У войны своя логика и ее тяжело понять тому, кто не был на ней, но любому понятно, что за любое дело, а тем более, военное, платить надо. Здесь же зарплата у военнослужащих нашей бригады была 1200 динаров, то есть 60 долларов в месяц и плюс суточные где-то в 5 долларов, но их многие получали через несколько месяцев после войны, и при этом после демонстраций.
Что же касается трофеев, то их вывоз командованием был запрещен; но естественно, на практике это нарушалось, однако, автомашины вывезти рядовым солдатам было тяжело, и многих это раздражало, особенно при виде сжигаемых и расстреливаемых тракторов.
Армейские подразделения колонны гражданских передавали специальной полиции. А та их сопровождала в Албанию или в Македонию. Военноспособные мужчины также передавались полиции, хотя тут всякое бывало, однако стоит заметить, что те горы документации, которые собранны в международном трибунале в Гааге. то это дело рук как раз сербских «органов», так как неграмотные албанцы часто не могли отличить армию от полиции, а не то, что определять фамилии командиров и номера частей.
Впрочем, вряд ли те, кто на Западе принимал решения о войне против Югославии, не знали, что может произойти в Косово и Метохии. Имея опыт войны в Боснии и Герцеговине, осмелюсь предположить, что военные преступления были нужны кому-то на Западе, ибо в противном случае международному трибуналу в Гааге пришлось бы ограничиться Боснией и Герцеговиной и Хорватией, и тем самым несколько сократить «фронт работ»
Велась та война со стороны НАТО для разгрома Югославии, а не для защиты албанцев. На последних командованию НАТО было наплевать, тем более что десятки тысяч албанских беженцев, выгоняемых югославскими армией и полицией с Космета в Албанию и Македонию, должны быть за это благодарны именно Западу. Тот отлично знал, что при авиаударах НАТО будет организовано югославской властью выселение албанцев из Косово и Метохии, тем более что прецеденты в Боснии и Герцеговине уже были.
Глава 15. Особенности действий Югославской армии и УЧК
Я не склонен преувеличивать боевой дух шиптар, но все же они выстояли перед наступлением югославской армии и сохранили УЧК. Конечно, часто тактика их была примитивна: «выстрелил — убегай». Но не раз бывало, что они воевали довольно упорно, а это говорит, что среди них все же есть не так уж мало хороших бойцов. Уже то, как они передвигались ночью без лишнего шума, перекрикиваясь голосами животных, в особенности подражая петухам, при этом не в сотнях, а в десятках метрах от наших позиций, иногда даже без автоматов, должно было бы заставить относиться к ним серьезнее как к армии.
Дело здесь не в потерях югославской армии и полиции, как хотели бы это представить некоторые представители УЧК. Потери конечно были. Наша 37 моторизованная бригада, размещенная в области где-то от Сырбицы до Глоговца, то есть в центральной части Дренице, за два с половиной месяца имела приблизительно до полусотни погибших и где-то в два раза больше раненных (все это по официальным данным). Далеко не все потери произошли в результате действий УЧК, так как свою роль играла и авиация НАТО, а также и несчастные случаи и сознательные «самострелы» вносили свой вклад.
В то же время здесь гибли и военнослужащие других частей, по тем или иным причинам оказавшиеся в зоне ответственности бригады, а также из подразделений и частей армии и полиции, временно придаваемые нашей бригаде.
Даже если учесть другие потери (максимум, два-три десятка погибших и вдвое-втрое большее число раненых из состава других частей), все равно они никак не могли быть ощутимыми для боеспособности 37-й бригады. Ведь она насчитывала только на Дренице до 4–5 тысяч человек, и при этом имела еще несколько сотен человек в Рашке, большинство из которых вообще на Космете не побывало. Речь идет о бригаде, направленной в самый центр албанского сопротивления и поэтому провозглашенной после войны одной из трех лучших бригад Югославской армии по результатам боевых действий на Космете. Наша 37-я моторизованная бригада, вместе с 125-й и 549-й моторизованными, 63-й парашютной бригадой, а также 124-й интервентной полицейской бригадой МВД была награждена орденом Народного Героя, как одна из самых отличившихся в этой войне. Лишь она из этих трех армейских бригад находилась во внутренних районах Космета, тогда как две другие бригады находились на границе. Следовательно, именно 37-я бригада вела наиболее интенсивные боевые действия противопартизанского характера, и именно это сыграло одну из важнейших ролей в борьбе с УЧК. Ведь югославские силы стратегически вели наступательные действия, тогда как УЧК оборонялась, хотя в тактическом плане была часто обратная ситуация. Югославские армия и полиция должны были лишить УЧК всякой опоры, тогда как УЧК думала не столько о нанесении урона противнику, сколько стремилась сохранить себя саму и вела боевые действия, либо обороняясь в ходе операций по «чищению» (зачистке) югославских сил, либо нападая отдельные, небольшие группы югославских военных или полицейских, как правило, при их передвижении на автомашинах. Вела УЧК также снайперские действия и использовала противотанковые и противопехотные мины. Возможно, конечно у иных военных и политиков на эту войну был иной взгляд, но, как правило, этот взгляд исходил в лучшем случае из Приштины.
При этом следует разделить Космет по театрам боевых действий в зависимости от их характера.
Так на границе боевые действия были позиционного характера: югославские силы оборонялись против сил УЧК, нападавших преимущественно из Албании при поддержке самолетов, а порою, и вертолетов НАТО с воздуха, и собственной артиллерии. Пограничная полоса была отнюдь не однородной по интенсивности боевых действий, и здесь выделялся участок границы с Албанией, и, прежде всего караулы в горах Юника и Паштрика, через которые УЧК пыталась прорваться в Косово. Несколько раз, надо признать, им это удалось и во время войны, что означало куда более свободный, чем официально признавалось, проход их караванов с оружием и боевых отрядов. Бои здесь случались довольно тяжелые, при том, что УЧК здесь применяла артиллерию, а авиация НАТО — кассетные боеприпасы. Югославские силы были вынуждены, в принципе, соблюдать суверенитет Албании из-за угроз НАТО, хотя власть этой Албании не в состоянии была этот самый суверенитет обеспечить.
Однако это относилось лишь к случаям глубоких прорывов. А что касается непосредственно пограничной полосы, то с границы по огневым точкам, да и вообще по любым целям югославской стороны, шли действия не только огнем, но, и если можно так выразиться, и мечом, ибо порою случались вылазки отдельных отрядов югославских вооруженных сил в эту пограничную полосу. О таких вылазках сербов мне рассказывал Дима «Дьяк», мой старый знакомый по русскому добровольческому отряду в Сараево, воевавший как раз на границе. Известно и о том, как сербы взяли в плен трех американских солдат, но умалчивалось, что их взяли опять-таки в ходе подобной вылазки в Македонии. Но, вообще, югославские военные здесь держали оборону, предотвращая прорыв УЧК и готовясь к обороне от сил НАТО. Но и эта оборона, отнюдь, не была легким делом. Особо характерен здесь случай с пограничным караулом Кошаре, взятым силами УЧК где-то в апреле, и удерживаемым УЧК до вывода с Космета югославских вооруженных сил. Тогда при нападении на караул Кошары югославская армия понесла потери около сотни человек убитыми, ранеными и пленными. С ранеными оттуда мне как раз пришлось недельку полежать в Приштинской больнице, и они мне говорили о весьма неудачных попытках контрударов югославских войск (в том числе 63 парашютной бригады) которые заканчивались налетами авиации НАТО.
Одно такое нападение захлебнулось перед линиями укреплений, уже выстроенных УЧК с помощью иностранных советников и обороняемых не только албанцами, но и наемниками и моджахедами. УЧК в районе границы была хорошо вооружена и имела средства противотанковой борьбы, в том числе ПТРК, зенитные пушки, минометы, артиллерийские орудия и даже бронетехнику, но в полной мере это использовано быть не могло из-за технического и организационного превосходства югославской армии, и дело нередко сводилось к пехотным атакам. Что касается личного состава, то он в УЧК попадал в значительной мере путем добровольно-принудительной мобилизации в лагерях албанских беженцев в Албании и Македонии, и после короткой подготовки (несколько недель) подобные добровольцы слались на фронт и потери, естественно, несли существенные в ходе попыток прорывов югославской обороны. Куда рачительнее использовались уже обученные и обстрелянные бойцы, в своем большинстве добровольно вступившие в УЧК еще до весны 1999 года. Они представляли собой костяк УЧК, и их командование старалось беречь.
