признание, столь ценное для прокурора, поселили в военную тюрьму военной базы в Лонг Бине. Новый комплекс этой огромной базы, расположенной в двадцати милях северо-восточнее Сайгона, вступил в строй в июле 1967 года. Сюда переехали многие штабы из Сайгона. В военном городке базы жило более пятидесяти тысяч американских военнослужащих.
Перед арестом полковник Роэлт успел всесторонне обсудить положение со своими офицерами.
— Джентльмены! — хмуро произнес Роэлт. — Кое-кому явно хочется сделать из нас этакое небольшое стадо козлов отпущения. Кое-кто решил издавать законы задним числом. Не выйдет! Я вовремя позаботился о нашей безопасности: убрал тело. А без тела нет суда, нет обвинения в убийстве. Убийство? Какое, извините, убийство? Кого, простите, убили? А тело где? — Глаза Роэлта за темно-зелеными стеклами очков блестели, словно щуки в омуте. — Корпус деликти — доказательства совершенного преступления — вот чего не хватает мистеру прокурору. Нет тела — нет и дела. Я спрашивал нашего военного юриста. Он сказал, что еще некий сэр Мэтью Хейл, адвокат XVII века, доказал безнравственность и незаконность суда за убийство без материального результата убийства — без трупа, джентльмены!
Полковник оглядел офицеров долгим взглядом. Он прекрасно знал, что даже в небольшой группе «зеленых беретов», в каждой команде скрывается секретный осведомитель ЦРУ, а то и военной контрразведки. Командующий понял, что знает своих офицеров совсем не так хорошо, как предполагал. Главное сейчас — круговая порука. Как-то они себя все покажут в этой невеселой истории?
Сразу после ареста Роэлта резидент ЦРУ в Сайгоне направил к нему в Лонг Бинь лучшего защитника, которого можно было нанять за деньги ЦРУ, — знаменитого штатского адвоката, грозу нью-йоркской прокуратуры, мастера казуистики и софистики, гроссмейстера перекрестного допроса Генри Ротблата.
Прибыв в Лонг Бинь, адвокат узнал, что семеро «беретов» сидят в одиночных камерах не слишком уютной военной тюрьмы. Полковнику же сделано исключение: здесь же, на территории тюрьмы, ему отвели «трейлер» — прицепной фургон, оборудованный, как квартира со всеми удобствами.
Свидание состоялось в «трейлере», где было прохладно и тихо. Роэлт встретил адвоката в отутюженной тропической форме: зеленый берет с шевроном над левым глазом, полковничьи серебряные «орлы» (на армейском жаргоне — «цыплята») на погонах, над левым нагрудным карманом серебряные крылышки десантника. Худощавое лицо полковника было непроницаемо, светлые глаза спокойны.
Впрочем, все эти подробности адвокат увидел вначале… вверх ногами: полковник Роэлт стоял на голове.
Адвокату уже рассказали, что полковник — отличный спортсмен, фанатик физической культуры. На Окинаве Роэлт ежедневно бегал две мили перед ленчем, во Вьетнаме в жаркий полдень делал бесконечные приседания и выжимал свой вес на руках. Полковник регулярно заставлял своих офицеров совершать длинные кроссы по пересеченной местности. В Ня-Чанге он издал приказ, согласно которому все зеленоберетчики старше сорока лет обязаны были сдавать спортивные нормы.
И еще адвокат Генри Ротблат знал, что Роэлт из богатой семьи, направлен в училище в Эксетере по протекции сенатора Генри Кэбота Лоджа, офицер армии США с 1946 года, магистр международного права, кавалер двух орденов «Легиона заслуги» и пяти медалей воздушно-десантной службы. Кроме того — и это особенно говорило в его пользу с точки зрения ЦРУ, — с 1960 года он служил в «зеленых беретах», возглавлял группу особого назначения «Азия», которая выполняла секретное задание ЦРУ в Лаосе, получил несколько благодарностей. На пост командующего «зелеными беретами» во Вьетнаме Роэлт заступил примерно за месяц до убийства Чиена и вот теперь, через месяц после этого злополучного убийства, позорно арестован.
— В жизни не встречал более шаткого обвинения! — бодро сказал Генри Ротблат, пожимая руку полковника, принявшего наконец нормальное положение.
На вопросы дотошного Ротблата полковник Роэлт отвечал несколько уклончиво, с самого начала заявив, что убийство врага не преступление, а патриотический подвиг.
Поднявшись с кресла, он сделал несколько подскоков на корточках и проговорил:
— А теперь объясните мне, мистер Ротблат, могут ли вообще нас судить при отсутствии трупа?
Адвокат отвечал, что отсутствие трупа не препятствие для судебного процесса.
— Со времени сэра Мэтью Хейла, полковник, утекло слишком много воды. В англосаксонских правовых системах давно установлен прецедент осуждения убийц без наличия трупа в тех случаях, когда имеются достаточно веские доказательства самого факта убийства! Суд без трупа убитого возможен тогда, когда присяжные считают доказанным, что убийство совершено и что определенное лицо или лица являются виновными в этом убийстве.
— Какой может быть вынесен приговор за убийство при отсутствии трупа? — мрачно спросил полковник Роэлт.
— Мне вспоминается нашумевшее дело поляка Онуфрейчика, который в 1955 году был признан виновным в убийстве другого выходца из Польши — Станислава Сикута. Труп Сикута так и не был найден, а Онуфрейчик не признавался в убийстве. Однако на основе весьма убедительных данных, не допускавших никакой другой рациональной гипотезы, кроме гипотезы убийства, Онуфрейчик был приговорен к смерти.
— Неужели, мистер Ротблат? — растерянно пробормотал полковник Роэлт.
— Именно так. Но Онуфрейчик подал апелляцию, а его защитник использовал факт отсутствия трупа убитого и добился смягчения наказания до пожизненного заключения.
— Ничего себе смягчение!
— Мы будем бороться, — успокоил его адвокат. — Даже если сержант Элвин Смит станет свидетелем обвинения, то его позиция сильно ослаблена тем, что он одновременно является одним из обвиняемых по этому делу. Главная надежда на ЦРУ, на правительство, на то, что там, наверху, одумаются, сговорятся и не станут выставлять напоказ наши язвы…
— Благодарю вас, мистер Ротблат, за исчерпывающую справку, — выпрямившись, сухо проговорил полковник. — Все же мне кажется, что в интересующем нас аспекте военное право должно существенно отличаться от гражданского. Что ни говори, а солдата, исполняющего приказ, нельзя сравнивать с обыкновенным гражданским убийцей.
— Вполне согласен с вами, — сказал Ротблат. — Если мыслить военными категориями, вы совершили подвиг, обезвредив врага.
— И последний вопрос, — заговорил полковник. — Отпустят ли меня под залог и какова будет сумма этого залога?
— К сожалению, — объяснил адвокат, — в армии нет законов о неприкосновенности личности, нет права быть судимым судом присяжных и права быть отпущенным под залог.
— Но наша конституция?!.
— На армию не распространяется.
Скандал разгорался с каждым днем. Руководство ЦРУ взывало к секретности, к «интересам национальной безопасности». Но генерал Абрамс уперся, грозил отставкой, не желая понять, что, марая «зеленые береты», он марает и армию, чернит звездно-полосатое знамя.
События разворачивались, словно в захватывающем детективном романе: военные следователи вели почти непрерывные допросы полковника Роэлта и семи других арестованных, в гавани Ня-Чанга водолазы и аквалангисты прочесывали морское дно. На базе шла чистка командного состава тех самых «зеленых беретов», которых еще недавно осыпали наградами.
Шестого августа, действуя по прямому указанию генерала Крэйтона Абрамса, его заместитель генерал-майор Джордж Лафайет Мэбри-младший подписал обвинительный акт, согласно которому армия США
