Но я пребывал в растерянной задумчивости… И слушал высказывания да советы добрых людей…
— Боже мой! — схватился за голову Тимофеев! Что во второй роте творится! Зампотех босиком по снегу ходит! Порфирий Иванов… Самаркандский!.. А чирчикский замполит собрался людей руками лечить! Да что…
— Алик! — предостерегающе завопил Иваныч. — Да у них там всю жизнь лечились тёплыми коровьими «лепёшками»! Я же рядом служил — в Киргизии! Вот только…
И командиру первой роты не дали договорить! Вернее, продолжили вместо него…
— … Где он их брать будет? — озабоченно спросил Витя, открывая перед собой дверь. — Вон!.. Зима на дворе… Да и коров нету у нас!
Олемской основательно закрыл за собой дверь и в вагончике осталось лишь двое «добрых советчиков»…… Но они стояли далековато от меня, тогда как «знахарь» был у самой постели больного. И его доводы оказались погромче…
— Да это вы всю жизнь сушили коровьи «лепёшки», чтобы потом ими печки топить! — свирепо огрызался Вовк. — А сейчас только мешаете! Человек уже целые сутки болеет… Хоть бы чаю горячего принесли ему!
— Да я не хочу… — защищал я «добрых людей», но уже перевернувшись на живот и теперь медленно задирая вверх нательную рубаху.
— Тебе сейчас надо побольше горячего чая пить! — выговаривал мне «народный врач Узбекистана», как его только что окрестил Тимофеев. — А теперь руки по швам. Голова…
— Под мышку! — подсказал Иваныч.
— Саня! — не оборачиваясь, обратился к нему Вовк. — Вы мне только пять минут не мешайте! Ладно? А потом… Изгаляйтесь сколько влезет!
«Добрые люди» замолчали… выражений их лиц я не видел… Да и уже не интересовался этим. А лишь покорно лежал, уткнувшись лбом в матрас, и ожидал окончания лечебной процедуры…
Тем временем руки Вовка энергично растирали всю мою спину… То вдоль позвоночника… То поперёк… Лично я бы отдал большее предпочтение женским рукам, а тем паче девичьим ладошкам… Но за неимением таковых пришлось терпеть лапы старшего лейтенанта Вовка…
— Смотри! — обратился ко мне «экстрасенс-мануальщик». — Чувствуешь тепло?
Грубая физическая обработка моей спины закончилась. Вся её поверхность была энергично растёрта, а потому кожа, как говорится, «горела»… Но ведь Вовк работал именно своими же ладонями, и следовательно они тоже были основательно разогреты… А сейчас он водил ими вдоль моего позвоночника, не прикасаясь к коже спины… Но тепло от его рук исходило сильное… И это чувствовалось вполне явственно…
— Да! — подтвердил я. — Вот… Около лопаток… Теперь к шее пошли…
— Это хорошо! — очень глубокомысленно и многозначительно произнёс замполит-врачеватель. — А сейчас я буду работать по настоящему…
Я в этом деле не понимал абсолютно ничего… И терпеливо ждал… Пока Вовчара не прекратит водить своими руками вдоль моей спины, изредка встряхивая их в стороны… И вот спустя несколько минут оздоровительный сеанс был завершён… Наконец-то…
— Всё! — быстро сказал замполит. — Надевай рубаху и накройся одеялами. И ещё бушлат сверху… Побыстрее давай!
— Спасибо! — произнёс я.
И без его напоминаний мне очень хотелось как можно раньше оказаться под тёплыми одеялками… Но и военную куртку я тоже набросил поверх всего…
Пуданов с Тимофеевым дождались того момента, пока Вовк не наденет свой замполитовский бушлат… После чего спешно отправились уже на развод… Почти бегом… Ибо на завтрак они уже не успевали…
В наступившей долгожданной тишине я наконец-то уснул… В спокойной обстановке. Но через полчаса меня разбудил дневальный.
— Товарищ старшнант! Вот! Приказали вам отнести…
Солдат показал мне на многострадальный наш табурет… Теперь на нём красовались большая алюминиевая кружка с дымящимся чаем и открытая банка сгущёнки с военным бутербродом сверху.
Я не стал уточнять у дневального имени того, кто всё-таки решился меня подкормить… Потому что забыл про это… А когда боец ушёл, то было уже поздно…
Вечером моё лечение продолжилось. Но уже по другому методу… Очередными врачевателями теперь являлись офицеры-десантники… Рябой капитан и его молодой коллега — старлей вновь нагрянули к нам в гости… И сразу же предложили своё народное средство… Так сказать, эксклюзивный метод от ВДВ!
— Надо засыпать в водку побольше красного перца. Выпить её залпом. И пропотеть под одеялом! Проспаться! И к утру будешь как огурчик!
Времени на раздумья у меня имелось совсем немного. Ровно столько, чтобы боец сбегал до солдатской столовой и всё-таки принёс «нам» бумажный свёрточек с ядрёным красным порошочком…
К этому моменту уже была накрыта «поляна»… И на табурете, празднично застеленном свежей газетой, появилась первая бутылка в окружении нехитренькой такой закусочки… И моё чудодейственное снадобье было готово аккурат к первому «залпу».
— Главное — глаза закрыть и носом дышать! — учил меня десантный капитан. — И ни о чём не думать! Ну… Вперёд!
Я обречённо выдохнул и в несколько больших глотков осушил свою «мензурку». Адским огнём сперва вспыхнула гортань… Затем пищевод и уже затаившийся в испуге желудок… Через секунду из глаз сами собой проявились слёзы… Я сделал несколько глотательных движений, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания, но всё было бесполезно…
— А теперь терпи! — капитан продолжал руководить лечебным процессом. — Накрывайся и потей!
Но я и так уже натянул одеяла до самого подбородка… И даже на голову положил свою офицерскую шапку… Чтобы отмучиться в первый и последний раз… Народное средство уже начинало действовать… Тепло стало медленно и уверенно распространяться во все стороны… От «горящего» желудка и по всем направлениям…
А командиры уже позабыли обо мне и вовсю обсуждали свои старые и нынешние проблемы да заботы…
— Не успели мы отойти от того случая с сержантом, который так неудачно катапультировался… — жаловался нам рябой капитан. — Так через неделю уже другое ЧеПе. Наш часовой ночью заметил костёр и на всякий пожарный случай выстрелил из подствольника. И знал же прекрасно, что там дорога… И боевики не такие идиоты, чтобы ночью разжигать открытый костёр и спокойненько греться под боком у российских войск! А это оказались военные водители из «Центроподвозовской» колонны. Им в кабинах, видите ли, холодно, да и пожрать надо приготовить… Короче, сидят они кружочком вокруг пламени… И прямо в костёр попадает эта ВОГовская граната! Которую наш часовой выпустил… Стрельнул на огонёк…
— А убитые есть? — интересуется Пуданов, видимо, уже догадавшись о какой автоколонне идёт речь.
— Слава Богу, нету… Но раненых полно! — с откровенной досадой рассказывает командир парашютно-десантной роты. — И ведь все свои рожи поближе к огню подставили! Вот и посекло их всех очень сильно! Самое, что хреновое, это то, что у многих глаза повыбивало! Один и то уже плохо! А если оба?!
— Да-а… — грустно вздыхает Иваныч. — А с часовым-то что?
— Вот сейчас и думаем… Наш генерал утром сказал, что его нужно представить к званию Героя за такую точность. Он же гранату за четыреста метров запульнул… Да ещё так метко!.. А за то, что своих же солдат поранил… Не знаем пока… Ждём бумажки из госпиталя… Какой ущерб здоровью и так далее…
— Ну, это он случайно попал прямо в костёр… — говорит лейтенант Михаил. — С таким открытым механическим прицелом не получается точно стрелять… Это же ГП-25!
— А вот у нашего брата-десантника всё может получиться! — на реплику Михаила возражает уже командир парашютно-десантного взвода. — Они у нас такие умельцы… И мастаки!
— Это та самая колонна «Центроподвоза». — говорю я из своих укрытий. — Которая в 166-ую бригаду заезжала… Помнишь, Саня?!.. Которую мы потом сопровождали…
— А я и хотел про это сказать. — поддакивает ротный. — Она же в каждом гарнизоне остановки делала по ночам. И по срокам всё совпадает…
Последовал второй «залп», после которого вспомнился сержант-неудачник.
— А он сейчас в госпитале на Северном. Смещение межпозвоночных дисков и трещины в позвонках… Лежит весь в гипсе… Прокуроры военные хотели меня за это дело подтянуть к какой-нибудь статье Уголовного Кодекса… Но у меня же есть ведомость о доведении мер безопасности за тот самый день! Ну, когда он катапультировался… Я её три раза прокурорам показывал… Думали наверное, что я её потеряю после первого допроса…
— Опроса… — поправил его старлей ВДВ. — Допрос — это уже при возбужденном уголовном деле!
— Один хрен! — заявил отчаянный капитан. — И во второй раз показал… И в третий… Но отдавать её им не стал! Чтоб они сами не заныкали куда-нибудь! Говорю им: «Ротная документация и всё тут! По официальному запросу отдам, а запросто так… Нет!» Только потом отстали… Спасибо бедному сержанту… Я же её задним числом написал… Все бойцы подписали за полчаса… А к нему пришлось отдельно ехать. Но молодцом оказался… Я ему объяснил для чего эта ведомость нужна. И он без разговоров подписался напротив своей фамилии. Посидели мы потом, поболтали… А он и говорит… Что сам же и виноват! Понимает, что скоро его на комиссию отправят… А всё равно в роту хочет вернуться…
