Будь то сам Бог. Или авиация. В этом конкретном случае их могущество тождественно. Но сами лётчики не станут равнять себя с Всевышним. Ведь, если пехота ходит и под Богом, и под покровительством артиллерии, танков и тех же ВКС РФ, то авиаторы ходят только под Богом, точнее летают. Перед каждым боевым вылетом молятся. Потому я совсем не удивляюсь, что на территории луганского военного аэродрома возвели маленькую часовню. Простенькую, с крестом на четырехскатной крыше. На крест присела деревенская ласточка, крутит головой туда-сюда. Сложили эту часовню из бомбоящиков. И один из бойцов красит деревянные стены церквушки, чтобы придать ей камуфляжный вид. Да, лётчики сложной боевой машины опираются не только на приборы. Без веры не обходится ни один их полёт.
— Крестятся, конечно, крестятся, — говорит об однополчанах пилот вертолета КА-52, командир с позывным «Зеленый». — Мы своим экипажем, когда пролетаем какую-то церковь в населенном пункте, тоже всегда крестимся. Так и должно быть. С нами Бог. Я всегда был православным, но здесь всё это чувствуется совсем по-другому. И, действительно, были случаи у многих, когда мы понимали: вот сейчас только Бог мне и помог.
Я смотрю на его боевой КА-52 и понимаю, что его надежность и техническое исполнение на грани инженерного искусства, вселяют уверенность не меньше веры в божественное. «Аллигатор». Так называют этот летающий танк. Я помню свои ощущения, когда он нарочито низко, позируя камерам, пролетал в десятке метров над нами. Даже мысль, что он за нас, что он не пальнёт, не искупала сильное волнение перед ним. Драконья мощь КА-52 заставляла невольно трепетать и напрягаться, испытывая при этом восхищение и пиетет. Что-то схожее с тем ощущением от лесных снайперов, но всё же куда более яркое.
КА-52 — это такая машина, которую надо еще умудриться сбить. У «аллигатора» есть противоракетные комплексы обороны. Когда в него стреляют, он просто отводит ракеты в сторону. Они отпрянут от него словно чёрт от ладана. Потому КА-52 и летит впереди, защищая «двойку» или «тройку». Как правило, в это звено входят: боевой вертолет МИ-28 и борт сопровождения МИ-8, в котором сидят медики и бойцы из группы прикрытия.
Сегодня погода, которую авиаметеорологи называют «миллион на миллион». То есть абсолютная ясность и видимость — и вдаль, и в высоту. Поэтому вертолеты вылетают буквально друг за другом.
Вот очередной «аллигатор», блеснув хищным оскалом, устремляется на охоту. Курс на Артемовск. С дальней дистанции он отрабатывает по танкам ВСУ. А следом управляемой ракетой уничтожает и опорный пункт противника. И обратно на аэродром. Чтобы прилететь, заправиться, зарядиться и снова вылететь. А пока винты вертолета усмирили свой пыл, я нахожу несколько минут для общения с асами.
Пилот стоит в шлеме, показывать его лицо нельзя — снова параллель со снайперами. Этакий робокоп. Но за стеклом и военной формой скрываются люди с добрыми сердцами, как правило. Вот и наш герой второй десяток лет за штурвалом боевого вертолета, но расплывается в улыбке, когда передает привет детишкам на земле.
— Я всегда крыльями машу, — рассказывает Зелёный, и я слышу по голосу, что он за стеклом шлема улыбается. — Прохожу, помахал, детям это очень нравится. Я себя в детстве вспоминаю. Когда летали вертолеты, мы же всегда махали. Только я раньше думал, что летчики не видят. А когда стал летчиком, понял, что всё видно. Кто машет, кто улыбается, а кто кулак показывает, когда я над полем сено раздул. Всё видим!
— Реально? — смеюсь я.
— Да, — продолжает лётчик. — Неподалёку пляж есть, когда идёшь с боевого задания, всегда пролетаешь через него. Там много народу, все машут, мы им тоже машем. А вот буквально на днях летели, неподалёку есть дом. В нём живёт мужчина. И когда он слышит вертолёты, всегда выходит и машет красным советским флагом. Мы его дом для себя отметили и теперь в экипаже договорились, что будем там постоянно пролетать. Он нам честь отдаёт, и мы ему. Должна быть взаимоотдача.
— Расскажи о своём «аллигаторе», — прошу я.
— Я с 2012 года на них летаю. Практически с самого начала, когда КА-52 пришли в войска. Отличный аппарат. Нравится ещё то, что его постоянно дорабатывают, учитывая пожелания экипажа. Было очень много мелких недочётов, которые вот за эти десять лет почти все устранили, превратив эту машину в настоящий летающий танк, безотказный в любое время, в любую погоду.
— Америка там всё грозится передать украинцам истребители F-16, — спрашиваю Зелёного о том, что сейчас многих волнует. — Насколько мы готовы с ними столкнуться?
— Я так скажу, — уверенно отвечает командир. — Техника у нас хорошая, надёжная. А мы морально готовы ко всему что будет. За нами Родина и наши семьи. Обратного пути нет. Так что мы пойдем только вперёд.
— А есть у вас суеверия какие-нибудь, обереги может? — задаю вопрос пилоту.
— Практически у каждого лётчика есть какой-нибудь талисман, о котором он никому не рассказывает. Но мы все знаем, что он есть у каждого.
Зелёный уходит отдыхать, а я пристаю к Медведю, инженеру авиационного комплекса:
— Когда парни улетают, есть ли за них волнение?
— Конечно, я переживаю, — делится боец в мультикамовской бейсболке и темных очках. — С этими ребятами каждый день видишься, здороваешься, шутишь. Мы друг за друга. И были ситуации, когда у меня экипаж не возвращался… Сбили… Это, конечно, очень тяжело.
— А у вас, инженеров, есть суеверия?
— Да, — говорит Медведь. — Множество. Бывает такое, одалживаешь лётчику денежку. Мол, смотри, вернёшься и отдашь долг. Это хорошее суеверие считается.
А мы перед отъездом передаем вертолётной эскадрилье подержанную немецкую иномарку, купленную за средства моих подписчиков в Ютубе. И по огромному аэродрому передвигаться, в случае чего, и так, по делам, да в магазин в город ездить. Пусть машина тоже будет им талисманом, от нас.
Снова зарокотали двигатели вертолётов, один за одним летчики уходят на боевое задание. Такая у них работа — в небе ковать победу на земле.
Этот день настал! Еду с таинственными «вагнерами» в Бахмут, об освобождении которого могут объявить уже сегодня. «Пиши побольше стендапов. Это будет главной новостью во многих мировых СМИ, — напутствовал меня один из редакторов. — И старайся называть город Артемовском, а не Бахмутом». Хотя лично я никогда не понимал принципиальности в его обозначении. Это лишь моменты политики. Бахмут — исконно русское название этого города донецкой земли. А Артемовск — советское, полученное в честь коммуниста «товарища Артёма». В 2015 году украинские власти в рамках декоммунизации переименовали город обратно
