— Тебя, конечно, не устроит работа грузчика, — сказал он мне, когда выяснилось, что мы соотечественники. — Десять лет будешь вкалывать на свой билет, а когда соберешь сумму, у тебя уже здесь будет не меньше десяти детей! — Вилкин рассмеялся от собственной шутки.
Мне же было не до веселья.
— Тебе нужно быстро и много… А раз ты такой спец, дело, которое тебе могут предложить, будет, скажем так, с элементами риска.
— Я согласен! — сказал я, не думая об опрометчивости своего шага, о том, что добровольно ныряю в огромное таиландское болото, кишащее крокодилами и ползучими гадами. Ну а что мне оставалось делать? Я — никто, точнее даже ничто, очутившееся на другом краю земли, и лишь юная жрица любви пригрела бездомного бродягу.
— Мы поедем к людям, которые поставляют мне девочек. Но имей в виду, — Вилкин поднял предостерегающий палец, — возиться с тобой просто из-за ностальгических чувств я не намерен. Как получишь дело, заплатишь мне пятьсот долларов. О’кей?
— Если они у меня будут! — усмехнулся я.
— Я тебя повезу не на биржу труда.
Вилкин вылил себе на голову бутылку ледяной содовой, вытер лицо платком, бросил его на стол.
Мы сели в «Ниссан», Артур резко рванул, наверное, хотел показать, что он тоже не хуже спецназа.
Мы подъехали к неприметному офису на окраине города. На вывеске были одни таиландские крючки — и я, конечно, даже отдаленно не мог понять, что на ней написано.
Я вошел в просторный кабинет. За огромным белым столом сидел упитанный человек с кошачьими усиками, тоже похожий чертами на китайца, рядом в креслах сидели обритый наголо крепыш, по виду — таец, и еще один невзрачный человек, в котором слились азиатские и европейские черты.
Около минуты все четверо разглядывали меня, и особенно пристально — сэр Артур. Потом китаец что-то сказал, и Вилкин, тщательно подбирая слова, заговорил на тайском. Это меня потрясло. Я понял, что он перечисляет мои достоинства. «Сейчас будут заглядывать в рот и щупать мышцы», — понял я.
Но мне предложили сесть.
— Меня звать Лао, — сказал главный по-английски, затем представил крепыша и метиса: — Это — господин Хонг, а это — господин Райт…
— Володя, — просто назвал себя я.
— Господин Володя хочет заработать много денег, а потом улететь в Россию, не так ли?
Я согласился, чувствуя себя крайне неуютно в этом утонченно шикарном кабинете, сверкающем белизной.
— Но чтобы предложить вам дело, мы должны узнать вас, не так ли?
Я снова подтвердил его слова.
Наше общение напоминало беседу молодого наемника и сержанта-инструктора, а точнее, говорящего барана и зоотехника.
— Что вы можете мне предложить? — спросил я.
— Мне нужно знать, насколько вы подготовлены.
— Подготовлен для диверсионной работы в тылу противника.
— Но, как вы понимаете, диверсии мы не собираемся совершать, — любезно улыбнувшись, сообщил Лао.
Через два часа с половиной всей компанией мы въезжали в Паттайю; тут же открыли окна. Курортный город встречал нас свежим морским ветром, белыми многоэтажными отелями, десятками торговцев с тележками, ранними прохожими из отдыхающих, которые уже с утра томились от праздности. Я вспомнил о Пат и понял, почему этот город носит женское имя: он источал негу, уют и наслаждение, которое ждешь только лишь истинно от женщины. Торопящийся, жесткий и напористый Бангкок — молодой тигр, чисто мужской по характеру город… Сердце забилось сильнее, когда я увидел океан. Да и у какого русского не забьется радостно и тревожно на далекой приветливой Таиландщине?!
Но в какой-нибудь сверкающий роскошью «Grand Jomtien Palace», который, кстати, значился в моей былой путевке, меня не повезли. Я снова очутился за каменным забором, где находилось частное строение. Нас вышел встречать мужчина лет пятидесяти, седые волосы его контрастно подчеркивали бронзовый оттенок кожи. С короткими поклонами он поздоровался с каждым из нас и пригласил к столу. Нам предложили по куску вареной ветчины с хлебом и стакану апельсинового сока. Потом вместе с хозяином дома мы погрузили в микроавтобус два акваланга, компасы, ножи, запасные баллоны. Вся эта амуниция привела меня в трепет. Приехав на причал, мы перенесли снаряжение на катер, назывался он «Planet». Райт первым спрыгнул на палубу и сразу занял место у руля: видно, право водить катер тут оспаривалось. Мы молча положили водолазные комплекты, Райт завел мотор, и мы с ревом оторвались от причала. Катер, вздымая белоснежные борозды, помчался, подпрыгивая и ударяясь о волны.
Остановились мы в полукилометре от кораллового острова. Как мне объяснили, их тут было более пятидесяти.
— Как ты думаешь, — спросил Райт, — сколько до острова?
— Пятьсот пятьдесят метров, — тут же ответил я.
Райт молча извлек из прорезиненной сумки бинокль с лазерным дальномером, приложил к глазам.
— Пятьсот семьдесят. Штрафуем на двадцать долларов! — объявил он и расхохотался.
А Хонг кивнул на акваланг:
— Облачайся!
Я скинул майку и джинсы, плавки я надел заранее, затянул ремни с баллонами, проверил подсоединение шланга, подачу воздуха, клапан, смочил в воде маску, потом надел ее, натянул ласты, прикрепил к бедру нож. Хонг оценил мое старание, сказал, чтобы в воде я не отрывался от него. Мне предложили прыгнуть первым, я и рухнул спиной вниз, тысячи пузырей от меня рванулись вверх, будто я закипел от восторга. Так и было. Я вдохнул баллонного воздуха, ощутив трепетную радость подводного дыхания и возвращение чувств, которые испытал в свое время на курсах в учебной части подводно-диверсионного плавания на Черноморском флоте. Следом погрузился Хонг. Он принял горизонтальное положение, махнул мне рукой, приглашая отведать морские глубины. «Интересно, есть ли здесь акулы?» — подумал я беззаботно и мельком вспомнил, что видел на прилавках ремни и кошельки из кожи этих чудовищ. Впрочем, я тут же позабыл о всех тревогах и страхах. Человек скован и напряжен под водой, он готов к сиюминутному испугу и бегству на поверхность, поэтому не может оценить все прелести подводного мира. Я последовал за Хонгом, сразу оценив его мастерство. Он резво пошел на глубину, ласты его мелькали, все более удаляясь от меня. Но я прибавил и быстро догнал его.
Мы сделали большой круг, и Хонг показал большим пальцем наверх. Пора было возвращаться. Райт помог нам вылезти на палубу, я чувствовал себя счастливым, как полубог из греческого зала. Мы пробыли под водой всего десять минут, а мне показалось — так не меньше часу.
Мне разрешили передохнуть. Я разлегся на палубе и стал загорать. Смуглому Хонгу загар был до лампочки, а Райт по-прежнему сидел в рубашке и шортах. Наверное, он свое отзагорал.
— Володя, сейчас задача усложнится. Видишь тот остров? Ты должен под водой проплыть к его левому краю, там хижина и три отдельные пальмы… Всплывать запрещается. Движешься только по компасу. Я поплыву следом за тобой.
Я погрузился в воду, она расступилась и поглотила меня, прозрачная, подвижная, как живое стекло. Словно молодой дельфин, я решил испытать океан, нырнул и поплыл почти вертикально вниз, давление нарастало с каждым гребком моих рук, вода уплотнялась, давила на уши, но я продолжал погружение. Где-то вверху болтался мой напарник, он ждал, пока я наиграюсь с глубиной. Для него все это было пройденным этапом. Каждое погружение считалось лишь привычной работой… Дна я не достиг. Багровая бездна начала стучать в мою голову огромным молотом, причем моя голова будто находилась на стальной наковальне. Я сделал глубокий вдох, выпустил каскад пузырей и поспешил к свету, к уровню океана, за которым — другой, более привычный для нас океан воздуха. Хонг поджидал меня, лениво шевеля ластами, как сонная плотва плавниками в высыхающей луже.
Я глянул на компас, азимут определил еще на катере, поправил нож на бедре. Пока у меня в руках оружие, опасаться за свою судьбу вряд ли приходилось.
Мой спутник ровно шел за мной. Он плыл, изгибаясь, как синусоида, вытянув вперед руки. Мне же больше нравился подводный брасс. Когда я чувствовал, что отрывался от Хонга, то незаметно оглядывался (увы, не было зеркала заднего вида, который, кстати, необходим в районе, кишащем акулами), мой соперник тоже переходил на лягушачий брасс. Как бы странно мы ни смотрелись: в океанских водах не обитает ни одной, даже самой пакостной, в гнойных бородавках, лягушки. Возможно, потому, что кваканье несовместимо с гордым шумом морского прибоя. Вдумайтесь внимательно в это наблюдение, читатель.
Кромка воды над головой уже позволяла стать на ноги, но я не торопился, дождался, пока это сделает мой инструктор. Берег был безлюдным. Мы почапали по песочку в обратном направлении. Кажется, был отлив, нам пришлось идти метров пятьдесят, прежде чем мы добрались до катера. Райт скучал, покуривал и стряхивал пепел за борт. Он помог нам забраться, мы с удовольствием сняли почти опустошенные баллоны, маски и ласты.
