и без единого пятнышка в деловой репутации.
Эту фирму заказчики одобрили мгновенно, и перед мужем встал вопрос: как бы все это преподнести мне?
Темнить он не стал и зашел сразу же с козырей: мол, так и так, Мише надо провести одну хорошую сделку, с нее будут нормальные комиссионные.
Все.
Естественно, без нюансов и деталей операции.
Доброе имя Миши, крутого адвоката, выступало гарантией чистоты этого проекта, и я не увидела ни единого повода усомниться в том, что все будет хорошо.
«Но видишь ли, в чем тут дело, — деловито продолжил муж, — там надо все поменять, от названия до ОКВЭДов. Заказчик — структура из авиапромышленности, и надо фирму привести в соответствие с их потребностями».
Ну, надо так надо, решила я.
И дала очередной зеленый свет.
Весь декабрь муж занимался перерегистрацией юрлица. Под Новый год фирма сменила название и все виды деятельности.
Сделку наметили на «после праздников», однако в последний день 2019 года что-то кардинально изменилось.
Муж уже собирался закрывать офис и ехать помогать мне готовить новогодний стол, как внезапно ему позвонил Миша и сообщил, что сделку надо запускать срочно, правда, в урезанном формате.
Солидная сумма существенно усохла и обрела реальные очертания в размере 4,8 миллиона рублей, упавших на р/с моей фирмы в аккурат в конце операционного дня.
Ну а дальше — новогодние праздники, пролетел январь, прошла апелляция, к слову говоря, оставившая приговор мужу без изменений, я улетела к подруге в Германию.
Знаю, что все это время муж поддерживал с Мишей какие-то деловые отношения по поводу сделки, там, видимо, все шло своим чередом.
Я была абсолютно спокойна.
Гром среди ясного неба раздался в начале февраля, когда я была еще в Германии.
Мне позвонил непосредственно адвокат-дьявол и сообщил, что-де все его деньги «ушли в зрительный зал» со счетов моей фирмы, а мой муж, изъясняясь языком блестящего юриста, «ебет ему мозг».
Звоню мужу с одним-единственным вопросом: «Что происходит?» В душе, конечно, понимаю, что происходит очередной пиздец, но сейчас в него прямо очень так недвусмысленно втянута и я.
«Да все нормально, там есть некоторые шероховатости, сейчас все урегулируем, что ты его слушаешь?» — невозмутимо объяснил мне все муж, и добавил, что, конечно же, все уладится и решится.
Кое-как, словно на иголках догостив в Торгау, в десятых числах февраля я прилетаю домой. Уже в Кольцове, в аэропорту, я узнаю, что ничего, конечно же, пока не решилось и не урегулировалось, но «мы в полушаге от цели».
Правда, нас уже вместе приглашают на разговор в УЭБиПК, в простонародье ОБЭП, потому что Миша уже запустил все необходимые процессы.
Как потом выяснилось, он и не мог их не запустить, потому что таков был его хитрый план, но все эти детали открылись мне много позже.
Коротко говоря, забегая вперед: в чем была суть всей этой истории?
Миша со своим близким другом предложили руководству одного крупного екатеринбургского предприятия услуги по обналичиванию большой денежной суммы под очень хороший процент.
Естественно, их предложение было тут же принято, и на счета подконтрольных Мише и его другу фирм полетели траншами суммы порядка 5–6 миллионов рублей.
С одной из этих фирм деньги транзитом ушли на мою, распоряжался которой с моего ведома муж.
Дальше он их куда-то раскидал по своим каналам и начал потихоньку выдавать адвокату-дьяволу в январе. Однако Миша неожиданно изменил правила игры и потребовал всю сумму на бочку.
Это мужа насторожило, и между ними возникла легко объяснимая конфликтная ситуация. Миша, как будто всего этого только и ждал, тут же от лица директора подконтрольной помойки (резидента Республики Кипр, к слову говоря, не въезжавшей в Россию уже много лет) подает заявление в органы внутренних дел с замысловатым и весьма неожиданным сюжетом.
Оказывается, по версии хитроумного адвоката, накануне Нового года мой муж заявился прямо с улицы в офис компании «Уралфинансстрой», подконтрольной Мишиному товарищу г-ну Вилькевичу, и, не зная там никого, но будучи уверен в неотразимости своего уникального коммерческого предложения, говорит следующее:
«Так и так, мол, господа из «Уралфинансстроя», есть у одного авиастроительного завода некоторый должок перед фирмой моей жены. Конкретно — 6 миллионов рублей. Платят неохотно, кормят завтраками, так, мол, и так все, давайте после Нового года, а деньги мне нужны позарез, здесь и сейчас. Не хотите ли прикупить этот долг за всего лишь 5 миллионов рублей?»
Ну кто ж откажется купить шестимиллионный долг всего лишь за пять? Да еще и у человека с улицы, которого, конечно же, рекомендовал сам Миша, но только лишь устно и издалека.
Естественно, те согласились.
«А что там по документам, подтверждающим долг?» — должен был бы спросить юрист «Уралфинансстроя».
«А документы я вам потом, после праздников, привезу», — отмахнулся мой муж.
Ну сущие же пустяки, какие-то бумажки, тормозить из-за них сделку, что ли?
Действительно, подумали светлые головы из «Уралфинансстроя» — и не глядя отправили ему 4,8 миллиона рублей с назначением платежа «по договору № 3112».
Ну а какой еще может быть номер у договора, заключенного 31 декабря?
Отправили, а потом вдруг до них дошло, что их обманули. Прозрели, получается.
Вот такое вот заявление обнаружили мы у оперов Березовского УЭБиПК, куда нас пригласили на дачу объяснений.
Муж к этому времени туда уже ездил как к себе на работу. Сотрудники предлагали ему раскладушку поставить в коридоре, чтобы не мотаться взад-вперед лишний раз.
Впрочем, сейчас даже они были поражены фантасмагорической бредовостью этого заявления.
Что, однако, не помешало им затронуть и главный вопрос: «А остатки-то денег где?»
Адвокат-дьявол к тому времени получил 1,8 миллиона рублей наличными, и остаток долга ему составлял чуть менее 3 миллионов.
Меня, собственно говоря, тоже интересовал этот вопрос, но ответа на него ни опера УЭБиПК, ни я так, в общем-то, никогда и не получили.
И, наверное, никто уже никогда не получит.
Хотя, конечно же, было ясно, что Мише, предпринявшему такой хитрый ход конем, отдавать их просто так было нельзя.
Но оформить какие-то документы, подтверждающие конечность расчетов, и добиться гарантированного отказа в возбуждении дела было, наверное, можно.
Другое дело, что тут уже муж, раскрыв замысел своего бывшего адвоката, принял свое решение, казавшееся ему единственно верным: послать его лесом и «убрать» на оставшуюся трешку, сделав ставку на то, что столь бредовая версия заявителя, как продажа несуществующего долга, ни в следствии, ни в суде не устоит.
Уже будучи в лагере, осужденным в том числе и за этот эпизод, муж узнал от
