— Сева, саквояж — твой, — напомнил Егор.
— Знаю.
— Ну, а Вася — мой.
Штурман махнул рукой. Егор вытолкнул в люк багаж.
—Сева! — щелкнул крюк, и Сева растворился во тьме.
—Маша! — щелкнул крюк, и исчезла Маша.
—Алик! — щелкнул крюк, и Алик прыгнул.
— Вася! — щелкнул крюк, и Вася прыгнул вниз.
— Ох, смотри у меня, штурманец! — прокричал на прощанье Егор и нырнул в небо... Крюк в этот раз не щелкнул. Егор прыгнул без подстраховки.
Он все время, пока продолжался плавный спуск, рулил на купол Васиного парашюта. Было трудно — однорукого Василия сильно тащило, — но он сумел. Они приземлились в метрах пятидесяти друг от друга. И удачно: они оказались на большой поляне, окруженной лесом. Егор отстегнулся и пошел к Василию.
—Ничего себе не повредил, однорукий черт? — шепотом спросил он.
— Вроде целый.
— Тогда отцепляйся, — Егор помог Василию отцепить парашют. — Ну, а теперь, Вася, давай немного посидим, послушаем.
Они сидели и слушали. Ночной жизнью жил тихий мир. Шуршал в деревьях ветер, скрипела неведомая насекомая живность, покряхтывал неизвестно кто. Василий терпел-терпел, не вытерпел:
—А остальные-то где, Егор?
—Первый сигнал — мой, — сказал Егор и вдруг трижды подряд воспроизвел бешеный совиный хохот.
— Тише ты! — взмолился Василий.
— Это не я, это сова, — ответил Егор и опять стал слушать мир. Прокричала какая-то птица, потом вторая, третья...
Первой объявилась Маша. Она подошла, бросила свой парашют, улыбнулась, будто бы вспомнив хорошее, сказала тихо:
— Здравствуйте.
— Спасибо, девочка, — поблагодарил Егор и поцеловал ее в щеку.
Возник Алик. Оживленный, расслабленный:
— Ай да мы, ай да молодцы! Как кучно упали!
— Севы еще нет, — напомнила Маша.
Сева пришел последним, волоча за собой багаж.
— Еле доволок! — сообщил он и тяжело опустился на принесенный им самим тюк.
— Зачем один тащил? — раздраженно сказал Егор. — Пришел бы, сказал, мы бы помогли. Тебе же еще ориентироваться. Да и наследил багажом.
— Предутренняя роса падет, а утром солнышко пригреет, — и никаких следов! — весело отозвался Сева и встал. — Вот и отдохнул. Я готов, Егор.
— Я думаю, что юго-юго-запад, Сева.
— Мне бы до речки добраться, — и полный порядок! Сколько даешь?
— Если идти сегодня, то полтора часа предел.
— Ясненько. Всем- привет. Маня, целую ручки. Удаляюсь. Сева удалился. Егор посмотрел ему вслед и обернулся к оставшимся:
— Алик, Маша! Возьмите из багажа лопатки и за дело.
— А я? — обиженно спросил Василий.
— А ты снимай комбинезон и приводи себя в должный вид. Василий переоделся и выглядел так, как должен выглядеть городской кулачок, -в неброском и добротном.
Алик и Маша, разделив землю на неломающиеея квадраты, бережно сняли дерн и стали копать яму, ссыпая землю в мешки.
— Я — приданное потрошить, — сказал Егор.
— А мне что делать? — опять заныл Василий.
Егор подумал и распорядился:
— В лесу вроде спуск начинается. Может, ручей поблизости. Иди поищи. Если повезет, мы остаток земли здесь по воде спустим, чтобы лишнюю тяжесть до речки не тащить. Не заблудишься?
— Уж как-нибудь! — заверил Василий и растворился в лесу. Егор, не соря, вскрыл багаж и стал распределять содержимое по носкам. Котомка для Василия, рюкзак для Маши, два больших тюка для себя и Алика, тюк поменьше — для Севы.
Алик и Маша упрятали в яму плотно свернутые парашюты, багажную упаковку, комбинезон Василия и мусор по мелочам. Потом Алик с фонариком проверил все точки, на которых они топтались, и только после этого стали засыпать яму.
— Нашел! — гордо сообщил возникший из тьмы леса Василий.
— Молодец! — похвалил его Егор. Он помогал Маше и Алику укладывать дерн в том порядке, в котором дерн был снят.
— Тут недалеко, — продолжал между тем Василий. — Метров пятьсот всего. Хороший такой ручеек, полноводный.
— На песочке у ручейка долго топтался? — спросил Егор после того, как тщательно, руками, проверил чистоту укладки дерна.
— По-твоему, я такой дурной, что ничего не понимаю, да?
— Ты недурной,ты — необученный. Бери котелок и веди меня. Егор взвалил на плечо мешок с землей и приказал: — Алик и Маша, отдыхать!
Понемногу, чтобы размывалась и уносилась течением, сыпал Егор землю в ручей. Василий, присевший на корточки рядом, торопил:
—Быстрей, Егор, комары зажрали.
—Вася, Вася,-- попенял ему Егор и добавил: — Прошу тебя, никогда не торопись. Водички зачерпни.
И высыпал остатки земли в ручей. Василий котелком зачерпнул воды и стал подниматься по склону. Егор, расправив помятый кустик у ручья, внимательно осмотревшись, полез за ним.
—Ты о чем думаешь? — осведомилась Маша у Алика. Они сидели у распределенных грузов.
— Последний финал Союза вспомнил, как я по глупости проиграл. Смешно, на трех чемпионатах в финал выходил, а чемпионом не стал, ни разу.
— Егор говорит, что он тебя за это и взял.
— За то, что ни разу чемпионом не был?
— За то, что три раза в финал выходил.
—Эх, когда еще теперь на ковер выйду...
Приближались Егор с Василием.
—Маша, цветочки полей, — распорядился Егор, усаживаясь.
Маша взяла из Васиной руки котелок, спросила:
—Долго еще ждать, Егор Иванович?
— У Севы еще двадцать пять минут, — ответил Егор, глянув на светящийся циферблат.
* * *
А он пришел раньше. Возник из темноты, рассмеялся, пригласил:
— Пошли! — И добавил: — Нам везет, Егор!
— Слишком-слишком! — недовольно заметил Егор, отыскал глазами лопату, постучал кончиками пальцев по деревянному черенку. Встал, приказал: — Тронулись.
Они разобрали поклажу, еще раз придирчиво осмотрели поляну и цепочкой, в затылок друг другу, пошли за Севой.
Шли над рекой по' высокому правому берегу.
У моста залегли, проверяя, нет ли охраны. Охраны не было.Дождались, пока проедет обязательный немецкий мотопатруль. Егор поднялся, подозвал Василия:
— Вася! — И уже совсем тихо: — Еще раз подумай.
— Чего уж тут думать.
— Я надеюсь на тебя, Вася.
— Я тебя когда подводил?
— Ты прости —тревожно мне. Сейчас пойдешь по этой дороге. Через три километра у сломанной сосны тебя встретят. Ну, старый хрен, давай обнимемся.
Они обнялись. Потом Василий пожал руки Севе, Алику, Маше и ушел.
Четверо продолжали свой путь. Уже начинало светать, когда они вышли к ручью. Сева облегченно (все-таки сомневался самую малость) сказал:
— Вот и наша улица.
Пока не рассвело окончательно, они шагали по воде и, наконец, пришли.
— Здесь, — устало объявил Сева.
— Где? — спросил Егор, придирчиво осматривая берег.
— А ты найди, — предложил Сева.
Егор еще раз оглядел обрыв и, наконец, уверенно полез наверх. Добравшись до разросшейся ветлы, он вдруг исчез и позвал неизвестно откуда:
— Сева, ау!
— Вот черт! — обиженно восхитился Сева и сказал Алику и Маше: — Давайте за нами.
— Терем-теремок, кто в тереме живет? — зевая, спросила Маша, когда все собрались в тесной' пещерке. — Я, мышка-норушка, я, лягушка-квакушка...
— Прелестно. Маше и Севе отдыхать немедленно, а мы с Аликом погуляем и покараулим. Приказ ясен?
— Ясен, — ответил Сева, откидываясь на спину.
А Маша уже спала. Сидя.
Заметая следы по песчаному склону, Егор и Алик осторожно перешли ручей и по травянистому пологому берегу вошли в мелколесье.
— Садись, Алик, — предложил Егор, усаживаясь на траву. — Карту посмотрим.
Егор развернул карту, и Алик пристроился рядом.
- Дел у нас — невпроворот. Через восемь часов Маша и ты отправитесь вот сюда. — Егор указал по карте — куда. — В этом районе появляются иногда наши партизанские отряды. Так что мгновенный радиосеанс оттуда немцев не удивит. Связь ровно в 24־ часа. До точки 35 километров. На это вам десять часов и резервный час. Пересечете два шоссе, две деревни — в обход, два ручья, но, в основном, лес. Успеете?
—Успеем, — твердо ответил Алик, глядя на карту.
- Тогда иди отдыхай и ты. Я всех разбужу.
Сева и Маша спали, Маша по-прежнему сидя. Алик тронул се за плечо.
— Что? Что?-- не открывая глаз, пробормотала Маша.
Алик осторожно положил ее, пристроив в изголовье рюкзак.
Не просыпаясь, Маша вздохнула облегченно и вытянула ноги. Алик прилег рядом с Севой и мгновенно заснул.
В прибрежных кустах не спал Егор, не спал долго, наблюдая. А наблюдать было за чем: дважды с интервалом в три часа по высокому берегу над пещерой, возвращаясь с дежурства, проходили немецкие патрули. Егор засек время.
— Богатыри, вас ждут великие дела! — ненужно громко прозвучали в пещере бодрые слова. Трое тут же ошарашенно проснулись.
— Который час? — хрипло поинтересовался Сева.
—Не который, а чей, —־ ответил Егор. — Наш час.
Валентин Николаевич Кареев рвал цветы в сосновом бору.
Пробившиеся сквозь хвою солнечные лучи пестро освещали траву, в которой белели горошины ландышей. Улыбаясь ландышам и своим мыслям, Валентин Николаевич неторопливо склонялся к каждому цветку и прибавлял его к букету.
