— Лучше всего тебе будет пойти на контрактную службу в армию, — посоветовал Билл. — В какой-нибудь полк связи Северо-Кавказского военного округа.
Василий дал согласие.
Из заявления в управление ФСБ по СКВО В. Калинкина:
«Билл принес мне бланк на иностранном языке и сказал: "Подпиши ". Я ответил, что не буду подписывать документы, содержание которых мне неизвестно. После этого он принес мне другой бланк — па русском языке. В его правом вернем углу был изображен герб в виде орла и звезд, расположенных полукругом, и буквы США на английском языке. В левом верхнем углу было отведено место, куда я вписал свои паспортные данные. Документ назывался "Контракт о негласном сотрудничестве ". Далее шел текст, что я даю согласие на сотрудничество со спецслужбой США (с какой именно, не помню). Обязуюсь никому не разглашать ни при каких обстоятельствах пройденную спецподготовку и факт самого сотрудничества. В случае нарушения данных обязательств готов понести любое наказание.
Я расписался в трех одинаковых бланках. Хирург предложил мне избрать псевдоним Дворник, однако я не согласился с этим. Тогда он сказал: "Будешь Вахидом — от слова "Вася "».
В поисках отребья
Ловлей «падших душ» за рубежом аппарат американской разведки занялся в начале 50-х годов XX века. Президент США Трумэн подписал закон, по которому американским военным властям предоставлялось право вербовки 2500 иностранцев за границей. И с тех пор по всему миру вербовщики американской разведки рыщут в поисках людского отребья, которое согласилось бы стать их наемниками.
«Теоретик» подрывной деятельности Джеймс Бернхэм, касаясь этого вопроса, поучал:
«Мы должны выискивать таких людей, которые являются верными друзьями или могут быть таковыми, выискивать их повсюду, где только возможно, даже в самых грязных кругах на дне общества... Мы можем постоянно и осмотрительно доставлять им то, в чем они нуждаются: деньги, транспортные средства, радиостанции, средства для издания журналов и газет... и оружие».
В сентябре 1952 года было объявлено о создании в собственной армии США специальных частей так называемого «Корпуса освобождения» для ведения военных действий за линией фронта. В них готовят диверсионно-подрывные группы и отряды, которые в условиях военных действий должны проникать в неприятельский тыл. Основа их тактики — внезапность, а преимущественные способы операций — диверсии, засады, налеты, проводимые в ночное время и в обстановке ограниченной видимости — туман, ливень, снегопад, пурга.
Американская печать уделяет большое внимание вопросам обучения и будущего использования специальных войск, публикуя на эту тему десятки статей. Как писал журнал «Ньюсуик», главной задачей для их личного состава должно быть приобретение таких навыков, чтобы «каждый солдат и офицер умел убивать голыми руками». Иначе говоря, спецвойска должны были осуществлять в тылу противника широкую программу диверсионноподрывных действий, организовывать на неприятельской территории из числа недовольных подпольное «движение сопротивления», руководить боевыми действиями повстанческих банд, обучать их подрывным методам. В обязанности войск также входило создание на территории противника агентурной сети и использование ее для организации беспорядков, грабежей, насилия над местным населением, распространения ложных слухов, дезинформации неприятеля и других действий. Цель всего этого — дезорганизация вражеского тыла, порождение паники и хаоса.
В Советском Союзе подобные войска начали создаваться лишь в 1980-е годы в качестве ответной меры на действия американских властей, с приходом к власти Юрия Андропова. В частности, в Волгоградской области была сформирована дивизия специального назначения КГБ СССР, личный состав которой готовили для предотвращения возникновения возможных «чрезвычайных событий». Правда, после событий августа 1991 года дивизия была расформирована.
Но вернемся к истории с Калинкиным. Перед возвращением группы диверсантов в Чечню к Вахиду подошел Билл. Он сообщил своему подопечному, что при очередном посещении Ичкерии будет убеждать руководство ДГБ ЧРИ в необходимости его работы на территории России по заданиям спецслужб США.
— Я не сомневаюсь, — пожимая Василию руку, заключил Хирург, — что они поддержат мою точку зрения.
В Чечне Калинкин был направлен Гелаевым в Веденский район. Недели через полторы там объявились и его старые знакомые, Билл и Николай. Встретившись с ними, Василий обратился к Николаю по имени, однако тот, сделав вид, что они незнакомы, назвался Сергеем.
Хирург в достаточно жесткой форме сообщил, что скоро Калинкин получит первое серьезное задание.
— Теперь вы будете использоваться в интересах спецслужбы США, — сказал он, — а не Чечни. Готовьтесь к отправке в Россию...
И тут Калинкин по-настоящему осознал, что влип в серьезную историю. Находясь в поселке Катаяма, что в Старопромысловском районе Грозного, Василий встретился с Гелаевым.
— Завтра никуда не уезжай, — приказал тот. — К тебе приедут два человека и сообщат задание, которое ты будешь выполнять в интересах Хирурга.
Не на шутку испугавшись, Калинкин решил бежать. Сначала он уехал в Шали. Затем, уговорив своего бывшего сослуживца по танковому полку Рамзана, приехал в Волгоград.
Но руки у американской спецслужбы оказались длинными.
Из заявления в Управление ФСБ по СКВО В. Калинкина:
«Следующая встреча с ними произошла в начале 1997 года в городе Волгограде. К тому времени я устроился на должность начальника радиостанции командно-штабной машины в разведотдел 20-й мотострелковой дивизии. Произошло это так. Неподалеку от дома, в котором я с семьей снимал квартиру, меня остановил мальчик лет шести-семи. Он сообщил, что меня за домом ждут двое мужчин. Это были Хирург с Николаем.
Они сказали, что знают, где я служу, и потребовали сфотографировать карты с нанесенной обстановкой в кабинете начальника разведки дивизии и списки личного состава разведподразделе-ний. Для этого они дали мне портативный фотоаппарат с объективом под пуговицу. На выполнение операции дали два дня, пригрозив: дескать, вздумаешь шутить, как в прошлый раз, поплатишься жизнью своей семьи.
Испугавшись за безопасность семьи, я выполнил задание. Фотоаппарат с пленкой я оставш в условленном месте, прикрепив его жвачкой на афишу, что была неподалеку от пивного бара «Поволжье». На столбе, который находится на остановке «Ополченская», я сделал мелом метку в виде крестика, что означало выполнение задания...»
Потом было еще несколько заданий, которые Вахиду приходилось выполнять под страхом смерти — своей и семьи. Однако он уже попал в поле зрения военных контрразведчиков, которые отслеживали его встречи с заграничными эмиссарами. В конце концов прапорщик Василий Калинкин не выдержал игры со своей совестью и явился с повинной в ФСБ.
Встреча в Чири-Юрте
Любая война рождает не только героев, но и предателей. Их немного — людей, которые, нарушив военную присягу, идут на сговор с врагом, всячески пресмыкаясь перед ним. Так вот, разделение на своих и чужих проходит, как правило, в минуты суровейших испытаний.
...Сентябрь 1995 года. Вертолет Ми-8 с группой журналистов и военным медиком подполковником Сергеем Семейкиным приземлился на окраине села Старые Атаги, где располагался полевой командный пункт 324-го мотострелкового полка из Уральского военного округа. Пересев на БМП, в сопровождении командира полка полковника Михаила Родьева отправляемся в Чири-Юрт.
Чири-Юрт — родина Исы Мадаева, бывшего полевого командира, а ныне «хозяина» лагеря, где содержатся пленные российские солдаты. Весной в этих местах развернулись ожесточенные бои за цементный завод, который, как пробка, запирал горловину Аргунского ущелья. Завод взяли новороссийские десантники под командованием полковника Владимира Шаманова. Они отказались от атаки «в лоб» и, перехитрив противника, ударили ему во фланг, в том месте, где боевики их не ждали.
Иса Мадаев не скрывал, что весной и летом противостоял российским войскам, выполнявшим здесь боевые задачи. Новороссийские десантники, у которых я побывал накануне поездки в Чири-Юрт, охарактеризовали его так: «Хитрый и коварный человек. Верить ему до конца нельзя».
Теперь же Мадаев был сопредседателем группы по розыску и обмену пленных военнослужащих. Другой сопредседатель — полковник Анатолий Яковлев, с которым я побеседовал, был серьезно озабочен. Я поинтересовался, в чем проблемы?
— Никак не можем выявить тех людей, которых затребовала чеченская сторона, — с сожалением ответил офицер. — Если и дальше будем топтаться на месте, загубим дело.
Мадаев же по-прежнему оставался непреклонным: «Пока нам не вернут 1437 чеченцев, которых мы затребовали, солдаты будут находиться в наших руках».
