В течение нескольких дней по всем окрестностям прочесывали перелески и луга, искали и в реке. Но все безрезультатно! Наконец штаб пришел к выводу, что невзорвавшийся снаряд упал в Буг, и поиски были прекращены.
А тем временем ракета была поднята со дна Буга разведчиками-патриотами, разобрана и переправлена по частям союзникам.
Однажды в Сарнаки прибыл майор Завелли. Он целый день наблюдал за взрывами ракет, а затем приказал Штангеру и Хайдену возвращаться в Беловеж. Штангер попрощался с болтливым капитаном Шарпе, которому в душе был благодарен за многое, и покинул Сарнаки. Он понимал, что был участником одной из наиболее секретных операций Третьего рейха в этой войне.
По пути Завелли расспрашивал о деталях, связанных с испытаниями Фау, Хайден выразил свой восторг и красочно описал то, что видел в течение недели своего пребывания в Сарнаках. Штангер тоже говорил об эффективности и силе нового оружия. Завелли заметил, что получены новые директивы начальства и их ждет большая работа.
Когда прибыли в Беловеж, Штангер после ужина закрылся в своей комнате, плотно прикрыл окна и постарался составить по возможности связное, максимально краткое сообщение в Центр об испытании нового оружия. Он сделал также наброски схемы полигона и внешнего вида летающих снарядов. Штангер доложил в Центр: «Секретное оружие готово к применению. Это — ракета-торпеда. Сообщаю технические данные… Судя по всему, существуют еще ракеты такого лее радиуса действия, однако меньшей дальности — так называемые Фау-1. Испытательный центр находился на острове Узедом. В настоящее время все производство сконцентрировано в горах Гарц в Нордхаузене. В течение семи дней был на полигоне, где испытывались ракеты. Даю координаты полигона… Гитлеровское руководство заинтересовано испытаниями и связывает с новым оружием большие надежды. Ракеты стартуют с полигона СС Пустков-Близна около Мельца, вероятно, с подвижных, смонтированных на платформах, стартовых площадок. Они преодолевают расстояние до 250 км по прямой. Оружие еще далеко от совершенства, но грозное. Значительная часть ракет взорвалась в воздухе, что особенно бесит специалистов. Отклонение большое. Применение: обстрел больших городов. Вполне вероятно, что первый налет ракет будет на Лондон. Запуск будет осуществлен с побережья Франции и Бельгии, где построены специальные стартовые площадки. Многие специалисты говорили также о возможности применения Фау для обстрела Москвы и даже Нью-Йорка, конечно, с подводных лодок или надводных военных судов. Испытания в районе Сарнак продолжаются».
Наступил май 1944 года. На юге шли ожесточенные бои. Немцев гнали все дальше на Запад. Только на центральном участке фронта царило относительное спокойствие, однако эта тишина была обманчивой. Линия фронта по краю полесских болот, вплоть до Витебска, создавала так называемый белорусский выступ, и здесь советские войска готовились к решающей схватке. Немецкая группа армий «Центр», занимавшая там оборонительные позиции, принимала энергичные меры к тому, чтобы упредить или сдержать наступление русских.
Центр постоянно требовал от Штангера сообщений о новых оборонительных линиях противника, о переброске его войск, оперативных планах и действиях военной разведки. Штангеру приходилось много и напряженно работать, и он спал буквально по нескольку часов в сутки. Центр получал от него шифровки об оперативной обстановке группы армий «Центр», о положении в ее глубоком тылу. Фотокопии секретных документов, схемы расположения аэродромов и военных баз в лесах Штангер передавал Хелен, так же как до этого материалы об испытаниях Фау в Сарнаках. Хелен по своим каналам связи направляла их в Центр.
Абвер переживал реорганизацию. Разведка СС безраздельно брала его в свои руки. Изменения произошли также и в беловежском центре. По определенным признакам Штангер догадывался, что контрразведка напала на его след. Однако в это время у него появилась возможность раскрыть новый секрет гитлеровской военной машины. Дальнейшее развитие событий убедило Штангера в том, что это будет его последняя операция в штабе «Хорн». Он назвал эту операцию «Похищение».
Инспекция продолжалась неделю. Майор Фриватт, капитан Денгель и Штангер по приказу Завелли посетили разведывательные пункты в Бресте, Минске, Барановичах и Вильнюсе, побывали на многочисленных базах и в гарнизонах, а также на аэродромах вблизи фронта. Два раза попали под обстрел партизан, однако остались невредимы.
После этой инспекции невольно напрашивался один вывод: русские готовят новое, небывалое по силе наступление. Об этом говорили офицеры фронтовой разведки и сообщения агентов, действовавших за линией фронта. Агенты называли многие пункты, где концентрировались советские войска, сообщали о постоянных перебросках новых частей к линии фронта, о расширении сети аэродромов. Это были невеселые вести для гитлеровцев.
Штангер зондировал эти вопросы у Фриватта и Денгеля, однако оба неохотно делали выводы из этой тревожной ситуации. Они считали, что не все еще гак плохо, как сообщают агенты, что Третий рейх, мол, обладает новым мощным оружием Фау, что исход войны предрешен фюрером. Штангер не рассеивал этих заблуждений, но соглашался со своими собеседниками только в одном: мы находимся на пороге важных событий, возможно, самых важных в этой войне. В этом у него не было сомнений.
В Беловеж возвратились поздно вечером. Как только Штангер появился в казино, старые друзья засыпали его лавиной новостей. Подразделение капитана Ланга и его агенты напали на след расположения партизанской бригады «За Родину» и партизанского отряда имени Дзержинского. Молниеносная операция карателей позволила захватить врасплох партизан в одном из квадратов пущи. В результате короткой перестрелки было убито несколько партизан, захвачен их лагерь, в том числе и радиостанция. Это был первый успех капитана Ланга на территории Беловежской пущи. Однако диверсии других партизанских отрядов не прекращались, поэтому в Беловеж стягивались значительные полицейские силы.
Штангер узнал также, что в их штаб прибыли семь офицеров СС, что они развернули энергичную деятельность, что особое рвение проявляет гауптштурмфюрер Лайсберг, назначенный третьим заместителем Завелли. Все это говорило об организационных изменениях, которые переживала военная разведка со времени отстранения адмирала Канариса. Все указывало на то, что абвер вскоре вообще перестанет существовать.
Высказывались сожаления о судьбе старого капитана инженера Диттера, которого арестовало гестапо и который исчез бесследно: слишком хорошо было известно о его антипатии к гитлеровцам.
Эти и другие подобные новости узнал Штангер по возвращении из инспекционной поездки на Восток. И хотя эти вести для него имели немаловажное значение, он заинтересовался другим.
На следующий же день Штангер заметил замаскированную в парке между деревьями автомашину-радиостанцию, а рядом с ней три радиомачты с антеннами. Подвижная радиостанция была обнесена колючей проволокой, и там ходил часовой. Ко второму этажу левого крыла дворца протянулась сеть кабелей, подсоединенных к радиостанции и идущих дальше за Беловеж. Штангер установил также, что этот этаж теперь занимало какое-то секретное учреждение, состоявшее из многочисленной группы офицеров и гражданских. При входе в коридор на этот этаж стоял часовой, и никто из офицеров штаба разведки, кроме Завелли и Фриватта, а также офицеров СС, не имел туда доступа.
Там шла напряженная работа. Через окна слышался стук пишущих машинок и арифмометров. Звонили многочисленные телефоны. Радиооператоры посылали в эфир какие-то шифровки.
Офицеры, работавшие на втором этаже дворца, среди которых были преимущественно капитаны и майоры, не питались в казино. Они имели своих поваров и свою столовую в комнатах, выделенных для них. Здесь, во дворце, они создали отдельный клан. С офицерами центра «Хорн» они не сближались и не вели с ними разговоров.
Этот второй этаж во дворце и радиостанция в парке приковали внимание Штангера. «Кто они? Какие секретные дела решают в своих кабинетах? Почему они так изолированы от нас?» — мучили его вопросы, на которые он пока не мог ответить. Без сомнения, эти офицеры занимались особо секретными вопросами, которые даже им, работникам разведки, были недоступны. Это еще раз подтверждало то, что бывшие центры абвера, как и вся военная разведка, потеряли доверие у руководства Третьего рейха.
Номера автомашин этой группы давали основание предполагать, что они принадлежат к ставке Гитлера. Однако и в этом Штангер не был уверен.
Его интерес еще больше возрос после беседы с майором Завелли. Когда Штангер составил свой рапорт о поездке на Восток и доложил его шефу, тот, прочитав и выяснив некоторые детали, вдруг ни с того ни с сего спросил:
