…
Демонстрируя ручной способ снаряжения ленты, я быстро зарядил десяток патронов в ленту, после чего передал её хозяину. Пулеметчик попробовал сам забивать таким методом патроны в ленту и заметно повеселел:
- Получается… А я тут корячился по одному…
Я не выдержал праздного безделья и взял из рюкзака пустую ленту, чтобы затем собственноручно снаряжать её маслянистыми патронами. Уж такой работенки мне никогда не приходилось чураться… Да еще и в помощь моему же пулеметчику.
- Ты привыкни к такому способу… Но потом старайся почаще эти пальцы менять на средний и безымянный… А то мозоли быстро набьешь… Ну а затем попытайся ленту в левую руку перекинуть… И таким же Макаром дальше…
Пока я вслух делился своими познаниями, мои пальцы и ладони скоро заполнили патронами всю ленту. После этого мне только и осталось бросить её к другим снаряженным лентам и встать на ноги, разминая затекшие колени.
Калмык посмотрел на оставшиеся две сотни пустых ячеек и вздохнул с еле уловимым облегчением.
- Товарищ лейтенант, а у пулеметчика должен быть помощник?
Но я его разочаровал:
- Это в пехоте по штату есть помощник пулеметчика. А у нас нет.
- Так как же я буду столько патронов таскать? Они же вРД не влезут.
Я лишь усмехнулся от такой наивности, но старым боевым опытом поделился с ним щедро:
- Влезут. В РД помещается восемьсот патронов в лентах. Шестьсот в основной карман и по сотне в боковые карманы. И еще сто - на пулемете в коробке. Когда будут вскрывать цинки с подствольными гранатами, ты возьми штук пять картонных прокладок из цинка. Они как раз влезают по размеру в основной карман рюкзака. Это чтобы не натереть мозоли на спине.
- А оставшиеся патроны я буду в большой коробке таскать? - уточнил высокий солдат.
- Посмотрим. Может кому-нибудь из автоматчиков дадим.
- Во, это хорошо. - Обрадовался пулеметчик - А то тяжело ходить со всем этим добром.
Может быть я показался ему извергом, но мне сразу же пришлось расставить всё по своим законным местам, чтобы друг степей не рассчитывал на легкую жизнь с пулеметом в руках.
- Ну кроме этого ты еще получишь четыре гранаты, штук шесть ракетниц, два оранжевых дыма и два огня. И ты не ходить будешь, а бегать и ползать в полной экипировке.
Из летной гермокабины вышел наш генерал и жестом подозвал комбата вместе с командирами групп. Мы подошли и старались уловить каждое его слово в окружающем нас шуме.
- Так… Я сейчас связывался с разведцентром. Наши слухачи перехватили одно сообщение, что в Буденновск отправился целый отряд спецназа из 22 бригады. Так что на подлете к аэродрому нас могут духи встретить.
Вот именно так генерал довел до нас боевую обстановку, которая не принесла никакой особой радости. Мы молчали и слушали его дальше. Затем начальник разведки обратился уже непосредственно к комбату:
- Маркусин, назначь одну группу, чтобы она сразу десантировалась из самолета, залегла вокруг борта и, если что, могла прикрыть нас огнем, пока мы будем выгружаться. Патрон в патроннике. На месте будем минут через двадцать.
Комбат перевел глаза на меня, ткнул прямой ладонью в мою грудь и двумя пальцами изобразил перебегающего человека. Я понимающе кивнул.
Ранее мне уже не один десяток раз приходилось десантироваться с малой высоты с оружием в руках, а с большой высоты обязательно с парашютом… Но ведь когда-то следовало попытаться покинуть борт приземляющегося на взлётку военно-транспортного самолета… Я подошел к своей группе и коротким взмахом перевёрнутой к верху ладони поднял солдат на ноги. Затем также жестом показал на хвост самолета и пошел по направлению к рампе.
Дождавшись, пока нам освободят место у рампы и собрав своих бойцов, я разбил их на четыре подгруппы по 3-4 человека в каждой. Первыми десантировались две подгруппы, которые должны были с обоих сторон обежать самолет и залечь перед ним. Первая подгруппа прикрывала сектор от носа самолета до левого крыла, а вторая - от носа самолета до правого крыла. Третья и четвертая подгруппы таким же образом прикрывали задние сектора. После десантирования группы самолет оказывался в оборонительном кольце разведчиков, готовых сразу же ответить огнем на любое нападение. Пулеметчик должен был находиться в третьей подгруппе, прикрывающей сектор от левого крыла до хвоста самолета. И именно рядом с ним я определил свою огневую позицию.
Выслушав задачу, некоторые солдаты насупились и стали деловито проверять свое оружие и магазины.
Я отлично понимал, что если духи захотят подбить наш борт, то они не будут ждать пока самолет коснется бетонки и тем более откроет рампу, откуда мы будем дружно выпрыгивать. Для автоматчика или, тем паче, гранатометчика заходящий на посадку самолет представляет собой самую лакомую мишень. Если влупить по самолету, который летит по прямой на высоте 100- 150 метров, то у самолета появляется много шансов рухнуть на землю или бетонку и сразу же взорваться, если это не удалось ему сделать еще в воздухе. Как правило, почти все пассажиры сгорают вместе с самолетом.
Если же летчик продолжает управлять самолетом после нападения с земли, то он может спасти всех, лишь прибавив оборотов оставшимся двигателям и дотянув до взлетно-посадочной полосы. Ну а там уже борттехники смогут вскрыть аварийные люки, или двери, или рампу.
В завершении этого неутешительного прогноза появилась последняя, вселившая некоторую надежду, мысль: "О, в хвосте у них есть кабина заднего стрелка. У него еще там спаренные авиационные пушки, кажется калибра 23мм. Если что, то можно будет через эту кабину выбраться. Блин, там же бронестекла стоят. А… Всё равно ведь первым будет сам стрелок выпрыгивать, вот он-то эти стекла и разобьет."
Тем временем наш борт уже начал снижение. Вот летчик выпустил шасси. Я поднял свой Винторез и, показывая это солдатам, снял предохранитель и передернул затвор. Бойцы тоже зарядили свое оружие. Дольше всех возился пулеметчик со своим затвором.
Мы напряженно ожидали дальнейших событий… Наконец-то шасси коснулось взлетки и борт слегка качнуло. Но десантирования по-боевому из самолета Ан-12 у нас не получилось. Самолет благополучно пробежался по бетонке и остановился. Сразу же начала медленно открываться рампа.
- Вперед! - скомандовал я и первым выпрыгнул из самолета. В лицо ударил зной июньского дня. Я отбежал от борта на десяток метров и присел на колено, держа наготове винтовку.
