Битый час перед этим бывший гвардии сержант рассказывал своим товарищам-штрафникам об устройстве и принципах работы противотанковых мин. Каждый, в зависимости от комплекции, тащил сейчас в своем вещмешке по три, по четыре.
— Скорей бы уж их использовать к чертовой матери, — не выдержал Талатёнков. — А то они мне весь хребет отбили. Тяжеленные, сволочи…
— Меньше шума, Талатёнков… — произнес Аникин. — Мы тут возле хутора кружимся. В любой момент на местных можем нарваться.
— А почему бы и нет, товарищ командир… — отозвался намного тише Телок. — На хуторах обычно хозяйские дочки такие ядреные. А по уму — чистая пшеница. Делай с ней что хошь: хошь — просевай, хошь — обмолачивай… Опыту никакого.
— Слышь ты, опытный… — глухо откликнулся Жила. — Зато батьки у этих дочек такие опытные… В момент тебя и просеет, и обмолотит. Три шкуры спустит с тебя и в амбаре повесит их, сохнуть… Себе на сапоги…
— Я бы с превеликим удовольствием сейчас подсох, — сострил Талатёнков. Об этом же наверняка думал каждый в группе. От сырого ночного воздуха и мокрой листвы бойцы промокли до нитки — от шинелей и кацавеек до надетых под низ гимнастерок и исподнего.
— Да, костерок бы теперича… — задумчиво произнес чей-то голос из шедших позади Аникина. Он был такой сиплый, что Андрей не сразу признал в его обладателе Чесничанского.
— Не понимаешь ты, дурья башка, что местные — эсэсовцы, до зубов вооруженные… — откликнулся Карпенко. — Фашисты из них целую дивизию сколотили. Да еще танки им в подмогу наслали. А теперь думай: если у этих сельских и хуторских братья, мужья, сыновья — в фашистах, кому они помогать будут? А, скумекал? Только сунься к ним, они тебе такой костерок сделают… Дымок от тебя останется.
— Ну, это мы еще посмотрим… — так же сипло ответил Чеснок.
— Слышите… — вдруг замер шедший вторым Талатёнков. Он остановился так неожиданно, что Аникин чуть на него не налетел.
— Ты чего?.. Черт… — выругался Андрей, толкнув бойца автоматом вперед.
Растянувшаяся было цепь подтянулась и встала.
— Девятов… — окликнул Аникин.
— Да, товарищ командир, — раздался бодрый голос. Вот боец, ни дождь, ни усталость его не берет.
— У кого там котелок звенит? Черт подери… — выругался младший лейтенант. — Я же сказал: уложить вещи так, чтобы никакого шуму и звону при движении не было.
— Это у Мадана, товарищ командир… — со смешком ответил Девятов.
— Это он об мины, товарищ командир, — откликнулся сам Мадан. Голос его звучал так жалобно, что, казалось, он вот-вот расплачется.
— Так зафиксируй его так, чтобы он, мать твою, не гремел на весь лес… — раздраженно выговорил Аникин. Зря он взял этого салагу в группу. Тоже, нашелся еще… доброволец… Теперь одно мучение с ним. Аникин был зол на себя и из-за Мадана, и из-за того, что они плутали по этому чертовому лесу, которому не было ни конца, ни края.
Жила и следом за ним Карпенко продолжали трещать ветками, расчищая группе путь впереди.
— Товарищ командир, слышите… — опять проговорил Телок.
— Ну что там… Что я должен услышать? Жильцов, Карпенко, притормозите чуть… Тише все… — устало проговорил Аникин.
Когда наконец наступила тишина, до слуха Андрея донеслось глухое урчание. Где-то впереди, в непроглядной темноте лесной чащи, будто рычал огромный неведомый зверь. Угрожающий этот звук то почти исчезал, то вновь появлялся.
— Ой, кто это? — раздался с самого конца подобравшейся цепочки жалобный, испуганный лепет Мадана.
— Кто, кто… конь в пальто, — не преминул процедить сквозь зубы Якимов. Он шел следом за Чесничанским.
— Только в бронированном пальто… — отозвался Аникин.
— Так это ж… товарищ младший лейтенант… — обернулся Карпенко.
— Соображаешь, Карпенко… — откликнулся Андрей. И добавил: — А Талатёнков — молоток. Издалека засек вражью силу. Не разобрать, правда, танки там или самоходки. Ну, для нас особой разницы это не имеет.
Усталость от этого звука как рукой сняло. Бойцы подобрались. Еще бы, ведь они наконец подобрались к главной, заветной цели их боевой задачи. Грозная опасность оказалась где-то здесь, совсем рядом.
Где-то неподалеку за лесом маневрировали танки. Этот периодически возникавший и пропадающий рык не был похож на то, что моторы работают на марше.
— Двигаемся вперед… крайне осторожно… — по-деловому, без всяких эмоций, приказал Аникин, и группа тронулась. Не успели они сделать всего лишь несколько шагов, как чаща вдруг расступилась. Здесь, на открытом пространстве, сразу прояснело. Темнота будто расступилась.
— Похоже на просеку, — предположил вслух Аникин.
Прогалина, шириной метра в четыре, тянулась наискосок через лес, уходя влево. Оттуда и доносилось рычание моторов. Теперь оно стало громче и явственнее.
Карпенко наклонился, пытаясь что-то рассмотреть на земле.
— Командир, не иначе танки эту дорожку и проложили, — произнес он, распрямившись.
— Да, их работа… — подтвердил командир, ощупывая рукой свежеполоманный ствол дерева. Такие же, вывороченные с корнями и выломанные с мясом, валялись вдоль просеки повсюду.
— Теперь все — ко мне и слушаем внимательно… — негромко приказал Аникин. Бойцы окружили командира неясными тенями.
— Разделимся на две группы… — Андрей старался произносить каждое слово четко, отделяя его от предыдущего. После каждого предложения он делал короткие паузы. Для лучшего усвоения услышанного.
— Я поведу первую. Старший второй группы — Карпенко. С тобой, Николай, идут Жильцов, Талатёнков, Чесничанский и Мадан. Со мной — двое, Девятов и Якимов. Идем вдоль просеки, по краям… Группа Карпенко — по правую руку, двадцать метров позади нас. Мы — слева. В случае обнаружения вражеских танков мы выходим на подрыв. Вы прикрываете. Ждете нас в лесу… Раскрываться в самом крайнем случае… Так, Девятов, передай Чесноку пулемет. А ты, Яким, свое ПТР — Талатёнкову. И мины распределите. Идем налегке — берем по одной мине. И гранаты…
Разделившись, бойцы крадучись двинулись вперед, на все нараставший звук. Вдруг рокот моторов смолк. Тишина наступила так неожиданно, что все трое из группы Аникина, двигавшиеся по левому краю просеки, на минуту замерли. До слуха Аникина донеслись отрывистые выкрики. Кричали по-немецки, совсем близко.
Выждав еще несколько секунд, Андрей жестом руки показал остальным «Вперед», и они двинулись вдоль лесной чащи.
Впереди, за деревьями, замелькали желтые огни, послышался собачий лай и гомон голосов. Просека, поворачивая влево, заканчивалась и выходила на открытое пространство. Пройдя еще несколько шагов, Андрей решил срезать угол и углубился в лес, а следом за ним — Девятов с Якимовым. Где-то там, шагах в тридцати позади, следом за ними шли люди Карпенко.
Подобравшись по-пластунски к самому краю лесной опушки, Аникин и его бойцы внимательно вгляделись в открывшуюся перед ними картину.
Перед ними на поле, размером примерно с гектар в охвате, расположился хутор. В большом доме горел желтый свет керосинок. Сам дом, добротный, широкий, примыкавшие к нему строения были освещены несколькими прожекторами. Два установлены на земле, один висел на заборе. Тут же, во дворе, за сметенным гусеницами плетнем, стояли они.
Аникин поначалу даже принял их за хозпостройки. Это были танки. Возле них копошились черные тени, доносилась немецкая речь, смех, восклицания. Свет прожекторов выхватывал из темноты корпуса трех машин. Контуры одной, с приплюснутой башней и широким передом, были хорошо видны. Похоже на «пантеру».
Один из фонарей вдруг сдвинулся с места. Андрей не сразу понял, что его понес на руках немецкий танкист. Он установил фонарь возле днища, так, чтобы свет падал на ходовую часть. Затем он и еще двое принялись возиться с гусеничным траком.
Такую же возню затеяли возле танка, стоявшего поодаль. Прыгающий свет прожектора выхватил из темноты еще один хуторской дом. Возле него стояли еще два танка.
Железный лязг инструментов сопровождался таким же металлическим лязгом немецкой речи. Был слышен рокот работающей электростанции. Похоже, работала на дизеле, вырабатывая электричество для работы прожекторов.
Скорее всего, машин не больше пяти. Похоже, что танковый взвод фашистских «пантер» расположился на хуторе на ночевку. А может быть, и на более длительную стоянку. Почему они поперли напролом, прокладывая просеку, а не приехали по грунтовой дороге, которую рассеянный луч света выхватывал в лесной прогалине, метрах в ста по левую руку? Наверняка заблудились. Черт побери, и по численности личного состава здесь скопился целый взвод фрицев. Силы для открытого столкновения были слишком неравны. Оставалось ждать.
