— Я людей травами лечу и знаю, сколько, кому осталось жить. Плох он, этот старик. Сердцем болен, его шевелить нельзя, помрёт, если уже не помер. А ты не ходи туда, девочка. Там такие люди — заберут тебя, рабыней будешь.
Фатима развернулась и пошла в обратный путь. На душе было нехорошо. Ещё утром она шла с надеждой найти геолога и отомстить Хафизу, но ни того, ни другого не получилось.
По дороге до Асадабада было далеко, и Фатима решила срезать путь напрямик. Она шла по тропинке вдоль горной речушки. Шум от воды заглушал всё, и, не услышав шаги другого путника, можно было неожиданно повстречаться с кем угодно. Фатима стала сожалеть, что пошла опасным путём. Но ниже по течению речка разлилась шире: шум превратился в ласковое урчание воды, ударяющейся о камни. Зелёные кусты зарослей создавали прохладу. Фатима умылась, сошла с тропинки и, забравшись в рощу, решила передохнуть. И тут она краем уха услышала какие — то звуки. Она нашла укрытие и стала наблюдать за тропинкой. На ней появились вооруженные афганцы. Фатима поняла, что это выдвигалась какая — то банда. Они шли друг за другом и, если бы Фатима не остановилась отдыхать, она бы лоб в лоб встретилась с ними. Пройдя немного вперёд, туда, где тропинка меняла направление, и путник непроизвольно поворачивался спиной к крутому подъему, бандиты стали занимать позиции. По всему было видно, что они кого — то здесь ждут и устраивают засаду. Фатима заспешила покинуть это место. «Стрельба сейчас будет», — подумала она, — не ровен час, шальную пулю получишь». Она некоторое время шла кустарником, и только, когда тропинка повернула, вышла на неё. Фатима шла, размышляя о том, на кого устраивается засада. На некоторое время она потеряла бдительность, и тут, словно «Сивка — бурка», перед нею вырос человек. Она хотела сигануть в кусты, но там увидела второго, который шел кустами метрах в пятидесяти от первого. Они были одеты в камуфляжные костюмы. Фатима знала, что такие костюмы носит спецназ советской армии.
— Опа! — воскликнул парень стоявший на тропинке, — попалась птичка. Фатима стояла, словно статуя. В это время к ним подошла и остальная группа. Их было семь человек.
— Командир, моя очередь резать, — сказал розовощёкий, круглолицый. солдат, доставая нож.
— А почему ты? — сказал рядом стоящий. — Товарищ лейтенант, разрешите мне. Я за всю войну только одного духа убил.
— Салага ещё, — сказал краснощекий.
— А почему это Гунькова очередь, — сказал третий. — Моя очередь, товарищ лейтенант, он прошлый раз резал.
— Отставить, — сказал лейтенант, — вначале надо допросить.
Знающая русский язык Фатима, стояла и думала, в какого зверя превращается человек, если ему дают оружие и право убивать.
Гуньков подошёл к Фатиме и открыл её лицо.
— Ба, какая красотка! — воскликнул он, — командир, дай ребятам позабавиться, зачем добру пропадать. Чур, я как старик, первый. Давай поцелуемся, красавица.
Фатима вытащила руку, которую держала всё время в узелке. Все увидели в её руке гранату. Вторая рука держалась за кольцо.
— Сейчас у Аллаха поцелуемся, — на чистом русском сказала она.
— Убери, лейтенант, своего жеребца.
Гуньков сделал шаг назад, пытаясь спрятаться за спины своих товарищей.
— Чего, «герой» за спины прячешься, ты же бабу хотел? Возвращайтесь назад, — обратилась она к лейтенанту. — Метров триста отсюда вас засада ждёт, человек двенадцать духов. И вообще, в кишлаке вам нечего делать, там нет геолога.
— Откуда ты знаешь, что мы старика ищем. Ты что наша? — спросил лейтенант.
— Ваша, ваша. Знаю, потому что сама его ищу. Я только оттуда. По последним данным его вчера вечером в Пакистан увезли.
Лейтенант выслал двух солдат в разведку. Вскоре они вернулись, доложив, что их ждёт засада. Он принял решение возвращаться назад.
Они шли вместе ещё около часа. Все молчали. Фатима размышляла, что из — за своей лени и глупости, сегодня дважды была на краю гибели. А лейтенанту было стыдно за поступки его ребят. «В кого они превратились? — думал он. — Обыкновенные головорезы, установившие очерёдность получать наслаждение в убийстве, как на охоте. А эта девчонка, которую они жаждали зарезать, спасла нам жизнь. Она, одна рискуя своей жизнью, ходит и делает тоже, что делаем мы, никого не трогая и не убивая. А мы, как бешеные звери, уничтожаем любого, кто окажется на нашем пути. Всё боимся за свою шкуру. Что будет с парнями после этой войны? Сейчас старослужащий Гуньков несёт вещмешок молодого солдата Чаплыгина, потому что тот еле ходит. А придут в казарму, этот же Гуньков станет избивать Чаплыгина, ломать рёбра и челюсти. У всех искривлённая психика, и восстановится ли когда — нибудь».
Ему захотелось поближе познакомиться с этой девушкой. «С такой бы подружиться», — думал он и решил заговорить с нею, но начать разговор никак не мог.
— Ты где живёшь? — пересилил себя лейтенант.
— Сейчас в Кабуле, — ответила Фатима.
— Дай адрес, я заеду в гости.
— Нельзя, начальство не разрешает.
— А, я понял. Ты из хозяйства дедушки Андропова?
— Да, оттуда.
— С нами пойдёшь? — спросил лейтенант Фатиму, — мы на Джелалабад.
— Нет, мне до Асадабада, — ответила Фатима, — там меня заберут.
Потом она посмотрела на Гунькова.
— А тебе, «герой», скажу так. Безоружных людей, а тем более женщин, убивать нехорошо. Даже, если очень страшно и сильно хочется самому жить!
Гуньков смутился и опустил голову, его и без того красные щёки ещё больше покраснели.
Халес сидел мрачный. Уже третий день от людей, которых он послал в Асадабад, не было известий. Ему принесли недобрую весть — Бурха арестовал всех его родственников и грозился их расстрелять, если тот не возвратит старика. Он тут же послал к Хафизу людей и велел старика возвратить в крепость. Срок ультиматума истекал через неделю.
Он вызвал к себе начальника контрразведки. Лет сорока, широкоплечий и накачанный, с бритой головой Шаик зашел к Халесу. Опытный, прошедший учебу в спецслужбах в Исламабаде он был не только правая рука Халеса, но и зорким глазом за ним пакистанских спецслужб.
— Что будем делать, Шаик, — Халес, нахмурившись, посмотрел на него.
— Не знаю, что будем делать, хозяин. Есть две новости, плохая и очень плохая.
— Говори, одна беда не ходит.
— Из посланных тобой трёх человек вернулся только Наур. Он говорит, что старика не довезли до Пакистана. По дороге умер.
— Но деньги, деньги, хоть успели забрать? Где Наур, тащи его сюда.
— Раненый лежит, он еле дышит. Деньги Хафиз забрал, людей, которых ты послал, убил и всё хотел на «шурави» свернуть. Но Наур ночью очнулся — рана была не смертельной, правда, много крови потерял — и добрался к нам.
— А где этот сосунок? — Халес вскочил, весь побелев, — я растопчу эту крысу.
— Ушёл со своими людьми. С такими деньгами он наберет много людей, хорошо вооружится, и стать нам не по зубам. Успокойся, хозяин, тут надо, что — то другое придумать. Сейчас надо думать, как спасти твоих родственников.
— Свяжись с Бурхой, там же есть твой человек, может деньги за родственников возьмут. На кой ему сдался этот старик «шурави»?
— Связаться с Бурхой я не могу. Этот человек — двоюродный брат Хафиза, и информацию получал Хафиз.
— Найди выходы на Бурху, предложи ему сделку: мы сдаём человека Хафиза, а он отпускает моих родственников.
— Хорошо, я попытаюсь выйти на него. Есть одна зацепка, но не думаю, что он согласится — обмен не равнозначный. Ещё один вариант, — Шаик задумался, размышляя, — вот если бы этих людей выкупить.
— Каких людей? Говори, говори, что ты тянешь осла за хвост.
— В Мазари — Шариф Махмуд подготовил операцию, устроил засаду, похитил семнадцать человек «шурави». Шёл автобус с рабочими строителями хлебозавода, он взял их в плен. Говорят, их Абрар заказал.
— Зачем они ему понадобились?
— Базу в горах хочет построить: оружие, взрывчатку хранить и наркотики делать. Он наркотики давно продает. У Абрара денег не меряно.
— Куда он сбывает наркотики?
— Слышал я, что он с американской наркомафией связан. Есть предложение отбить заложников у Махмуда, а потом с Бурхой поторговаться.
— Пошли срочно гонца к Махмуду, пусть передаст, что я хочу с ним говорить. И ищи подходы к Бурхе, да не тяни, неделя осталась.
Встреча с Махмудом была назначена в городке Айбак, что было ровно на пол пути каждому из участников встречи. Махмуд вызывал неприязнь у Халеса, — он, высокородный пуштун, не будет сам вести переговоры с каким — то узбеком, и решил поручить переговоры одному из главарей банды. Обстоятельства заставляли это сделать — с ним надо было считаться, так как численность его банды была значительная. Договорщики прибыли в назначенное время, но посланный Халесом главарь, чтобы показать своё превосходство, все равно прибыл на несколько минут позже. Охрана с двух сторон была небольшая, Бандиты доверяли друг другу, потому как ранее неприязни друг к другу не испытывали и в лицо друг друга не знали. Худощавый, высокого роста главарь и тучный, с огромным животом Махмуд, казалось совершенно разные люди, но в дружеской беседе нашли взаимопонимание. Вначале пили чай и курили кальян, но постепенно, как этого требует восточная дипломатия, два переговорщика стали подходить к нужному для них вопросу.
