Мы с Гуляевым сверили часы, пожелали друг другу удачи, и каждый повел своих людей в отведенное для засады место.
Глубокой ночью Яков Зиньковский привел отряд к перелеску, за которым находилась Золотая горка. Когда рассвело, мы увидели шоссе, по обе стороны которого находились глубокие кюветы. Метрах в двухстах от горки через шоссе пролегал небольшой деревянный мост, под которым блестел ручей. Место для засады очень удачное.
Отряд Гуляева в составе 60 человек и наш, насчитывавший 120 бойцов, заняли места на склоне Золотой горки. Замаскировавшись в высокой траве и кустах дикой малины, расположились по обе стороны шоссе. Наблюдатели, забравшись на высокие сосны, зорко следили за долиной, идущей из Борборово на Клетное.
Напряжение нарастало с каждой минутой. Но вот наблюдатели сообщили:
— Со стороны Борборово движется большая колонна конных подвод. На каждой — по трое-четверо гитлеровцев. Возы накрыты брезентами и коврами.
— Ясно, с награбленным добром! — определил комиссар Б. Ф. Любанец.
Кто-то считал вслух подводы:
— …45, 46, 47, 48, 49…
— Передать по цепи: без команды не стрелять!
Вижу сосредоточенные лица партизан. Крепко прижимая приклады винтовок, автоматов, склонившись над пулеметами, они с нетерпением ждут сигнала. В тот момент, когда первые вражеские солдаты подошли на расстояние 15—20 метров (подводы следовали за ними в нескольких шагах), раздался выстрел, за которым последовал дружный залп. Свинцовый дождь накрыл фашистов так неожиданно, что оставшиеся в живых стали в панике разбегаться.
— Ур-р-ра! За Родину! — с этим возгласом во весь рост поднялся Любанец, бросившись за удиравшими гитлеровцами.
Настигая врага, нам на помощь бежали партизаны гуляевского отряда.
— Из Борборово идет подкрепление! — доносит наблюдатель.
— Из Клетного вышла небольшая группа немецких солдат, — сообщает другой.
Партизаны встречают врага сильным ружейно-пулеметным огнем. Гитлеровцы отходят. В небо взвивается зеленая ракета — условный партизанский сигнал об окончании операции. На Золотой горке устанавливается тишина.
Боевые друзья выносят на руках тело Игната Дробова, несут тяжелораненого Порфирия Мартиновича, следом за ним с трудом шагает раненый Гуляев.
Мы были разными — солдат казах Апсатар Тактасинов, пионер белорус Марат Казей, один из самых старших среди нас белорусский крестьянин Яков Зиньковский и десятки других бойцов. И часто тогда приходила мысль, да возникнет порой и сейчас, что связывало нас? Дружба, любовь к своей Отчизне. Наш «партизанский интернационал», наш боевой союз был очень нам дорог. Для всех нас он был нерушим и священен. И мы защищали его, защищали Страну Советов. До последней гранаты.
Т. К. КУЗНЕЦОВ,
ветеран войны, капитан в отставке
ЛУЖСКИЙ РУБЕЖ
Наш 269-й отдельный саперный батальон был сформирован полностью из оренбуржцев и получил боевое крещение в городе Таураге Литовской ССР. Участвуя в боях, он отступал до Пскова. И там получил приказ — отправиться под Лугу, на оборону Ленинграда.
6 июля пришел этот приказ. Нам надлежало организовать противотанковое и противопехотное заграждения.
Я повел свою роту к Ленинграду, а командир батальона с одной из рот остался у Пскова. Противник был отлично вооружен. А у нас, саперов, старые винтовки и наганы.
В неоднократных стычках с гитлеровцами забирали автоматы, захватили автомашину с боеприпасами. Дело пошло веселее.
Подошли к станции Струги Красные. Немцы надеялись захватить здесь нефтебазу. Сюда часто налетали их самолеты и обстреливали из пулеметов любого, кто появится на улице. Саму нефтебазу фашисты не трогали.
— Давайте грохнем! — сказал Вельдеманов, бывший взрывник Блявинского рудника. «Грохнем» — это значит просто-напросто взорвать нефтебазу.
После очередного налета фашистов на нефтебазе появились наши подрывники Вельдеманов, Семенов и Сеньшин. В их вещевых мешках лежал десяток толовых шашек и зажигательных трубок. Они сделали свое дело и спешно удалились в лес, где находилась рота. Через некоторое время заполыхало над станцией огромное пламя, стали рваться резервуары.
При отходе со станции мы встретились с командиром второй роты нашего батальона Сидякиным. Оказалось, его саперы нашли машину и теперь ремонтируют. Отыскалась машина и для нас. В Лугу въехали с шиком.
— Ну и чудеса, — удивились на контрольном пункте 41-го стрелкового корпуса. — Саперы явились с немецкими автоматами, да еще и на автомашинах. Молодцы!
На следующий день мы с Сидякиным получили боевое задание. Машины полностью загрузили минами и взрывчаткой.
Село Городец находилось в 20 километрах от Луги. А на околице села — аэродром. Заминировать подходы — это было полдела. Перед саперами ставилась задача оставить надлежащие проходы и информировать о них командование частей. Как только наши части пройдут, минеры должны закрыть эти пути. Приказ выполнили успешно, саперы получили благодарность от командования, но трех минеров в Городцах мы похоронили…
Враг рвался к Ленинграду. На дальних подступах к городу на Неве завязались ожесточенные кровопролитные бои. Мы получили новое задание по созданию мощной линии обороны на Лужском рубеже. Прибыли в батальон, штаб которого размещался под Лугой в районе стеклозавода в деревне Плоское. Бойцы уже участвовали в боях, батальон понес большие потери. В одном из сражений погиб любимец солдат помощник начальника штаба батальона лейтенант Николай Семенов, бывший заместитель главного инженера Южуралтяжстроя.
Здесь мы узнали о героических делах взвода младшего лейтенанта Мирошниченко из нашего батальона, который встретил войну 22 июня 1941 года в полковом карауле в Таураге и стоял насмерть.
В районе села Смердь инженерным управлением фронта для прикрытия возможных подходов к Луге было сделано минное поле в семь километров по фронту.
— Вам предстоит расширить этот участок, — приказал саперам корпусной инженер 41-го стрелкового корпуса Мальцев.
Нужно было усилить участок противотанковыми и противопехотными минами, проверить состояние мин, установленных ранее. Началась трудная работа. Мы расширили указанный участок ящичными противотанковыми пятикилограммовыми минами с деревянными корпусами. Между ними ставили противопехотные мины, тоже в деревянном корпусе. Мы их делали сами, и весьма качественно и успешно.
Забегая вперед, скажу, что когда гитлеровцы стали наступать на Лугу, то на наше поле наткнулась крупная танковая колонна противника, и многие машины больше не стали в строй.
Земля буквально взрывалась под ногами у гитлеровцев, пытавшихся прорваться к Ленинграду. На их пути дрались насмерть вместе с пехотинцами, артиллеристами, моряками и доблестные советские саперы.
Для устройства прохода через минное поле фашисты ранним утром 25 июля 1941 года собрали местных жителей и погнали впереди своих колонн. Но взрыва не произошло. На этой полосе были только противотанковые мины. Как только прошли наши люди, бойцы встретили гитлеровцев ураганным ружейно-пулеметным огнем.
В этих боях мы потеряли своих товарищей — взрывников Семенова, Амплеева, тяжелое ранение получил старший сержант Иван Бурлуцкий.
Последующие задания были не менее сложными. Мы устраивали минированные лесные завалы вдоль берегов рек Суйда, Оредеж, Луга, у озер Череменецкое и Врево. Шло массовое комбинированное минирование на вероятных подходах противника. Использовались малейшие, даже незначительные возможности для того, чтобы создать препятствие на пути врага. Немцы пытались прорваться через такие преграды, но безуспешно. Разбирая завалы, они подрывались, а когда начинали снимать мины, из-за завалов били наши пулеметы и автоматы.
Известны боевые дела Кировской дивизии Ленинградской армии народного ополчения. В ней были добровольцы Кировского завода, грудью вставшие на защиту родного города. Дивизия своих саперов не имела, и нашему батальону, в особенности нашей роте, много пришлось работать в районе обороны дивизии по устройству минно-взрывных заграждений.
Однажды пришли машины с Кировского завода.
— Принимайте трубы, — пошутили сопровождающие.
— Что за трубы? — удивились саперы.
— А это для Гитлера, пусть он улетит в трубу!
Оказалось, что с завода доставили трубные мины оригинальной конструкции. Приехали три сотрудника, которые занимались их изобретением. Они две недели выходили с нами на передовую линию обороны, показывали, как устанавливать трубные мины.
Мины были уникальными — из старых водопроводных труб длиной по метру-полтора. Чтобы в заряд не попала влага, концы труб герметически закрывались. Замыкатель в виде хлопушки с батарейкой от карманного электрического фонарика, электродетонатор из капсюля с медной оболочкой. Все это было примитивно, но надежно. В этом мы скоро убедились, взорвав группу гитлеровцев. Они и улетели в трубу…
