Ознакомительная версия.
— А что еще? Говори! — нетерпелив профессор.
— По-моему, все плохо, — печален Ломаев. — Вид у нее болезненный, загнанный, но глаза горят… В первый раз пришла, вела себя, словно шпионка, в темных очках, парик под блондинку. Попросилась переночевать. У нее была сумка, такая, простая, черная, она ее возле себя даже у нас дома держала. Рассказывала про племянника — за терроризм задержали. А она утверждает, что это провокация, подстава. Что хотят не только племянника, но и ее посадить… Кстати, ее, оказывается, тоже недавно задержали, две недели провела в камере. С каким-то условием выпустили.
— С каким условием? — перебил Цанаев.
— Так и не сказала. Сказала, что есть силы, у которых цель одна: показать всему миру, прежде всего всем россиянам, что все чеченцы — террористы, враги России и человечества. А Таусовы уже раскручены, известны, осталось повесить ярлык: шахид, ша-хидка, террорист, смертник. И если это раскручено в СМИ, то обратное доказать почти невозможно. Но она говорила, что у нее кое-какие материалы есть, то-то она сумку все рядом держала, — продолжает Ломаев, — и жена говорит, спать легла — сумку под подушку. И всю ночь не спит, стонет, какие-то лекарства пьет… Жене Аврора сказала, что болеет по-женски. Видимо, онкология.
— У-у, — простонал Цанаев.
Ломаев замолчал, а больной свинцовым тоном потребовал:
— Продолжай. Говори все, как есть.
— В общем, — продолжает Ломаев, — утром она очень много куда-то звонила. Говорила и на русском, и на чеченском, и на иностранном. А потом попросила позвонить куда-то с моего телефона — номер стерла. Еще попросила один звонок с домашнего. Словом, что-то затевала, что-то непонятное… Как я уловил, в одиннадцать у нее должна была состояться какая-то важная встреча у метро «Пушкинская». Уходя, она сказала, что к вечеру многое прояснится. А буквально через полчаса к нам звонит участковый милиционер, попросил зайти в отделение. Я пошел, а там Аврора — и если бы плакала, то мне было бы легче. А ее лицо, как у придушенной, мертвецко-багровое, даже жилы от напряжения на лбу и шее вздулись, вот-вот лопнут, и оно искажено, словно ухмылка, либо усмешка.
— Знаю я эту маску, — процедил Цанаев. — А случилось что?
— Видимо, ужасное. На автобусной остановке вырвали у нее сумку, на мотоцикле умчались… Нападавших было двое, в шлемах, умчались.
— А милиция? — просто так спросил Цанаев.
— А что милиция? Написали мы заявление. Ну и что?
— А что было в сумке?
— Видимо, все! Какие-то сверхважные для нее документы, флешки, паспорта, телефон, блокнот, деньги — все пропало… И когда я ее привел домой, она как-то вся сгорбилась, потемнела, а в глазах, а в глазах… уныние, тоска, как у загнанного, раненого зверя… Глядя в никуда, она как-то безразлично сказала: «Силы неравные. Они коварны, циничны и бесчеловечны. Я одинока и одна. Проиграла, и сдаюсь… Придется выполнить их условия, не то племянников засадят, убьют».
— А кто «они»? — голос Цанаева уже срывается.
— Кто очерняет нас, чеченцев? Кто заказывает террор? Кто хочет развалить Россию?
— Бидаев — сука.
— Бидаев — пешка в этой игре. Но он, как исполнитель, тоже нужен.
— А где сейчас Аврора?
— Не знаю… В тот день, до вечера, у нас была. Как стемнело, ушла. Уже много дней ни слуху, ни духу. Пропала совсем, — тут Ломаев запнулся, тяжело вздохнул, и продолжил: — Знаешь, что интересно; весь день она на диване корчилась, от боли душевной и той, стонала, да слезу не пустила, не плакала.
— Аврора! — заплакал Цанаев.
* * *
По прогнозам врачей, и они это сообщили супруге, Цанаев вряд ли восстановит полноценную жизнедеятельность, даже может не встать — сердце ослабло, почти что выработало ресурс. Словом, Цанаеву поставили окончательный диагноз-приговор — доживает.
Наверное, Цанаев тоже это понимал, чувствовал. Однако помирать ему сейчас нельзя, он должен хоть как-то помочь Авроре. Видимо, эта мысль мобилизовала какие-то внутренние силы и, вопреки ожиданиям врачей, Цанаев потихоньку встал, выписался из больницы и даже на работу вышел. Он хочет жить, а без работы жить не может. К тому же деньги нужны, а где еще такая зарплата? Но главное не это, главное, ему нужен потенциал компании для поиска Авроры.
Как считал Цанаев, ему не хватало двух-трех дней, чтобы все предотвратить. Да ведь он все позже познает, как говорится, не догоняет. А если честно, то угнаться за Авророй было почти невозможно. Потому что в ее действиях, впрочем, видимо, как и в голове, полное смятение. Логики нет. Хотя какая может быть логика у человека, которого, как зверя, загнали в западню? Вот она и мечется, ищет выход.
И это не ее частная, обособленная беда. В целом, это беда всего общества, всей страны Россия, которая тоже мечется, загнанная в тупик. Потому что жизнь и развитие — это свобода и демократия. Тогда надо искоренить коррупцию, упразднить власть бандитско-олигархического капитала или хотя бы чтобы эта власть думала о своей стране и своем народе, а не выкачивала бабки, нефть и газ из страны. Словом, не врать! Но это со времен СССР не изменилось: врут, умалчивают, либо гово-рят совсем о другом, а когда совсем плохо, выискивают врага — стрелки, по привычке, на чеченцев… А Аврора «на поводке», да пытается вырваться, пытается легализоваться и полноценным гражданином стать.
Цанаев знает, что Аврора при содействии Лома-ева получила в милиции справку вместо украденного паспорта. По этой временной справке она летает в Чечню, Калмыкию, вновь в Москве, и вновь — Чечня и Калмыкия.
Что она делает в Калмыкии, вроде бы, понятно. Система российской бюрократии и надзора за века не изменились: чтобы вновь заполучить внутренний гражданский паспорт, необходимо иметь «свидетельство о рождении», а его можно получить только там, где родился — Аврора родилась в Калмыкии. Копию «свидетельства о рождении» она получила, и это в базе данных есть. А вот внутренний паспорт, по крайней мере официально, нет. А его она может получить либо в Грозном, где «прописана» официально (вот такой крепостной порядок), либо в Москве, где она еще имела «временную регистрацию».
По закону без внутреннего паспорта заграничный паспорт не получить, но Аврора как-то умудрилась побывать в Баку и позже стало известно, что она там встречалась с чеченцами, которых называют «оппозиция».
По отношению к кому и к чему выступает эта «оппозиция», непонятно, только понятно, что источник финансирования един, и цель у всех одна — захват власти… А вот при чем тут Аврора, тоже непонятно. Лишь одно вполне понятно Цанаеву: раз Аврора совершает такие частые поездки, деньги у нее откуда-то появились. А откуда у нее такие деньги? Для диссертации у нее материала мало, разве что сама сможет защитить, но ей ныне не до науки.
Есть еще секретные исследования Авроры. Но официально их вынести из лаборатории невозможно, а неофициально — на это, та Аврора, которую знает Цанаев, не пойдет. Да и кому они нужны? Меценатов на науку в России нет.
Тогда откуда у Авроры деньги?
Цанаеву даже страшно думать об иных вариантах, но они все больше и больше доминируют в его сознании. И хотя он не хочет в это верить, да порою так складываются обстоятельства, такую создадут вокруг атмосферу, что человек, тем более такой одино-ко-замкнутый и эмоциональный человек, как Аврора, может на невероятное пойти. И первый признак — как-то явился Ломаев.
— Гал, ты новость знаешь? — возбужден он. — Оказывается, уже недели две-три назад племянника Авроры освободили.
— Ты откуда знаешь?
— Мой родственник из Грозного приехал, он отсюда в Чечню товары фурами и на автобусах отправляет. Говорит, что с ним в Грозный Аврора с племянником ехала. Вроде, они особо и не скрывались, но лишний раз из машины нос не высовывали. А Аврора в хид-жабе, постоянно молилась. В дороге почти не спала, а чуть заснет, стонет-стонет, кричит: «Не подходите ко мне! Расходитесь! Убегайте! Я взорвусь!..» В общем, говорят, очень больная, лица на ней нет.
— Когда это было? — вскрикнул Цанаев.
— Я ведь сказал, две-три недели назад.
— А что ты молчал?
— Я-то узнал лишь сегодня.
— У-у, — простонал Цанаев. — Надо ее спасать! Надо действовать, ее нужно найти.
Искать надо было в Чечне. Кто поедет? Сам Цанаев ехать не мог. Не потому, что по работе запрещено — можно просто уволиться, тем более, что по здоровью контракт вряд ли продлят. А потому, что это же слабое здоровье может в любой момент подвести, и он станет обузой для многих. Но это не главное. Главное, как считает Цанаев, Авророй манипулируют, и центр манипуляции — в Москве. Значит, и он должен быть здесь… Хотя, что он сможет?
Послать Ломаева тоже нельзя. А вот жену — можно. Потому что Аврора, как бы там ни было, а считает себя, пусть и неравноправным, но членом их семьи. В самую тяжелую минуту к жене обратилась. Если они встретятся, то по-женски договорятся, друг друга поймут.
Ознакомительная версия.
